Пресс-хата для депутата - Рыжков Владимир Васильевич - Страница 51

• Предыдущая
• 51/73
• Следующая

— Делать ничего будет не надо, — спокойным тоном сказал он, словно меня уговаривал. — Надо будет только говорить. Что говорить, ты потом узнаешь. Все твои речи распишут до буквы. Все твои ответы на вопросы прессы подготовят заранее. Вопросы тоже. Тебе останется только все это выучить и произнести перед микрофоном. Так что будешь изредка вещать с трибуны. Иногда кричать с места. Иногда лезть в драку. Плескать водой в коллег. Все, как полагается. Уразумел?

— И только лишь для этого меня посадят в Думу? — удивился я. Там и без меня хватает таких же! Одним придурком больше, одним меньше, ничего не изменится!

— Не только, — проворчал магнат и посмотрел в бумажку. Немного подумал. Наверное, мучительно соображал, говорить мне все или не говорить. А как не сказать, если для этого меня туда и сажают! Ведь я и буду продвигать в жизнь то, ради чего все это затевается. Так я должен знать, что продвигать, или нет?

Магнат это тоже понимал. Поэтому и объяснил:

— Как депутат Думы ты будешь заниматься одним важным делом. Это дело станет твоей основной задачей. Все остальное по боку. Обсуждения законов, дебаты по поправкам, публичные откровения о судьбе страны — это для пионеров. Судьбу страны решают другие. Те, которых никто не знает. Ты будешь занят только одним — пробивать Фонд помощи бомжам.

Я удивленно приподнял брови. Вот уж не думал, что такая шишка обеспокоена судьбой каких-то несчастных бомжей! Ну, пошел бы тогда хоть похлебкой их накормил. Денег-то, судя по особняку, куры не клюют. Для чего все эти игры в политику? Мне казалось, что такой человек должен беспокоится только лишь о своем кошельке. И на сей раз я оказался на высоте. В смысле, догадался с первого раза, к чему он клонит.

Магнат вылез из-за стола, прошелся по кабинету к дальней стене, где располагалась обширная библиотека с никогда не вынимаемыми книгами, нажал какую-то кнопку. Один из книжных шкафов отъехал в сторону. За ним оказалась дверца огромного стального сейфа, вделанного в стену заподлицо. Мне сразу бросилось в глаза, что сейф построен серьезно — куча каких-то кнопок, рычаги и задвижки, все это должно отбивать у любого взломщика охоту даже подходить к нему.

— Вот сейф, в котором будет храниться этот Фонд, — сказал мой магнат. — Теперь понял? Или есть еще какие-то вопросы?

Вопрос у меня был только один. Но перед тем как его задать, я взвесил все за и против. Стоит его задавать или нет? Что меня поразило, так это размеры сейфа! Они меня просто напугали. В такой сейф можно спокойно посадить человека, если тот откажется зарабатывать деньги для магната. Я представил себя на месте мешков с деньгами, запертым в темном стальном ящике, и мне чуть не стало плохо. Видимо, для этого мне сейф и продемонстрировали. Чтобы напугать. Иначе как объяснить, что передо мной открыли заветные тайны магнатовского процветания. Я немного поразмышлял о бренности человеческой жизни, глядя себе под ноги. Затем поднял голову и посмотрел на хозяина. И задал свой вопрос.

— А если я откажусь?

— Твое право! — спокойно сказал магнат. — У нас же демократия. Каждый выбирает то, что ему больше по душе. Предлагаю тебе вместо этого срок за убийство. Восемь лет в колонии строгого режима для отпетых рецидивистов. Хочешь?

Я вытаращил глаза.

— Но я никого не убивал! Клянусь! Того мужика на Лесной я и пальцем не тронул. Можете проверить! На пистолете моих отпечатков нет! Мое алиби может подтвердить девица, с которой я спал в эту ночь. Так что я не совершал этого убийства! Понимаете, не совершал!

— Не волнуйся, еще совершишь, — зевнул магнат, прикрыв ладонью рот. — У тебя все впереди! Мы уже нашли человека, которого ты убьешь с особой жестокостью. Он дал свое согласие. Так что выбирай!

Я больше не думал. И не выбирал. И вопросы у меня кончились. Я согласился.

— Хорошо, пускай будет партия бомжей! В конце концов, бомжи тоже люди. И их очень много. Так что их интересы должен кто-то представлять.

Магнат улыбнулся, демонстрируя мне свои отличные зубы.

— Ну вот, это будет первым пунктом твоей избирательной программы.

После душещипательной беседы с магнатом меня отвели в мою комнату. На отдых. Хотя, комната — это громко сказано. Это был какой-то чулан на первом этаже в дальнем крыле дома с одним окном и без малейшего намека на мебель. Вместо мебели в углу лежала куча сена. Большая такая куча и пахла она прелой травой. Если бы этот стожок лежал на лугу, я бы с удовольствием повалялся на нем. Но в чулане?

— Это что, местный сеновал? — спросил я у оруженосцев.

— Это твоя постель! — равнодушно ответил Костик.

Видно, он был абсолютно безразличен к моей судьбе, если имел наглость предлагать мне в качестве постели прелое сено! Про хама Диму я уж не говорю! Тот бы просто толкнул меня в угол, не говоря ни слова. Наверное, ему мешало это сделать присутствие кореша Кости, с которым он почему-то считался. Нет, все-таки лидеру партии и кандидату в Думу спать на сене западло. Что могут подумать про эту партию и про эту Думу заезжие хлопцы? Скажут, что партия дышит на ладан. И Дума тоже. А если об этом узнают члены моей партии, они перестанут платить членские взносы, потому что решат, что я все деньги пересылаю на свой личный счет за рубеж.

— Не понял! — удивился я. — Мне на этом что, спать?

— Спать, — вяло подтвердил Костик.

— Ты что, против? — сказал Дима. — Мы можем сено убрать! Будешь спать так, на полу.

— Не против, конечно! — я пожал плечами. — Могу и на этом! Я в своей жизни где только не спал! За последнюю неделю на чем только не валялся! Но почему на сене, черт возьми? Я что, собака?

— Задаешь слишком много вопросов! — Дима показал мне кулак. — Дождешься когда-нибудь!

Вот в этот момент мне очень захотелось стать лидером какой угодно партии! Только ради того, чтобы этого носорога сразу из нее исключить. Или объявить ему строгий выговор с занесением и с переводом на другую работу. В другой город. А что, ведь лидер партии может казнить и миловать! И все члены должны ему подчиняться. Если не подчиняется — сразу административные меры вплоть до физического устранения.

Костик был настроен более благодушно. Он не питал ко мне звериных чувств. А если и питал, то тщательно это скрывал.

— А ты полагаешь, — сказал он мне, — что лидер партии бомжей должен спать в мягкой постельке, в то время как миллионы простых членов его партии ютятся под заборами?

— Нет, не полагаю… — пробормотал я.

— И ты думаешь, что если у тебя будет хорошо отоспавшаяся и откормленная морда, миллионы голодных членов за тобой пойдут?

— Нет, не думаю…

Да, в логике ему не откажешь. Тут и возразить нечего! Действительно, глупо будет выглядеть предводитель нищих и голодных с откормленной рожей. Хотя, впрочем, такое нередко бывает. Но на глупостях построен весь мир.

— Ладно, так и быть, буду спать на сене, — согласился я. — Что я, хуже других лидеров партий? Уж они-то от своих членов не отрываются! Потому за ними и идут!

Я прошел в угол и прилег на сено, подставив локоть под голову. Было мягко, и уже одно это хорошо. Все-таки на сырой земле спать намного хуже. Ладно, пускай издеваются, сколько их душе угодно! Пускай заставляют спать на полу и есть черствый хлеб, все выдержу. Мне бы только дорваться до ящика, засветить свою физиономию на экранах, а там… ищи ветра. Мне вся эта политическая возня уже в печенках сидит. Хоть я ее еще и не начинал!

— И душ тебе не положен! — вдруг сказал Дима, и на его лице заиграла злорадная ухмылка. Наверное, он ждал этого момента весь вечер — когда сможет сообщить мне радостную новость. — Так что теперь забудь о мыле!

Я уже знал, что перечить ему не имеет смысла. Лидер партии бомжей не может пахнуть одеколоном. Потом, мочой и кровью — это пожалуйста! Но одеколоном — нет! Одеколоном пахнут лидеры других партий, которые уже организовали свой фонд.

• Предыдущая
• 51/73
• Следующая