Кто правит миром? Или вся правда о Бильдербергском клубе - Эстулин Даниэль - Страница 3

• Предыдущая
• 3/59
• Следующая

Бильдербергский клуб сражается, чтобы сломить психологическую силу личности и оставить ее беззащитной. Одно из многих средств для достижения этого намерения — это модный сегодня акцент на командной работе, чтобы люди привыкли отказываться от собственных идей в пользу группы. С каждым разом тех, кто защищает индивидуальный и критический образ мыслей, все меньше. Мы приближаемся к ситуации, в которой «волки-одиночки» начинают стыдиться своего существования. Исследования, проведенные Бильдербергским клубом в образовательной сфере, показывают, что им удалось снизить коэффициент интеллектуальности населения в основном за счет ухудшения качества образования, запланированного или же осуществленного ранее, — разумеется, публично с определенной периодичностью раздаются заявления о том, что средний коэффициент интеллектуальности повышается. Им известно, что чем ниже уровень интеллектуальности человека, тем меньше его способность противостоять навязанной системе. Чтобы добиться этого, они не только манипулировали колледжами и предприятиями, но и прибегли к помощи более результативного оружия — телевидения, позволяющего отдалить население от побуждающих к действиям ситуаций и таким образом усыпить его бдительность.

Конечная цель этого кошмара — будущее, которое превратит Землю в планету-тюрьму посредством единого глобального рынка, находящегося под властью Единого мирового правительства и под надзором единой мировой армии, экономически управляемую мировым банком и населенную контролируемыми с помощью микрочипов людьми, жизненные потребности которых ограничатся материальными ценностями и выживанием: работать, покупать, размножаться, спать. Все наши действия будут под контролем глобального компьютера. Он станет отслеживать каждое наше движение.

Осознав, что происходит, вы начнете понимать, что многие влиятельные люди, которыми принято восхищаться, которых считают лидерами и стремятся поддерживать, которые, как вы полагали, работали для вас, на благо свободы (политические вожди, избранные демократическим путем; комиссары ЕС, которых не выбирает население; ведущие политики; пресса), — все те, кто должен был бы ревностно охранять нашу свободу, в действительности работают на Бильдербергский клуб, на благо интересов, которые имеют мало общего со свободой.

Сиванандан, директор Института расовых отношений, говорит: «Глобализация установила монолитную экономическую систему; 11 сентября грозит породить культуру монолитной политики. Вместе они означают конец гражданского общества». И рождение тотального рабства.

Европейский союз не противостоит этой новой идеологии, а, наоборот, помогает создать ее. Правительства европейских стран вступили в заговор, чтобы добиться того, что цинично называется «борьбой с терроризмом», с постыдной бомбардировкой и будущими последствиями в Афганистане и Ираке, — события, которые были представлены деморализованному и подавленному населению как полные энтузиазма акты патриотизма. Как всегда происходит в таких случаях, большую угрозу для жизни представляет собственно система террора, которая, как подразумевается, защищает граждан от него же. Или мы по-прежнему верим лжи, пропагандируемой политиками и средствами массовой информации, которые говорят, что война в Афганистане была развязана для защиты свободы, чтобы покончить с талибами, захватить бен Ладена и установить демократию и равенство прав? Бенджамин Дизраэли, премьер-министр Великобритании, указал, что «миром правят персонажи, сильно отличающиеся от тех, какими их представляем себе мы, далекие от закулисья».

С 1994 года, когда Дэвид Рокфеллер потребовал придать новый импульс и ускорить осуществление планов глобального завоевания, все население планеты было подавлено финансовым, а затем и экологическим кризисом, парализовано террором, техникой, так часто используемой социальными инженерами как необходимое условие для поддержания у покоренных постоянного чувства нестабильности. Новый мировой порядок подпитывается войнами и страданиями, финансовыми провалами и политическими кризисами для поддержания своей экспансии. Он основывается на страхе людей перед свободой. Поэтому как только война с Афганистаном или Ираком подходит к концу, уже слышатся голоса: «Кто будет следующим? Иран, Сирия, Китай, Россия?» Их оружие — это наш каждодневный хлеб. Извлечение выгоды из крупных и малых войн. Единый мировой порядок. Тотальное рабство. «Вооруженный террор, — говорит профессор Джон Макмуртри из канадского Университета Гуэлф, — уже не является основной характеристикой тоталитаризма в его новом понимании. Сегодняшний тоталитаризм — это намного более эффективная форма правления, чем террор, основанный на применении военной мощи, который может оказывать более действенное прямое воздействие, но в то же время предполагает и другой уровень противостояния».

История учит нас по аналогии, а не по полному сходству. Исторический опыт не означает необходимость остаться в настоящем и оглянуться назад. Скорее, он учит тому, чтобы оглянуться в прошлое и вернуться в настоящее с более широким и уверенным знанием об ограничениях нашей предыдущей перспективы.

Офорт 79 «Ужасы войны» Франсиско Гойи изображает донселью Свободу, лежащую лицом вверх, с обнаженной грудью. Фантастические персонажи играют с трупом, пока монахи копают ей могилу. Правда умерла. Как вам такая перспектива? От Бога не зависит, освободимся ли мы от новой эры тьмы, которая нам уготована. Все зависит от нас. Мы должны действовать. Один осторожный человек стоит двух. Мы никогда не найдем нужных ответов, если не сможем сформулировать нужные вопросы.

Я бы хотел поговорить с вами, — услышал я за спиной чей-то голос.

Я инстинктивно повернулся направо, но никого не увидел. Мужчина, который жаждал моей компании, стоял за моей спиной.

— Не вставайте, пожалуйста, — прошептала его тень. — Простите, я не привык, чтобы мной командовали, особенно те, кого я не знаю, — решительно ответил я.

— Господин Эстулин, мы сожалеем, что вторгаемся в ваше личное пространство, но дело в том, что нам очень хотелось бы с вами поговорить, —сказал первый мужчина, вяло протягивая руку в надежде, что я решусь ее пожать. — Мы просим вас быть максимально благоразумным.

По его витиеватой манере выражаться я понял, что такому английскому он научился в одном из элитных британских колледжей или же, возможно, занимался с личным педагогом.

— Откуда вы знаете мое имя? Не помню, чтобы я вам его говорил.

— Нам известно о вас достаточно, господин Эстулин. Я понял, что мой загадочный собеседник начинает чувствовать себя в моем присутствии все более раскованно.

— Пожалуйста, присядьте, — предложил я уже приветливее, принимая более свободный характер беседы.

Один из мужчин опустил глаза, достал из кармана своего элегантного пиджака портсигар и начал его изучать.

Я удобнее устроился на стуле в ожидании, что один из собеседников нарушит тишину.

— Нам известно, к примеру, что вы здесь из-за заседания Бильдербергского клуба. Что вы следите за ним вот уже много лет. Что каким-то образом вам удается задолго до самой встречи узнать точное место, где она будет происходить, в то время как большинство участников узнают об этом только за неделю. Что при всей конфиденциальности, которая нам свойственна, вам, похоже, известно, о чем мы говорим и каковы наши планы. Вы, господин Эстулин, стали влиять на избрание некоторых из участников заседаний. В определенный момент мы самонадеянно решили, что обнаружили среди нас вашего информатора. Если бы вы ошиблись в своих прогнозах относительно нас, у этого человека были бы серьезные личные проблемы. К счастью для него, вы все верно спрогнозировали.

«У него кентский акцент», — подумал я.

— Откуда вы получаете информацию? — спросил человек, сопровождающий моего собеседника.

— Это профессиональный секрет, — ответил я.

Я воспользовался этим моментом, чтобы внимательнее рассмотреть этих типов. Второй мужчина был широкоплечим, светловолосым, с густыми усами, огромными, изогнутыми дугой бровями, маленьким ртом, который геометрично складывался, образуя нечто похожее на улыбку и выдавая нервный характер своего обладателя. Когда он говорил, его крупный нос заметно напрягался.

• Предыдущая
• 3/59
• Следующая