Срочно требуется лох - Рыжков Владимир Васильевич - Страница 2

• Предыдущая
• 2/99
• Следующая

Совсем другая ситуация была у генерального директора фирмы «Кемикс» Бориса Кизлякова. Он как раз кормил семью, а жена Татьяна сидела дома с маленьким ребенком шести лет. Жена молилась на него, как на бога, заботилась о нем, как о ребенке, исполняла малейшие прихоти, холила и лелеяла. Кизляков был ей, в принципе, доволен, если не считать её мелких капризов и ленивого образа жизни. Но он понимал — если человеку не надо идти на работу, то ему уже ничего не надо.

В это утро Кизляков позавтракал, как обычно, торопясь на свою работу, будь она трижды неладна, надел хороший английский костюм, дорогой галстук, взял кейс и даже не забыл чмокнуть жену перед уходом. Правда, жена пожаловалась на хандру и сказала что-то вроде:

— Мне так не хочется, чтобы ты уходил. Может, не пойдешь сегодня на работу? Оставайся, а! Постелька ещё не остыла.

Кизляков отнес её просьбу к очередному капризу обленившейся женщины, проводящей весь день дома в одиночестве. Она еще, пожалуй, захочет, чтобы он вообще не работал и не приносил денег, а сидел бы с ней и слушал бы её разглагольствования о еде, тряпках и соплях ребенка.

— Ну что ты, Танюш. У меня дел полно. Ну все, до вечера. А вечером устроим маленький бордельчик.

Он оторвал от себя руки приставучей жены и вышел за порог. Впрочем, иногда к мнению женщин все-таки стоит прислушиваться.

Он спустился на лифте вниз, вышел из подъезда и нажал на брелке кнопку сигнализации. Стоящая напротив подъезда новенькая «бээмвуха» приветливо мигнула фарами и разблокировала двери. Кизляков открыл дверцу водителя, кинул кейс на правое сидение, задрал голову, увидел жену в окне восьмого этажа, махнул ей рукой и хотел забраться в машину, но почувствовал, как ему в спину воткнулось что-то очень горячее и острое.

Сильной боли не было, просто невыносимо жгло в том месте, где проткнули тело. Круги пошли у него перед глазами, и он понял, что безвозвратно теряет сознание, хотя так и не может понять, отчего. Он чувствовал, что падает на асфальт, и не просто падает, а проваливается в какую-то черную бездонную пропасть, все летит и летит в нее, и никак не может остановиться и упасть на самое дно. В тумане, стоящем перед глазами, он видел далекое серое небо, в котором вдруг появилась чья-то физиономия. Он её не узнал и подумал, что это ангел спустился с облаков. Однако рожа у этого ангела была такая злобная и к тому же такая небритая, что Кизляков последними остатками уходящего сознания смог понять — это не ангел, а совсем наоборот. Это именно тот, кто воткнул ему под лопатку что-то острое и горячее. Еще он услышал чьи-то приглушенные крики, женские крики, похожие по тембру и высоте на голос его жены. Незнакомец, который не ангел, приставил к его голове какой-то холодный предмет и что-то с ним сделал. Последнее, что услышал Кизляков, был тихий хлопок. Больше он ничего не видел и не осознавал. Он просто перестал жить.

И, конечно, не мог видеть, как длинный худой парень с небритой, совсем не ангельской рожей, в два шага длинных ног покрыл расстояние от его лежащего тела до темной «восьмерки», стоящей через машину от «бээмвухи», плюхнулся на сидение рядом с водилой и захлопнул дверцу.

Зато это видел мужчина в спортивном костюме, который держал на поводке здоровенную немецкую овчарку. Собака рвалась вперед и тащила за собой хозяина. Мужчина не слышал выстрелов, но хорошо видел, как упал Кизляков, как длинный приставил к его голове ствол с глушителем, как затем сел в машину. Машина рявкнула движком, выпустила в его сторону облако противного едкого дыма и рванула к выезду со двора. Еще не улеглась поднятая вихрем грязная листва, а машина уже исчезла за торцом дома.

Мужчина все стоял и смотрел ей вслед, потом перевел взгляд на лежащего Кизлякова, подошел к нему и присел на корточки. Овчарка ткнула носом в красное пятно на голове трупа и аппетитно облизнулась, почуяв запах свежей крови. Хозяин оттянул её за поводок и быстро потащил к подъезду. Но собака упиралась и рвалась обратно к телу, видно, уж очень ей хотелось попробовать кровавого бифштекса. А женщина все продолжала кричать где-то наверху, этаже на восьмом.

К лежащему телу подошла пенсионерка, которая проходила мимо, громко вскрикнула и побежала к подъезду. Наверное, для того чтобы вызвать скорую помощь, хотя от неё уже не было никакого проку.

Темная «восьмерка» летела по улице в среднем ряду, не торопясь и не сбрасывая скорость, спокойно прошла два перекрестка, на третьем свернула направо и сразу заехала в какой-то двор, заставленный машинами. С трудом впихнулась между ними и заглушила движок. Из неё выбрались двое, длинный и его напарник, плотненький крепыш, ростом чуть меньше первого и казавшийся совсем не длинным. Оба в черных кожаных куртках, черных спортивных штанах и надвинутых по самые глаза черных шерстяных шапочках. Если бы не явное различие в росте, то они, пожалуй, сошли бы за близнецов. Парни хлопнули дверцами машины и, не оглядываясь, пошли прочь со двора. Во дворе в этот утренний час никого не было и никто их не видел.

По улице они шли недолго, всего лишь до следующей подворотни. Не мешкая, проскочили во двор и забрались в другую машину — черную «шестерку», стоящую у самого выезда. В ней уже сидел водитель — крепкий мужичок лет под сорок, с легкой сединой в курчавой шевелюре, с суровым и жестким пронизывающим взглядом. Такой знает себе цену и, что намного важнее, знает цену другим.

— Все хоккей? — хрипло спросил он. — Клиента обслужили?

— А как же! Подстригли под бобрик, — бросил длинный, устраиваясь на переднем сиденье. — Лучше не бывает.

— Бывает, — пробормотал сзади крепыш и отвернулся.

— Что бывает? — обернулся к нему водила.

— Ничего. — Крепыш пожал плечами. — Все нормально. Клиент лежит, отдыхает. Ждет похорон. Просто бывает без свидетелей. А бывает со свидетелями.

— А там и не было! — попробовал возразить длинный.

— Это тебе так кажется, Киря! — с нажимом сказал крепыш.

— Так кто там был, Димон? — уточнил водила.

— Мужик какой-то с собакой гулял. Метров двадцать всего. Наверняка, нас видел. И запомнил.

Длинный Киря занервничал, видно, его задело необоснованное обвинение. Хотя он ни за что не в ответе — он свое дело делал, по сторонам некогда было глядеть, так что свидетель на совести Димона. Вернее, ни на чьей совести. Исполнители за это не отвечают. Объект не станет дожидаться, когда во дворе не будет свидетелей его убийства. Он просто выйдет из подъезда и поедет на работу. Ему лично наплевать, видит это кто-то или не видит. В этот момент его волнует только одно — доедет он на работу или не доедет. Правда, сегодняшнего парня это уже не волнует. И никогда больше не будет волновать.

— Ты меня в чем-то упрекаешь? — процедил Киря.

— Даже не думал. — Мотнул головой Димон. — Просто рассказываю, как было.

— Ладно, все! — Водила решил закончить дебаты. — Потом разберемся со свидетелем. Ствол где?

— В тачке бросил. Где же еще!

— Пальцы стерли? На стволе, на руле?

— А там их и не было, — сказал длинный Киря и показал ему кисть руки в тряпочной перчатке телесного цвета. — Мы всегда работаем в перчатках. Я, например, даже в сортире их не снимаю. — И засмеялся.

— Шютнык! — с кавказским акцентом процедил водила, осуждая такой легкомыслен-ный подход к серьезному делу. — В машине тоже все чисто?

— А то как же!

Кире хотелось просто расслабиться, отвлечься, снять нервное напряжение. Сколько не стреляй, а нервишки все равно шалят. Как у артиста перед выходом на сцену. Даже если он на неё сто раз выходил.

— Долго сидеть будем? — рявкнул он.

— Не спеши, — буркнул водила. — Уходить всегда надо, не торопясь. Проверив, не оставил ли ты ничего после себя. Может, придется возвращаться, прибирать за собой. Опять же так незаметней. А то побежишь сломя голову. Ментам в руки.

Он запустил движок, немного погрел его, дернул ручку передач, отжал сцепление. Машина легко скатилась с истоптанного газона, выехала со двора и спокойно пошла по улице. Ей навстречу уже пилила ментовская «синичка», посверкивая тусклой мигалкой и покрикивая хриплой сиреной.

• Предыдущая
• 2/99
• Следующая