Уловка авторитета - Рыжков Владимир Васильевич - Страница 41

• Предыдущая
• 41/96
• Следующая

— Шоколада! — хрипло пробормотал Олег.

Они окружили его с двух сторон. По их злым лицам Леня понял, что сейчас возможно его будут бить. Поэтому испуганно сжался и отошел в уголок. Но никто, конечно, бить его не собирался. Пока. Все зависело от его поведения на допросе. И в ментуре ведь бьют не сразу, а после предварительной беседы.

— Куда баба делась? — спросил Олег так резко и грубо, словно он работал рэкетиром и только тем и занимался, что стриг коммерсов.

— Какая? — прошептал Леня и испуганно заморгал, сходу въехав, о какой бабе идет речь.

Олег подошел к нему вплотную и уперся тяжелым взглядом в глаза. Леня поник и тяжко сглотнул. Олег сунул руку во внутренний карман пиджака и включил диктофон. Проверил наличие микрофона на отвороте.

— Вчера поздно вечером привезли женщину с ножевым ранением! Так? — уточнил он.

— Да, привезли... — мелко закивал Коврин.

— Где она?

Врач так пожал плечами, что хрустнули ключицы.

— Не знаю...

— А кто знает?

— Она скончалась, пришлось в морг отправлять, — забормотал Леня. — Ее Семеныч туда отвозил. Но куда он ее отвез, я не знаю.

Валера тоже подошел вплотную к нему, и они вдвоем с Олегом в буквальном смысле прижали Коврина к стенке. Отступать больше было некуда.

— Мы уже все выяснили, — прохрипел Валера. — Ее привезли живой. Она скончалась в приемном покое. У тебя на руках скончалась, сволочь!

— Кто это вам такое сказал? — заносчиво проговорил Леня и осекся, увидев, как напряглись незнакомцы.

Олег готов был его растерзать. Он сразу понял, что этот малый врет. И наверняка что-то скрывает. Знает гораздо больше, чем говорит, и даже говорит совсем не то, что знает. Он не просто врет, он осмысленно утаивает что-то очень важное, просто жизненно необходимое.

— Какая разница! — зло бросил Олег. — Ты что, не мог оказать ей помощь, гнида!

— Я сделал, все что мог!

Коврин затрясся, как в лихорадке. По-видимому, он даже не предполагал, что его так быстро разоблачат. Это ментам можно наговорить все, что угодно, а этим господам лучше не врать. Они докопаются до всего самым простым способом — с помощью силы. Или денег.

— Я ничего не знаю, — забормотал он. — Кто вы такие? Вы что, из милиции? Почему я должен вам все говорить? Это врачебная тайна! Охраняется законом! Я вам ничего не скажу!

— Мы не из милиции, можешь не бояться! — сквозь зубы процедил Олег. — Мы от братвы! В песок тебя зароем, родная мама не узнает, где! Понял?

Парень затрясся еще сильней, зубы застучали, не попадая друг на друга, плечи заходили ходуном. Он тщетно пытался унять дрожь. Хотя его еще никто и пальцем не тронул. Ожидание неотвратимой боли ведь действует на психику намного сильней, чем сама боль. Но все же он сознавал, что наказание за раскрытие тайны может быть еще более страшным!

— Правда, я ничего не знаю! — залепетал он. — То, что было, я все рассказал! Больше ничего не скажу! Хоть пытайте!

Валера замахнулся на Леню кулаком, метя в челюсть, и тот уже пригнул голову, увидев летящий ему в голову кулак, но Олег перехватил руку Игнатова. Он понял, что парень никогда не скажет всего, если его пытаться запугать. Он закроется и будет молчать, как партизан. Потому что наказание за раскрытие тайны будет гораздо страшней нескольких ударов от незнакомцев. Не лучше ли сделать по-другому.

— Не надо так грубо, Валер! — спокойно сказал Олег. — Я знаю, как заставить его говорить! Сколько ты хочешь за правду?

— Чего? — Коврин поднял руку, чтобы защититься локтем.

— Денег сколько тебе заплатить? — Олег вынул из кармана тугую пачку серо-зеленых бумажек, перетянутую резинкой. Снял резинку, начал пересчитывать купюры.

Коврин смотрел на них тупо и, по-видимому, медленно соображал. Если эти люди, думал он, могут заплатить бабки вместо того, чтобы убить на месте, уже хорошо. Возможно, они бандиты, а возможно, совсем нет. Но не менты, это точно, те никогда денег предлагать не будут. Это люди, заинтересованные в установлении истины, и не более того. Так что за последствия можно не беспокоиться. Почему бы не продать им то, что он знает и за что уже получил неплохую сумму. Если еще эти заплатят, то можно с легкостью оставить место в государственной клинике и заплатить за место в частной. А там пойдут такие барыши, только успевай считать! И деньги пересилили в нем разум!

— Пять штук! И сразу!

— Не много ли ты хочешь! — выступил Валера, со злостью глядя на врача-вымогателя.

Но Олегу сейчас важней были не деньги, а правда. Она стоила ему жизни, за которую в нынешних условиях пришлось бы заплатить неизмеримо большую сумму. Он отсчитал требуемые деньги, разделил их пополам, протянул только часть.

— Половину сразу, остальное потом, — твердо сказал он, и парень понял, что торговаться не имеет смысла.

— Ладно, идет! — Врач выхватил купюры из руки Олега и быстро спрятал их в карман брюк. Затем подошел к двери и, выглянув наружу, проверил, нет ли кого поблизости. Плотно прикрыл дверь и отошел к окну. Поманил за собой Олега.

— Мне не надо было оказывать ей помощь! — полушепотом сказал он. — Совсем не надо! Это не имело смысла! Рана была пустяковая. От такой раны не умирают! Я быстро зашил ее, перевязал и все!

У Олега глаза полезли на лоб.

— Зачем же ты, гнида, отправил ее в морг? Зачем писал заключение о смерти?

— Зачем, зачем? — Леня отвернулся в сторону и уставился куда-то в окно. За стеклом пустынно замер больничный двор. Наверное, ему было трудно вспоминать то, что произошло. Или не хотелось. Но пришлось себя пересилить. Наконец, он продолжил: — Пришли двое таких, как вы, братков, и сказали, что надо делать! Пообещали много денег! Что, я буду отказываться? Я взял и сделал! Они сказали, чтоб я написал заключение о смерти, я написал. Потом они эту бабу увели с собой и все, я ее больше не видел. И их тоже больше не видел. Сказали напоследок, чтоб я молчал. Иначе прирежут!

— Кто они такие? — процедил Олег.

— Не знаю! — чуть не выкрикнул Леня. — И знать не хочу! Сами с ними разбирайтесь! А меня не трогайте! Я ничего ментам не сказал и не скажу! Что я, дурак, под статью идти!

— А под перо не боишься? — прошипел Валера.

— Нет! Зачем меня убирать? Дайте мне бабки, и я буду молчать, как рыба подо льдом.

Олег понял, что теперь парень не врет. Это было видно по его глазам. Когда человек врет, он отводит глаза, и взгляд становится тупым. А когда глаза горят, пылают, и человек смотрит прямо, это значит, что он не лукавит. Ну, если и врет, то в деталях, а в основном все соответствует истине.

Потом Коврин дал описание парней, которые приходили к нему и заставили его написать заключение о смерти. Описание было стандартным для криминальных личностей — здоровые парни с бритыми затылками, в кожаных куртках и спортивных штанах, мало чем отличающиеся друг от друга и говорящие практически одинаково — «кароче», «в ощем», «заметано» и «поял, нет?». Искать отморозков по такому описанию, это все равно что искать человека по форме черепа.

Парня просто заставили сделать то, что он сделал. Для чего? В общем, понятно для чего! Чтобы его, Олега, убрать! Но уж как-то все сложно и витиевато! Проще было киллера нанять. Хотя ничего тут сложного нет! Заплатили кому надо, причем не так много заплатили по сравнению с оплатой киллера, все сыграли, как по нотам, и убрали. Надолго и далеко! И никакого громкого заказного убийства! Все тихо и обыденно. А человека уже нет! Если бы Олег не сбежал, сейчас бы уже под судом был. Следователь, конечно, купленный, элементарно дело сварганил бы, все доказал бы и по полочкам разложил, и пошел бы Олег лет на восемь за умышленное по этапу далеко-далеко.

Но кому это было нужно? Кому? Кто так хитроумно его подставил?

— Теперь тебе придется все ментам рассказать! — пообещал Валера. — Ты наш единственный свидетель!

— Ага, щас! — Парень вдруг на удивление стал смелым. — Чтоб потом срок мотать! Я буду от всего отпираться! И никто меня не заставит все им рассказать! Никто!

• Предыдущая
• 41/96
• Следующая