Чисвикские ведьмы - Рэнкин Роберт - Страница 32

• Предыдущая
• 32/98
• Следующая

На углу с Пикадилли Рюн остановился.

– Загляну-ка я в клуб. «Кис-кис» на Грик-стрит, – произнес он. – Не желаешь составить компанию?

– Пожалуй, я вернусь на квартиру, – ответил Уилл. – Надо все обдумать. Составить какой-нибудь план. Конверт при мне. А в наладоннике найдутся какие-нибудь сведения о Джеке-Потрошителе. Думаю, в основном это будут вздорные выдумки, но никогда не угадаешь… Может, найду какую-нибудь зацепку.

– Хороший мальчик, – Рюн похлопал его по плечу. – Ты в меня, конечно, не веришь, но я верю в тебя. Вместе мы победим. Это только начало, но дорогу осилит идущий…

Уилл задумчиво кивнул.

– … Это так же верно, как то, что заблудший велосипед созерцают сквозь огуречную пелену, – проговорил Рюн, – а пятнистая юность времен обитает в дверной ручке из макарон. Поразмысли над этими истинами.

– Спокойной ночи, – сказал Уилл, мотнув головой.

– Спокойной ночи, – ответил Рюн. – До завтра.

Они расстались. Рюн, хихикая и бормоча что-то себе под нос, повлек свои внушительные стопы в шелковых туфлях в направлении куба «Кис-Кис», а Уилл повернул к их нынешнему скромному обиталищу в Шордиче.

Он сидел – почти всю ночь – перед зажженной свечой, с наладонником на колене, изредка отвлекаясь на многочисленных тараканов, которые спешили по своим делам. Он вдоль и поперек перечитал все, чем располагал о Наглом Джеке. Перебрал в голове все известные версии, покачал головой по поводу теорий заговора, отметил все то, что счел достойным внимания. Потом он принялся за многочисленные отчеты, с трудом разбирая каракули малограмотных полицейских и бисерный почерк судебного следователя. Наконец, когда глаза стали слипаться, он выключил наладонник, стряхнул клопов с постели и залез в нее, не раздеваясь.

Его разбудил солнечный свет. Уилл зевнул, потянулся и смахнул с лица паутину, которую за ночь соткал паук. И невольно улыбнулся. Хьюго Рюн был воистину непостижим. Гуру всех Гуру неизменно требовал первоклассного обслуживания, хотя никогда не мог это оплатить, но не имел ничего против ночлега в самой убогой обстановке. Правда, и в этом случае не собирался платить. Странный, удивительный человек. Кто он – шарлатан или мудрец? Уилл до сих пор так и не понял. Но харизмы мистеру Рюну было определенно не занимать. А харизма, по большому счету, и есть то, чем различаются «никто» и «некто».

– Вы проснулись? – спросил Уилл и повернулся, чтобы поглядеть на жалкий тюфяк Совершенного мастера. Совершенный мастер совершенно отсутствовал. А на жалком тюфяке совершенно отсутствовали какие бы то ни было признаки того, что на нем спали.

– Не возвращался, – пробормотал Уилл. – Разговоров о тайном бегстве пока не было. Значит, заночевал в клубе.

Он встал, поплескал на лицо холодной водой, которая выглядела весьма подозрительно, и спустился на первый этаж. Всегда остается вероятность, что домовладелица не устоит перед твоим обаянием и предложит тебе завтрак. Правда, особенного голода Уилл пока не чувствовал: после вчерашней вечеринки в стиле Гаргантюа в желудке еще кое-что оставалось. Поэтому Уилл ограничился посещением общей уборной – слишком жуткой, чтобы задерживаться там сверх необходимого, – и покинул пансион, дабы немного прогуляться.

Путь до клуба, в котором предположительно заночевал мистер Рюн, был неблизким. Однако Уилл не располагал средствами, чтобы нанять приличный кэб, не говоря уже о новых электропролетках. Поэтому некоторое время он стоял в дверях, вдыхая утренний воздух и впитывая краски, звуки и запахи викторианского Лондона.

– Свежие новости! Свежие новости!

Парнишка-газетчик размахивал пачкой пахучих листов. Уилл узнал его: это был тот самый мистер Уинстон, который пристал к нему сразу после крушения машины времени.

– Доброе утро, юный Уинстон, – сказал Уильям. – Вот мы и встретились.

– Боже, отделай меня дубиной, – ахнул мистер Уинстон. – Я вас помню, сэр. Купите газетку. «Шордич Сан». Самые свежие новости. Самые что ни на есть отборные. И леди в одном корсете на третьей полосе.

– Нет, спасибо, – произнес Уилл.

– Тогда всего вам доброго, сэр… Свежие новости! Происшествие в Уайтчейпле! Новое преступление Потрошителя!

– Что? – вырвалось у Уилла.

– Свежие новости! Новое преступление Потрошителя! – голосил парнишка.

– Не так громко… – вполголоса пробормотал Уилл. – Здесь что-то не сходится. Шестое убийство… Что-то не так.

– Жуткое убийство! – вопил мистер Уинстон. – Лужи крови и кишки повсюду! Полиция в смятении!

– Дай-ка газету, – попросил Уилл.

– Полпенни, – сказал Уинстон.

Уилл порылся в кармане и достал серебряную монету в три пенса. Выхватив монетку, мистер Уинстон мгновенно сунул ее в карман своих штанов.

Простите, сдачи нет, – он широко ухмыльнулся и всучил газету Уиллу.

На развороте газеты красовался заголовок, набранный крупным шрифтом, а под ним еще несколько слов.

Уилл прочел обо всех жутких подробностях. Некий джентльмен покинул известное своей дурной репутацией заведение, поспорив с мадам относительно ее подопечных. Очевидно, Джек-Потрошитель преследовал его по ночным улицам, а затем зверски с ним расправился. Свидетелями преследования стали несколько сборщиков собачьего помета,[54] работавшие в ночную смену. Свидетелей самого убийства нет. Тело найдено констеблем, который совершал обход участка.

Вот что было написано далее.

После того как труп был доставлен в полицейский участок Уайтчейпла, жертву с уверенностью опознал инспектор Скотланд-Ярда Лестрэйд, который был партнером по висту служащего в Уайтчейпле сержанта.

– Я знаю убитого, – сообщил он нашему репортеру. – Он должен мне пять гиней. Его зовут Хьюго Рюн.

Газета выпала из рук Уилла и поплыла к канаве. Мир внезапно развалился на части. Хьюго Рюн был мертв.

Тим выглядел встревоженным. Потому что он действительно был встревожен.

– Мертв? – спросил Тим. – Убит?

– Убит, – ответил Уилл. – Его убил Джек-Потрошитель.

– Ты мне этого никогда не говорил.

– Только что сказал.

– Вот именно – «только что». А я-то так хотел с ним познакомиться… Раз я оказался наследником его магического искусства…

– Прости, произнес Уилл. – Поверь, мне тоже было очень горько. Я действительно любил его – несмотря на все его плутовские штучки, на его браваду и бахвальство. Я думал, что просто мотаюсь с ним повсюду, и он ничему меня не учит. Но он все время меня учил. Все время. Он учил меня жить. Я многим ему обязан. Очень многим.

– Но чтобы его убили! Не могу поверить.

– Прости, – тихо сказал Уилл. – Но он убит. Это был он. Я видел тело и ходил на похороны. Ты не поверишь, сколько знаменитостей явилось его проводить. То был поистине цвет общества.

– Ты так легко об этом говоришь…

– Это случилось давным-давно. Теперь все это для меня позади.

– Я потрясен, – твердо заявил Тим. – Я действительно очень потрясен.

– Я тоже был потрясен, – Уилл хлебнул «Ларджа». – Но о похоронах все-таки стоит рассказать. Это было нечто потрясающее. Явилась сама королева Виктория…

– Королева Виктория?! – брови Тима поползли на лоб и исчезли под волосами.

– Очевидно, тесная личная дружба.

– Но Рюн умер не во времена королевы Виктории. А в середине двадцатого века, в сорок седьмом году. В Гастингском пансионе, без гроша за душой.

– Это в нашей версии истории.

– А, ну да. Понятно. Но ведь предполагалось, что ты изменишь историю. Если поймаешь Джека-Потрошителя и еще что-то такое сотворишь?

Уилл подмигнул.

– Разумеется. Я был разгневан, когда узнал, что Рюн убит. Я был в страшном гневе. Это просто не передать словами. Я даже не представлял, что могу так разозлиться. И принял твердое решение: предать Джека-Потрошителя в руки правосудия. До этого он совершил несколько убийств, но меня это совершенно не касалось. А теперь коснулось. Лично меня. А значит, теперь это мое личное дело.

• Предыдущая
• 32/98
• Следующая