Неизвестное сельское хозяйство, или Зачем нужна корова? - Пэллот Джудит - Страница 4

• Предыдущая
• 4/25
• Следующая

Рисунок 1.2.1. Регионы России и ключевые регионы исследования

На втором этапе анализировались статистические данные по административным районам выбранных регионов и отбирались 3–4 района, наилучшим образом отражающие их разнообразие. На третьем этапе в каждом обследуемом районе на базе местной статистики по предприятиям и данных сельских администраций выбирались 4–6 сел, отражающих разные типы сельской местности. Например, обязательно выбирались как минимум три типа коллективных предприятий: стабильно работающее, среднее и слабое, находящееся на грани банкротства. Кроме того, в каждом районе не упускались из виду те села, где уже нет крупного агропредприятия (бывшего колхоза). Выбор поселений также зависел от их размера. И, наконец, на последнем, четвертом, этапе с помощью представителей сельской администрации анализировались данные по каждому селу. Интервьюирование работников сельской администрации, а также отдельных сельчан помогало выбрать репрезентативные семьи для более подробного обследования.

Таким образом, статистическая информация помогала нам ориентироваться в выборе объектов исследования и понять, насколько то, что мы получаем другими методами (опросами, анкетированием), согласуется с распределением статистики, насколько репрезентативны тот или иной респондент, село, район. С помощью этой статистической предподготовки была получена достаточно репрезентативная выборка исследуемых объектов.

Путь снизу: полевые обследования, интервью и анкеты. Во время полевых исследований мы всегда старались сами посетить все намеченные нами для обследования районы и села. Даже анкетирование мы проводили только там, где были сами: личные впечатления очень важны для географа. Таким образом, всего за 1996–2004 годы нами было обследовано 35 административных районов в 8 субъектах РФ и лично изучено 153 поселения (см. табл. 1.2.1).

Таблица 1.2.1. Количество обследованных регионов, районов и поселений, число опрошенных респондентов в 1998–2004 годах

Обычно, приезжая в тот или иной регион, мы арендовали машину с шофером и в течение всей экспедиции ежедневно ездили по намеченным предварительно районам. В каждом административном районе мы работали от 4 до 14 дней, живя в местной гостинице или в любом другом месте.

Интервьюирование сельчан, представителей агробизнеса и разных органов власти было самым главным методом сбора информации, основой для понимания сельской жизни. Интервью – искусство особого рода. Оно отличается от обычного опроса тем, что нужно не только получить ответы на интересующие нас вопросы, но и разговорить собеседника. Интервьюирование – это своего рода игра с учетом психологии респондента. Надо почувствовать, какие темы для собеседника особенно важны, о чем он говорит с удовольствием, и именно эти темы развивать, тем не менее направляя беседу в нужное русло. Нужно суметь понять, что человек недоговаривает, и с помощью косвенных вопросов прояснить наиболее важные вещи. Диктофон мы никогда не использовали, так как из нашего опыта мы вынесли, что он очень сковывает людей, делает их речь более осторожной и казенной. В ходе интервью очень важно не прерывать контакт с собеседником, поэтому один обычно вел живую беседу, а другой иногда делал наиболее важные заметки. И только после интервью мы обычно скрупулезно записывали полученную информацию. Важна и методика выбора респондентов. Начиная часто со случайной выборки, мы обычно в процессе разговоров выбирали разные типы домохозяйств и людей, знающих проблемы села. Надо отметить удивительную открытость и гостеприимность сельских жителей. Нас всегда приглашали в дом, угощали. Люди с радостью рассказывали о своем хозяйстве и своих проблемах. Видно было, что им некому пожаловаться, а ученые не вызывали у них никакого опасения.

Для разговоров с чиновниками правила иные. Это беседа профессионалов, и записи в процессе разговора не возбраняются. Чем лучше мы были подготовлены, изучив перед приездом в район статистику, с тем большим уважением к нам относилась местная власть и тем более достоверную информацию нам давала. Так что тетради с записями интервью, вывезенные из экспедиций, составляли главный капитал для написания этой книги. В общей сложности за шесть лет исследований было проинтервьюировано 466 человек (см. табл. 1.2.1).

Цель и методы нашего анкетирования несколько отличались от тех, которые приняты при массовых опросах населения социологическими службами. Данные анкетирования служили дополнением к нашим интервью и использовались нами для некоторых подсчетов и сопоставления со статистикой. Обычно, приезжая в ту или иную деревню, мы шли интервьюировать жителей, а студентов посылали их анкетировать по стандартной анкете, содержащей 34 вопроса. Обычно им удавалось опросить от 10 до 30 человек в зависимости от размера села и времени нахождения в нем. Для небольших сел эта выборка была более чем достаточна (5-20 % хозяйств). Для крупных южных сел с населением в несколько тысяч человек она, конечно, слишком мала. Но нас интересовали результаты анкетирования не столько сами по себе, сколько в их соотношении с результатами, полученными нами в глубинных интервью в этом же селе. Всего было проанкетировано почти 1000 человек (см. табл. 1.2.1).

Таким образом, несмотря на то что официально публикуемые статистические данные о хозяйствах населения не точны, без них все же не обойтись, особенно в мелком масштабе исследования. Хотя бы приблизительное представление о распространении хозяйств населения в России, о различиях между районами статистика дает, надо только понимать, в какую сторону она отклоняется от истины и насколько.

В нашем исследовании использовались два подхода:

1. «Сверху» – он основывался на анализе статистики от мелкого масштаба к крупному, с применением процедур классификации.

2. «Снизу» – здесь мы исходили из живого многообразия местностей, которого не может уловить статистика, из выделения образцов, эталонов. Здесь главными служили полевые обследования районов, сел, отдельных дворов, интервью с представителями власти, руководителями предприятий и населением, а также массовые опросы граждан. На этом пути мы тоже использовали статистику, но уже другую, собранную в сельских администрациях, на предприятиях и максимально приближенную к действительности.

Индивидуальное сельское хозяйство в России существовало испокон веков. Будь то крепостное право или его отсутствие, зарождение капитализма или засилье социализма, живя в деревне, а то и в городе люди не могли прожить без своего огорода. Крестьянская земля и в дореволюционной России делилась на приусадебный участок и полевой надел. Законодательство Российской империи даже четко определяло размеры приусадебного землепользования, которые примерно соответствовали нынешним размерам приусадебного участка (Шмелев 2002:33). Доля приусадебного землепользования в общем землепользовании крестьян была довольно велика, что связано с относительно небольшими площадями наделов крестьян. По данным земельной переписи 1887 года, распределение пашни между помещиками и крестьянами составляло 31 % и 69 % соответственно, а распределение усадебных земель – 19 % и 81 % соответственно (Анфимов 1980:93). И это при огромных парках помещиков, садах, оранжереях. Крестьянская приусадебная земля была, как и теперь, почти на 90 % занята огородами. Те, кто не обладал полевым наделом, все равно имели приусадебный участок. А.Н. Энгельгардт в 1870-х годах так описывает хозяйство своего скотника: «За свою работу он получает 60 рублей деньгами, 6 кулей ржи, 2 куля овса, 1,5 куля ячменя, держит на моем корму корову и овцу, имеет маленький огород, который должен обрабатывать сам, получает место для посева одной мерки льна и одной осьмины картофеля, получает 2 порции водки, получает творогу, молока» (Энгельгардт 1960:37). То есть хозяйство его рабочих 130 лет тому назад не так уж сильно отличалось от хозяйства упомянутого выше Ивана (см. раздел 1.1). Тем не менее опрометчиво было бы делать вывод, что ничего не изменилось в России. Место этого участка в общей системе землепользования и система отношений между разными землепользователями до революции были одни, в советское время – другие, сейчас – совсем иные.

• Предыдущая
• 4/25
• Следующая