Ночь длинных ножей - Рясной Илья - Страница 41

• Предыдущая
• 41/65
• Следующая

Алейников и Мелкий брат впервые встретили Гадаева-Волка в девяносто девятом, когда чеченцы вторглись в Дагестан. А села Чабанмахи и Карамахи в Ботлихском районе Дагестана объявили о создании ваххабитской республики.

Годом раньше «ваххабитская общественность» в этих селах разоружила милицию и практически изгнала со своей территории законную власть. На применение силы тогда никто не решался. Наоборот, замирять власти Дагестана и мятежников отправился тогда бывший министр внутренних дел Степашин. В Чабанмахах он встретился со старейшинами этого ваххабитского осиного гнезда, договорился о мире и согласии и накатал докладную всенародно избранному Президенту Ельцину, который в очередной раз завалился в Центральную клиническую больницу, как в берлогу, и судьба какого-то Дагестана его интересовала не больше, чем пыльные бури на Марсе.

Алейникову как-то попалась на глаза копия этого судьбоносного письма:

"О ситуации в Республике Дагестан и мерах по ее нормализации.

Глубокоуважаемый Борис Николаевич!

В соответствии с Вашим поручением в период 2 — 3 сентября 1998 г, для уточнения обстановки на месте и выработки практических мер реагирования мною осуществлен выезд в Республику Дагестан.

В ходе состоявшихся встреч с руководителями республики, религиозными и общественными деятелями и представителями различных групп населения наиболее остро поднимались вопросы тяжелого социально-экономического положения региона и — как следствие — сложной криминальной обстановки.

Республика не получает в полном объеме выделенных ей дотаций из федерального бюджета. Около 70% трудоспособных граждан не имеют постоянной работы. Длительное время задерживаются выплаты заработной платы и социальных пособий, что в условиях роста цен приводит к обнищанию всех слоев населения и накапливанию отрицательного общественного потенциала.

Наиболее доходные отрасли экономики фактически взяты под контроль преступными группировками, в значительной степени вросшими в родоплеменные и тейповые структуры. На этой же основе формируются органы власти, которые поражены коррупцией и зачастую не способны к государственному и общественному управлению, следуя лишь своим, как правило, корыстным интересам. Масштабы криминального насилия, в том числе уголовного терроризма, вызваны не столько отрицательным воздействием близлежащей Чечни, сколько внутридагестанскими проблемами, связанными с переделом сфер влияния и извлечением преступных доходов.

Население утрачивает веру в способность власти защитить его интересы от противоправных посягательств, разрешить имеющиеся в республике застарелые межэтнические и вновь образовавшиеся межрелигиозные противоречия.

Вместе с тем проведенные встречи со старейшинами и жителями сел Карамахи и Чабанмахи, считающихся оплотом исламского радикализма и источником распространения идеологии отделения Дагестана от России и создания на его основе независимого мусульманского государства, показали преувеличенность оценок дагестанского ваххабизма как фактора угрозы территориальной целостности страны.

Старейшины названных сел однозначно высказали свою приверженность России, объяснив наличие оружия у своих сторонников общей обстановкой в республике, произволом со стороны преступников, местных властей. По их мнению, последнее является отражением политики притеснения исповедующих традиционный ислам.

Были приведены многочисленные примеры подобных действий, для проверки которых и принятия мер даны необходимые поручения.

По результатам встреч подписан протокол, зафиксировавший отказ авторитетов сторонников исповедования традиционного ислама от антиконституционных действий, признание ими местных органов самоуправления и других госорганов. Одновременно выдвинут и закреплен ряд требований к властям Дагестана по существующим проблемам религиозного характера.

Анализ переговоров и контактов, состоявшихся в ходе выезда, позволяет сделать вывод о том, что большинство населения с уважением относится к Президенту Российской Федерации как гаранту Конституции страны и надеется на помощь федерального центра в улучшении социально-экономического положения и укреплении безопасности граждан республики…

Министр С. Степашин".

Но этого показалось мало, бывший министр выступил по телевидению из Чабанмахи и всенародно заявил, что исламского фундаментализма вообще не существует в природе, а здесь живут милые, верующие люди. Эти самые милейшие люди и объявили свободную ваххабитскую зону. А им на помощь двинулись легионы «истинных мусульман» из Чечни, огнем и мечом обучать дагестанских братьев правильной вере и новому государственному устройству.

Возможно, бывший министр, в общем человек незлобивый и покладистый, хотел как лучше, но жизнь не научила его, что с волками можно выть только по-волчьи. И не сумел он прочувствовать сложившуюся критическую ситуацию, и его многочисленные аналитики и референты не смогли ему помочь в анализе обстановки. Похоже, он всерьез считал, что в Чабанмахах и Карамахах обитают мирные водители-дальнобойщики и скромные сельхоз-труженики, мечтающие только о том, чтобы жить спокойно и не подвергаться притеснениям и поборам со стороны властей Дагестана. Если бы министр тогда послушал знающих людей, ему бы сказали, что милейшие ваххабиты живут не столько за счет грузовых перевозок и сельского хозяйства, а за счет того, что их села стали перевалочными пунктами для рабов и краденого автотранспорта. Что именно здесь находят приют и помощь террористы, идущие из Чечни. Что именно сюда ведут нити многочисленных преступлений и терактов.

Вся политика России той поры состояла в слабоумном миротворчестве и назойливом поиске друзей, которых у нас по всему миру развелось немерено — друг Клинтон, друг Коль… Друзья ваххабиты… Если бы и Россия была для них дружеской страной, то настал бы золотой век.

Так или иначе визит министра дал ваххабитам еще год передышки, год, чтобы подготовиться к главному.

Когда ваххабиты подняли мятеж и им на помощь пришла орда чеченских боевиков во главе с Шамилем Басаевым, на радостях объявившим себя муфтием всего Северного Кавказа, мятежные села были блокированы федеральными войсками. Они было двинули вперед, но, напоровшись на плотное огневое сопротивление, отступили и начали обрабатывать цели артиллерией.

И вот тогда выяснилось, что последние годы местные жители потратили на то, чтобы сделать из своих жилищ настоящие крепости, запастись самым разным стрелковым оружием. Они готовились к войне и подготовились к ней отлично.

Укрепления были капитальными. Бункеры, прикрытые тяжелыми плитами с электроприводом, можно было взять только прямым попаданием артиллерийского снаряда. Плита поднимается, оттуда выстреливают из гранатомета и прячутся снова. Между домами были прокопаны проходы.

И все же странно, когда толпа фанатиков вдруг воображает, что способна воевать с регулярной армией. И не просто армией, а российской армией, хоть и униженной, истоптанной, обнищавшей, но все-таки той самой, которая победно прошла полмира. Когда основные огневые точки были подавлены артиллерией, на зачистку кинули спецподразделения, милицию, внутренние войска.

Именно тогда Алейникову, командовавшему группой СОБРа, дали в придачу пятерых человек.

— Кто такие? — спросил он недовольно, разглядывая выстроившихся в ряд «новобранцев» и понимая, что на него навешивают обузу.

— Уголовный розыск, — сказал майор в камуфляже и разгрузочном жилете, с короткоствольным «тюльпаном» — укороченным автоматом Калашникова, игрушкой не слишком эффективной в полноценных боевых действиях.

— А вас что за черти сюда принесли?

— Мобильный отряд МВД.

— Понятно.

Как всегда, масштабные боевые действия вырастали в бардак, где нет единоначалия и четкого понятия, что и как делать. В результате в боевые группы стали зачислять, как при фольксштурме, всех подряд.

• Предыдущая
• 41/65
• Следующая