Чужая жизнь - Пирс Лесли - Страница 4

• Предыдущая
• 4/107
• Следующая

Патти уже крепко спала, но оставила ночник включенным. Фифи быстро разделась и легла в кровать. Внезапно она вспомнила, как они с сестрой обычно спали вместе в одной из кроватей, когда были маленькими. Эта комната была полна детскими воспоминаниями.

Плюшевые игрушки и куклы все еще сидели рядышком с книжками Энид Блайтон.[2] Рисунок, изображающий принцессу, который Патти нарисовала, когда ей было семь или восемь лет, по-прежнему висел на стене. А еще в комнате было множество их с сестрой фотографий. Патти хранила целую кипу альбомов с вырезками статей о ее любимых кинозвездах. У Фифи в жизни был период, когда она мечтала стать модельером, и ее наброски и картонки с пришпиленными образцами тканей и сейчас стояли у окна возле стены.

Это была просторная уютная комната с цветастыми шторами, обоями в тоненькую полоску и длинным туалетным столиком из тикового дерева, на котором стояла пара трюмо. Половина Патти была тщательно убрана и украшена фарфоровыми балеринами, заботливо расставленными между духами, лаком для волос и прочей косметикой. Сторона Фифи, напротив, была завалена тюбиками и баночками, крышечки от которых потерялись, старыми письмами, ручками и ватными подушечками вперемешку с косметикой. Патти все время жаловалась по этому поводу, но почти ежедневно со стоическим спокойствием выносила грязные чашки и тарелки, а когда вытирала пыль, то убирала и сторону Фифи, а также вешала на место ее одежду и заправляла кровать.

Дэн позавидовал Фифи, когда она рассказала о братьях и сестре. Она думала, что он пошутил, сказав, что его в детстве бросили в Свиндоне, но это оказалось горькой правдой. Дэн сменил несколько приютов, а в пятнадцать лет его выставили за дверь, предоставив самому заботиться о себе.

Фифи взглянула на Патти, которая лежала на боку, обхватив пухленькой рукой голову, и с нежностью улыбнулась. Она любила Патти. Они были подругами и союзницами. Даже несмотря на то что отличались друг от друга, как небо и земля: Патти — спокойная и терпеливая, Фифи — вспыльчивая и импульсивная.

Милая малышка Патти сильно располнела. Но толстушка Патти с ужасными подростковыми прыщами все равно оставалась такой же милой и добродушной. Она училась на окулиста и проявляла ангельское терпение, разговаривая с пожилыми людьми.

Фифи тоже хотела бы быть такой терпеливой, но ей всегда хотелось всего и сразу. Она терпеть не могла стоять в очередях и перебегала дорогу, не дожидаясь, пока загорится зеленый свет. Она мысленно тратила всю зарплату, еще не получив ее. Она всегда шла напролом, не тратя времени на обдумывание.

Точно так же Фифи повела себя и с Дэном. Она знала его только шесть часов, но уже была уверена, что они просто созданы друг для друга.

Фифи не первый раз теряла голову из-за мужчины, такое часто случалось и раньше. Она могла часами сидеть возле телефона, мечтая о том, чтобы он зазвонил, считать часы до встречи, фантазировать об их будущей совместной жизни. Но все эти романы были недолговечны.

И Фифи прекрасно знала почему: потому что она всегда скрывала свой настоящий характер, притворялась, пытаясь стать такой, какой, по ее мнению, ее хотели видеть мужчины.

Хью был нужен кто-то, кто тешил бы его самолюбие. Не слишком яркая, не слишком активная девушка, которая жадно ловила бы каждое его слово и была идеальной спутницей преуспевающего адвоката, никогда не жаловалась и ничего от него не требовала.

Фифи превосходно удавалась эта роль до тех пор, пока ей не наскучило заглядывать ему в рот и лицемерить.

Алану, предшественнику Хью, требовалась самовлюбленная сумасбродка. Фифи прекрасно справлялась и с этой ролью. Она носила черные брюки в обтяжку и мешковатые свитера и завязывала волосы в конский хвост. Она выучила наизусть множество малопонятных стихов, притворялась, что обожает джаз и красное вино, и поговаривала о том, что собирается переехать в Париж и жить там в Латинском квартале. Некоторое время это было даже забавно, но потом она соскучилась по красивой одежде и устала притворяться «утонченной штучкой».

Фифи сыграла немало ролей. Она предпочитала притворяться кем угодно, лишь бы не быть собой.

Тем не менее сегодня она вела себя естественно. Частично из-за того, что, когда они с Дэном познакомились, она была одета кое-как. На ней был обычный рабочий костюм, волосы давно следовало помыть, по колготкам поползла стрелка, а перед выходом Фифи забыла побрызгаться духами. Она не пыталась поразить Дэна в самое сердце и не требовала от него ничего подобного.

Но именно смех сделал их отношения такими непринужденными. Дэн не вел себя как клоун или шут, с ним просто было весело. Он умел смешно переиначить фразу, был очень наблюдательным и видел забавное практически во всем.

После его вопроса о том, смогла бы она поцеловать мужчину в рабочей одежде, они посетили еще несколько пабов, чтобы у него сложилось представление о месте, где ему предстояло жить. Фифи выяснила, что ему было двадцать пять лет и что он отслужил в армии. Хотя ему так и не пришлось побывать за пределами страны, служба настолько ему понравилась, что он подумывал записаться в регулярную армию.

В прошлом Дэну довелось познать прелести кочевой жизни. Он провел полгода в палаточном городке посреди полигона и часто жил в ужасных бытовых условиях, когда строительная фирма, в которой он работал, посылала его в другой город.

Он дружил с коллегами по работе и, судя по тому, как тепло он о них отзывался, друзья практически заменяли ему семью. У него было не много личного имущества, и он никогда нигде подолгу не задерживался. Но Дэн сказал, что завтра его босс должен привезти из Свиндона оставшиеся вещи: кое-какую одежду, радиоприемник и инструменты.

— Больше всего мне хотелось бы осесть где-нибудь и завести настоящий дом, — сказал Дэн, и это был единственный раз за весь вечер, когда он пожаловался на судьбу. — Чтобы можно было закрыть дверь на замок и быть уверенным, что никто не станет к тебе ломиться. Я бы сам его отремонтировал и украсил и выбрал бы мебель по своему вкусу.

Фифи выключила ночник и нырнула под одеяло. Она была тронута простотой желаний Дэна. Большинство мужчин мечтали о красивой новой машине или костюме, сшитом на заказ, они не стали бы мечтать о скромном жилище. Фифи никогда не сталкивалась с тяготами жизни. Она как должное воспринимала этот теплый и просторный дом с четырьмя спальнями и множеством красивой антикварной мебели, перешедшей им по наследству от дедушек и бабушек. Как бы поведение матери ни раздражало ее, у Фифи всегда было то, в чем она нуждалась, будь то обед, выглаженное платье или починенная молния. Уборка, готовка, стирка происходили в их доме как по мановению волшебной палочки, в пирожнице их всегда ждала домашняя выпечка, а по утрам на завтрак появлялись готовые сэндвичи. Если кто-то из них болел, возле него всегда суетилась мама.

Когда они были детьми, их дом всегда был открыт для гостей. Отец Фифи устанавливал для них навесы в саду, играл с ними в крикет и привязывал к деревьям канаты, чтобы на них можно было кататься. Мама никогда не беспокоилась по поводу того, сколько человек ей нужно сегодня накормить. Она шила костюмы для небольших представлений, прятала на Пасху яйца в саду, приносила детям из магазина большие картонные коробки, с которыми можно было играть (например, строить из них дома). Она всегда была рядом, промывая ссадины на коленках и утешая их, если они не выигрывали школьных соревнований, и устраивая праздники, когда им это удавалось, и делала все это с любовью и заботой.

Дэн был лишен всего этого.

Несмотря на это он не вызывал жалости. Он был просто чудесным: мужественным и уверенным в себе. Но в то же время Фифи знала, что ее родителям достаточно один-единственный раз взглянуть на Дэна, чтобы осудить его. Они хотели, чтобы она выбрала себе в мужья мужчину их круга, хорошо воспитанного, из уважаемой семьи и с блестящим будущим.

• Предыдущая
• 4/107
• Следующая