Рискованное увлечение - Росс Джулия - Страница 57

• Предыдущая
• 57/84
• Следующая

– Это было так беспечно с моей стороны! Тем более после того, как я чертовски упорно трудился, чтобы все это спасти.

– Трудились?

– Да, мэм. Трудился. Если представить, каких усилий стоит изо дня в день следить за своей внешностью, фальшивить и ловчить, чтобы проложить себе путь в лондонское общество. Как младший сын, я не рассчитывал унаследовать титул и начинал без пенни в кармане. Я занимался финансами, чтобы поддерживать на плаву эти владения и гасить долги по закладной, пока хозяйство само станет приносить доход. Я одевался и вел себя так, словно деньги для меня ничего не значат. Если бы я этого не делал мне бы никогда не видать удачи.

Хотя Джульетта продолжала стоять, Олден опустился на скамейку, отведя взгляд и положив на спинку вытянутые руки. Прекрасные руки, давшие ростки всему этому – дому, поместью и счастью ребенка. Чуткие кисти, познавшие все секреты ее тела, лежали в кружеве, как в гнезде.

– А ваши женщины? Они тоже играли жизненно важную роль в вашем тщательно разработанном проекте?

– Мириады тех леди, что согревали меня по ночам и делали мои дни веселее? Я не отрекаюсь ни от одной из них. Но я никогда не использовал женщин для достижения какой-либо подлой цели – мне просто нравится заниматься любовью.

– Значит, они не имели никакого отношения к вашим героическим усилиям по спасению Грейсчерч-Эбби? – спросила Джульетта.

– Нет, мэм. – Губы его сложились в улыбку, когда он взглянул на нее. – Хотя это не повредило поддержанию моей доблестной репутации.

– Карточная игра и пирушки – это тоже работа. И она, разумеется, не доставляет вам удовольствия?

– Я черпаю удовольствие везде, – ответил Олден. У Джульетты запылали щеки от жара его взгляда. – Но, хоть я и люблю наслаждение, огромная доля того, чем я вынужден заниматься в городе, просто зверски трудная работа. И она еще не закончена.

– Тогда мне непонятно, – сказала Джульетта, – почему вы поставили все на карту в той игре с лордом Эдвардом Вейном!

Насыпной гравий захрустел у нее под туфлями, когда она зашагала по дорожке. Слепящие лучи солнца падали на цветы и каменные скамьи, установленные с равными промежутками под сенью живой тисовой изгороди. Если б только можно было выплакаться, может, эта ужасная боль не давила бы так сильно на сердце?

Джульетта услышала за спиной быстрые шаги. Олден схватил ее за локоть и заставил остановиться.

– Убегаете? Я думал, у вас больше смелости. Мы должны поговорить.

Она повернулась к нему лицом.

– Правда? О чем? Хотите рассказать мне обо всех тех птицах? О ярких самцах и мелких желто-коричневых самках? Что касается спаривания, все они довольно постоянны, не так ли?

– Только на один сезон, пока они вдвоем взращивают молодняк, и лишь один снегирь – на всю жизнь.

– Как странно, если учесть, что он самый нарядный!

– А также самый вредный. Он истребляет цветы фруктовых деревьев еще в зародыше.

– Да? – удивилась Джульетта. – Очень неразумно с его стороны.

– Да, но вместе с тем, – сказал Олден, – он достаточно хорошо обеспечивает кормом птенца и свою подругу. – Он отпустил ее руку. – Джульетта, что вы намерены делать? Я понимаю, вы ненавидите меня, и вас нельзя осуждать за это. Но вам некуда идти. Я хочу, чтобы вы знали, что вы можете жить здесь…

– В качестве кого? – выпалила она.

– В качестве моей любовницы, конечно! – съязвил Олден. – Джульетта, что вы, в самом деле! Неужели вы нисколько не верите в мою порядочность?

– Очень мало. Вы причинили мне столько страданий.

Он резко повернулся:

– Потому что я забрал ваш медальон и отдал его лорду Эдварду? Да, я понимаю. Я не могу это исправить.

– Вы не можете ничего исправить. Вообще мы сплошь и радом видим последствия опрометчивых действий. И это невозможно исправить. У меня есть муж, который готов обеспечить мне приют в Лондоне. Если я по-прежнему стану отказываться от этого благородного предложения, симпатии общества и закон будут не на моей стороне.

– Вы думаете, я этого не понимаю?

Джульетта хотела вывести Олдена из равновесия. Она чутко улавливала его растерянность. Это вызывало у нее желание отколупнуть золоченую оболочку и посмотреть, что там, под ней.

– А как обычно бывает в вашем кругу, когда муж получает доказательства, что вы публично использовали его жену как шлюху?

Олден отошел на несколько шагов.

– Раньше я никогда не был настолько неосторожен, чтобы предоставлять подобные доказательства, – сказал он. – Не считая тех случаев, когда это происходило с молчаливого согласия мужа.

– А если такового не было? Если опозоренные мужчины приходили в ярость?

– Тогда, разумеется, вызов на дуэль.

– Так вы сражаетесь, если только мужчина не боится встречи с вами? – сказала Джульетта.

– Не боится? – Олден повернулся к ней лицом, гневно раздувая ноздри. – Боится!

– Потому что вы всегда побеждаете, не так ли? Дуэль с вами – это всегда неравная схватка, бесчестная и трусливая в своей сути. Какая храбрость – драться на дуэли, когда вы не подвергаетесь никакому риску!

– Непобедимых мужчин нет. Я не всегда выигрываю. И даже лорд Эдвард Вейн.

– Он такой хороший фехтовальщик?

– Лучший из всех. Мы с ним состязались. Не хотел бы встретиться с ним снова.

Джульетта отошла на несколько шагов и села на ближайшую каменную скамью. Чтобы вывести его из себя, заставить сетовать и ругаться, нужно было найти предлог.

– Значит, если я хочу вашей смерти, – сказала она, – мне нужно устроить так, чтобы лорд Вейн вызвал вас на дуэль? Как великодушно с вашей стороны подать мне эту мысль!

– Можете воспользоваться ею, если вам так хочется, – ответил Олден. – Мне на это совершенно наплевать. – Он повернулся на каблуках.

На мгновение Джульетте показалось, что он собирается уйти. Но вместо этого он подошел к ней, загородив собой солнце. Он протянул обе руки, держа их ладонями вверх – без гнева, сохраняя контроль над собой.

– Посмотрите на меня, Джульетта. Вы думаете, мне хочется использовать эти руки, чтобы творить смерть? Они сделают это, если я их заставлю. Но за каким дьяволом, если ваша плоть знает, что они предпочли бы найти для себя более нежное применение?

Ее кожа загорелась огнем. Кровь, прилившая к лицу, окрасила щеки кумачом воспоминаний.

– Вы хотите столкнуть меня лбом с моим желанием, сэр? Право, уже слишком поздно.

– Я знаю, – сказал Олден. – Я уже пытался однажды. – Тихая, сдержанная грусть звучала в его голосе. – Это то, за что, я полагал, мне следует извиниться. Но только знайте – я никогда не убивал человека на дуэли.

Джульетта отвела глаза от его ладоней. О, эти нежные смышленые пальцы!

– Таким образом несчастный муж оставался живым, но униженным. А что, если господство сохранялось за ним и он подтверждал свое преимущество?

– Тогда это можно было урегулировать в приватном порядке. Или он мог предъявить иск о возмещении ущерба в связи с прелюбодеянием.

– Ради денег?

– Естественно. – Олден отошел в сторону. – Ведь я присваивал его законную собственность и лишал его возможности пользоваться ею.

– Великолепно! Еще одна мужская игра с бесчестными ставками.

Джульетту вдруг обуяла тоска по Мэнстон-Мингейт. С маленьким домом, мирным и тихим. С тремя котами, греющимися на солнце на кирпичной дорожке. Сейчас у нее не было другого желания, чем вернуться туда.

– Вы думаете, боль только ваш удел? Я никоим образом этого не хотел. И не ожидал, да будет вам известно.

Джульетта встала.

– Тогда что вы ожидали?

– Ночь наслаждения. Безмерного наслаждения.

– И что потом? Что вы хотели дальше?

Олден сделал глубокий вдох.

– Я хотел, чтобы у меня не было никаких затруднений. Я хотел уйти. Но сейчас я не уверен.

– Не уверены – в чем?

– Вы думаете, когда я называю себя распутником, это только слова? Ничего подобного. Я обожаю женщин, но не одну. Многих! Я – в плену наслаждения, но терпеть не могу ответственности.

• Предыдущая
• 57/84
• Следующая