Закатный ураган - Русанов Владислав Адольфович - Страница 17
- Предыдущая
- 17/79
- Следующая
«Что ты петушишься? – подумал егерь. – Что ты без нашего совета стоишь, бычок толсторогий?»
– Ну почему же, ваше величество? – примиряюще протянул жрец. – Конечно, никто не подталкивает вас к неблаговидным поступкам. Но взгляните на вопрос трезво. Во-первых, написавший письмо может и не быть Кейлином. Во-вторых, даже если это Кейлин, и что с того? Сейчас мир между Ард’э’Клуэном и Трегетреном гораздо важнее привязанностей и предпочтений. Когда на кон поставлена судьба королевства, о приязни и неприязни лучше забыть.
– Странные речи ведешь, твое святейшество, – дернул щекой король.
– Конечно, мои слова могут показаться странными, ваше величество. Но я прожил достаточно длинную жизнь. Много видел. Много читал – в Храме великолепная библиотека, содержащая бесценные сведения по истории человечества. – Жрец замолчал, перевел дыхание и продолжил: – Хочу привести еще один довод в пользу поддержания мира между северными королевствами. Мой брат по Храму, Квартул, сейчас направляет мысли и поступки капитана конных егерей Валлана, будущего принца-консорта Трегетрена. Я знаю его как очень рассудительного и, несмотря на молодость, мудрого служителя Храма. Уверен, он сдержит многие порывы барона Берсана, смягчит законы Трегетрена, поможет привести страну к процветанию.
Конечно, для вас не секрет, ваше величество, что владыка Приозерной империи с середины лета наложил ограничение на торговлю купцов Империи с северными соседями, то есть с Повесьем, Трегетреном и Ард’э’Клуэном. Император Луций, да живет он вечно, поступил так, протестуя против чудовищных жестокостей и зверств, сопровождавших вашу последнюю войну с перворожденными. Конечно, даже на самый неопытный взгляд понятно, что убыток в результате такого решения его императорского величества несут купцы с обеих сторон. Прислушиваясь к советам Квартула, Трегетренская королева может восстановить свое доброе имя в глазах Империи и Храма. Ард’э’Клуэн также может процветать под вашим мудрым правлением, ваше величество, если вы хотя бы иногда склоните свой слух к ничтожным советам вашего покорного слуги.
Брицелл, сохраняя на лице маску невозмутимости, в глубине души веселился. «Нет, каково! Как вычитывает мальчишку-короленка! Еще немного, и розгой пригрозит. Хорошо, что пригорянская ведьма куда-то запропала. Очень вовремя…»
Терциел умолк, поклонился королю, прижав ладонь к сердцу. Выжидающе уставился на монарха.
Экхард не спешил с ответом. Он волновался. Отчаянно потел и двигал корону то на левое, то на правое ухо.
Наконец король открыл рот. Откашлялся, прочищая пересохшее горло.
– Благодарю, твое святейшество, благодарю, капитан Брицелл. Вы мне все разъяснили. Разложили резоны, как лавочник товар по полочкам. Дружба и мир между королевствами, добрососедские отношения и братание с бароном Берсаном, который спит и видит Трегетренскую железную корону на бритой башке. А принца Кейлина следует заманить в замок и выдать сестренке. С головой или без головы. А лучше одну голову, отдельно от тела, чтоб легче привезти. Да только Пастырь Оленей учил некогда святого отшельника Станека – относись к людям так, как хочешь, чтоб они к тебе относились. А я не хочу, чтоб мою голову когда-нибудь выдали, да тому же… А, ладно, не важно кому. Просто не хочу и все. Потому я отпущу веселина, принесшего письмо, и на словах передам ему: пускай Кейлин приходит ко мне в замок, как гость, как брат, как равный к равному. И плевать, что на моей голове корона, а на его еще нет. Вам понятно, мудрые мои советники?
«Э-э-э, как запел, короленок, – Брицелл почувствовал, как сквозь глухую ненависть, заполнившую до отказа его грудь, начинает прорываться слабенький росток уважения. – Это его Бейона так натаскивает или сам? Да нет, скорее всего, сам. Весь в папашку. Такому только волю дай. Всех в бараний рог скрутит».
– Да, ваше величество, – склонил голову Терциел. – Вы достаточно ясно изложили свое мнение. Нам понятно. Не так ли, капитан Брицелл Постум?
Гвардеец кивнул.
– И мне понятно, ваше величество, – продолжал чародей. – И хоть я и не являюсь вашим подданным, ничего мне не остается, как согласиться, ибо нет ничего хуже гостя, пытающегося поучать хозяина дома, а тем паче навязывать ему свое мнение.
– Раз так – очень хорошо, – Экхард сложил пергамент в несколько раз, сунул его за соболий обшлаг светло-зеленого кафтана. – Я больше не задерживаю вас. Благодарю еще раз, твое святейшество, за мудрые советы, а тебя, капитан Брицелл, за верную службу.
Король поднялся.
Жрец и егерь встали из-за стола одновременно с ним. Поклонились.
В дверях Брицелл почтительно пропустил чародея вперед. Терциел сутулился, словно напоказ, и шаркал ногами.
«Стариком прикидывается, а ведь наверняка еще шести десятков не стукнуло…»
– Нелегкое дело, спасать заблудшие души варваров, а, сын мой? – жрец вдруг хитро прищурился, оборачиваясь через плечо.
Капитан сделал круглые глаза и кивнул на вытянувшихся по обе стороны двери егерей. Несмотря на преданность своему командиру, донести мог каждый. Причем с такой же легкостью, как иной человек сморкается в два пальца. Для кого-то смещение Брицелла с должности означало потерю влиятельной поддержки, а для кого-то грядущее продвижение по службе. Сотник мог стать капитаном, полусотенник – сотником, десятник полусотенником… Наемники, что с них возьмешь?
– Не беспокойся, сын мой, – чародей слегка приоткрыл сложенные лодочкой перед грудью ладони – в них удобно умостилась вырезанная из оникса змейка. – Нас никто не слышит.
– Ну, ежели так, – Брицелл вздохнул. – Молодой бычок начинает матереть. Еще немного, и не всякий вставит кольцо ему в нос.
– Вот и я о том, сын мой. Промедление, как говорил один из отцов-Примулов в пору моего ученичества, смерти подобно.
– Что-то я не понимаю, твое святейшество…
– Не пытайся изображать из себя дурня, сын мой. Конечно, ты все понимаешь. Надежны ли твои гвардейцы?
Брицелл хмыкнул. Действительно, чего уж водить по кругу ученую козу на веревочке? Все и так яснее некуда.
– За каждого не поручусь, но четыре сотни отлично выученных воинов пойдут за мной и в огонь, и в воду.
– Хорошо, сын мой. Помнится, ты сетовал на суд, лишивший достойного сына Империи прав нобилитета? – Терциел замолк, но, не дождавшись ответа, продолжил: – Сегодня ты можешь вернуть все титулы и привилегии, потерянные вследствие неосторожности.
– Я все понял, твое святейшество. Нужно немного времени. Перебросить усиленные патрули из казарм в замок. Да так, чтобы бычок не заподозрил ничего.
– Тут я, к стыду своему должен признаться, полный профан. Всецело на тебя полагаюсь. На тебя и на твой военный опыт, конечно же.
– Что ж. Во имя Сущего Вовне, я готов послужить Храму. Только…
– Что гнетет тебя, сын мой?
– Пригорянская ведьма.
– И?
– Прямых свидетельств против нее нет, но…
– Смелее, сын мой.
– По всей видимости, она не чужда волшебства.
– Конечно, я давно догадываюсь. Понимаешь, сын мой, те особые эманации…
– Прошу простить меня, твое святейшество, но об эманациях поговорим позже?
– Да, конечно, сын мой.
– Я предчувствую трудности с Бейоной. Экхарда я успокою без труда. И рыпнуться не успеет. А вот она… Не мог бы ты…
– К сожалению, сын мой. Обеты, запреты и ограничения, наложенные на меня Священным Синклитом, не дают мне права напрямую вмешиваться в дела Ард’э’Клуэнского королевства. Ты понимаешь меня, сын мой?
– Понимаю, – Брицелл скривился, словно от зубной боли. – Что ж тут непонятного? Придется действовать грубой сталью.
– Вот и чудесно, сын мой. Действуй. И получишь все, о чем только может мечтать изгнанник, лишенный прав нобилитета.
«Угу, – мрачно подумал Брицелл. – А ты загребешь жар чужими руками. А именно, моими. Но предложенная ставка стоит того, чтобы бросить кости».
– Я иду, твое святейшество. Немедленно иду в казармы.
Терциел устало улыбнулся и благословил капитана конных егерей ладонями, сложенными знаком «чаши». Повернулся и зашаркал сандалиями по коридору, ведущему к лестнице.
- Предыдущая
- 17/79
- Следующая