Мой темный принц - Росс Джулия - Страница 57

• Предыдущая
• 57/87
• Следующая

– Значит, тебе невыносимо находиться в моем обществе?

– Я должен вырвать с корнем это безумие, и чем быстрее, тем лучше. Мое единственное утешение заключается в том, что это безумие обуяло меня одного. Мне больше не следует поднимать эту тему. Никогда.

Искренность звенела в его голосе колокольчиком. На секунду искушение раскинуло перед ней усеянную цветами тропинку. «Я тоже полюбила тебя. Я влюбилась в тебя еще ребенком, когда видела, как ты проезжаешь мимо, словно сказочный принц. Я всю жизнь обманывала и себя, и других, если когда-либо утверждала обратное».

Она поднялась, отбросив в сторону лебяжий пух, и сложила покрывало.

– Я хочу, чтобы ты знал – это большая честь для меня. То, что я удостоилась твоих чувств. – Ей вдруг стало не по себе.

– Я люблю тебя настолько, что не намерен ничего предпринимать. – Он отвернулся. – Не следовало говорить тебе об этом. Я сожалею. Мы с Софией будем править вместе. Я позову Людгера, он проводит тебя.

Квест улеглась и наблюдала за тем, как он подошел к картине с белым конем и принялся изучать ее. Он так и стоял, не проронив ни слова, пока Пенни собирала свои драгоценности, унизывала кольцами пальцы, бесцеремонно подхватила тиару, как если бы она была из глины. И вот он снова улыбнулся ей – здраво, беспечно; лицо озарила внезапная вспышка юмора.

– Безумие, правда? В конце концов, утром мы поженимся.

Яркое солнце заливало кареты. Звенели колокола. Народ веселился. Но венчание оказалось всего лишь еще одним развлечением в бесконечном списке праздников этого лета, и большинству жителей Лондона не было никакого дела до двух никому не известных княжеств в Альпах. Пенни шла по проходу в головокружительном блеске и сиянии солнца. Николас ожидал ее в белом шелковом костюме, расшитом золотом и украшенном государственными регалиями. В голову ей пришла безумная мысль, что его покрыли лаком, – само воплощение изящества, созданного исключительно для устрашения.

И все же он улыбался ей, идущей рука об руку с русским царем, глаза – словно два черных озера. Интересно, может ли женщина умереть от желания? Черная зависть клубилась под ее вожделением, зависть к неведомой кузине, женщине, которая действительно получит этого мужчину на всю оставшуюся жизнь, настоящей принцессе Софии.

Церемонии и торжества заняли практически весь день, пока наконец свадебный кортеж не возвратился в Риволкс-Хаус. Триумф. Успех. Граф Карл Занич, к несчастью, внезапно слег от какой-то болезни и не смог присутствовать на свадебном завтраке – пиршестве, которое носило это традиционное название, несмотря на то что проводилось уже ближе к вечеру. Празднество продлилось до самой ночи. Пенни смотрела, как Николас лавирует среди гостей, полыхая каменьями, словно принц с хрустальной туфелькой. Но от него исходила энергия куда более мощная, чем от любого сказочного принца.

Свадьба состоялась, комедия разыграна. Что же готовит им полночь? Все просто-напросто разъедутся по домам, когда часы пробьют двенадцать? Назад в Раскалл-Сент-Мэри, всю оставшуюся жизнь собирать ежиков для Джеба Хардакра? Пенни понятия не имела о планах Николаса, и как она могла упустить это из виду и не подумала об этом раньше? Она поймала его взгляд, и он подмигнул ей, как раз когда придворные дамы взяли ее в кольцо и повели из комнаты.

– Грета! – прошептала она. – Что теперь?

– Как что? Брачное ложе, мэм. Знать должна стать свидетелем того, как жених и невеста подкрепляют свой брак.

Записку доставил Алексис – тайком сунул ей в руку бумажку, когда она выходила из комнаты вместе со своими дамами. Записка жгла ей ладонь, пока она не улучила момент прочесть ее:

«Невеста-лебедь, ты веришь, что одержала победу. Но в этот счастливейший из дней задумайся хоть на одно мгновение о том, каков он на самом деле. Спроси, чем мы с ним занимались после того, как ты прокралась в ту гостиницу.

Твой любящий кузен Занич».

Николас видел, как она ушла в окружении своих дам. Они снимут с нее свадебное платье и кружево. И оденут в гладкий белый шелк. Распустят волосы и расчешут их. И положат в кровать. А он придет к ней вместе со своими джентльменами, знатными господами Альвии и Глариена, – ритуал, которому не меньше пятисот лет. Он придет к ней, дождется, пока придворные удалятся, и, несмотря на сжигающее душу желание, оставит ее нетронутой.

Комната пропахла розами. Белые бутоны покрывали все видимое пространство. В неверном свете свечей они походили на свежевыпавший снег. Его босые ноги ступали по рассыпанным по полу белым лепесткам. На нем не было ничего, кроме расшитого золотом халата с рубиновыми пуговицами. В далеком прошлом ритуал в обязательном порядке предполагал непристойные шуточки. Теперь же знать молча следовала за ним, излучая неловкость. Никто не смел открыто взглянуть на невесту, и они уйдут до того, как он приступит к своим королевским обязанностям. В конце концов, на дворе стоял 1814 год, средние века давно остались позади.

Пенни сидела, вжавшись в подушки, волосы свисали до самой талии. Покрывало откинуто. Тонюсенький шелк ее ночной рубашки расшит лебедями из белоснежного кружева и жемчугом. На плечах и под грудью – искусная сеть, опять же из жемчуга. Сквозь прозрачную ткань просвечивают темные соски. Она слегка покраснела от волнения, глаза превратились в два огромных блюдца, как только она завидела столпившихся у подножия кровати мужчин. Девушка отвела взгляд и прикусила губу.

Ему не надо было поворачивать голову, он и так кожей почувствовал появление Карла.

– Благословение плодовитости, сир. – Карл склонил перед Николасом колено и поцеловал край его халата.

– И счастье для Альвии и Глариена, – улыбнулся Николас. – Мы дважды благословенны.

Карл поднялся и улыбнулся в ответ.

– Могу ли я воспользоваться своими привилегиями, как наследник, который вскоре перестанет быть таковым? По традиции мы все обязаны внести свой вклад в это счастливое событие.

– В этом нет никакой необходимости, Занич, – пробормотал один из придворных. – Принцесса…

Карл повернулся к нему:

– Разве вы не принимали участия в церемониальном раздевании, сэр?

– Да ради Бога. – Николас развел руки в стороны. – Последняя вещь ваша, кузен, а финальное действие – мое.

Карл грубо сорвал с него халат. Придворные вежливо потупились. Николас не сводил взгляда с Пенни. «Наберись храбрости, любимая!» Но его петушок поднялся и горделиво топорщился, насмехаясь над своим хозяином. Абсолютно голый, он подошел к кровати. И повернулся к собравшимся:

– Счастливый день для Альвии и Глариена, господа. Благодарю вас.

Те молча поклонились и поспешили удалиться. И лишь Карл задержался чуть дольше остальных.

– Только подумайте, как вам повезло, принцесса, – сказал он. – А ведь было время, когда и вас тоже бы осмотрели. Что до Николаса, я уже давно знаю, что он настоящий красавчик.

Дверь захлопнулась, щелкнул замок.

– Хм, – протянула Пенни. Щеки ее горели, сверкающие глаза уставились на него. – Они унесли твой халат. И чем ты намерен теперь прикрыться? Лепестками роз? – Она изящно и храбро махнула рукой. – Вся постель ими завалена. Беспорядок, конечно, но пахнет здорово.

Николас присел на краешек кровати и положил на колени подушку.

– Понятно. Прошу прощения за все это. Традиция, ничего не поделаешь. Каждый должен снять с меня какую-нибудь вещь, которая, конечно же, потом останется у него вместе со всеми мелкими камешками. Королевская щедрость. Граф Линштайн предъявил права на мою рубашку, принц фон Роршиа – на мой левый чулок и прилагающуюся к нему бриллиантовую подвязку. Кто взял правый, хоть убей, не помню. Но Карл, будучи моим кузеном, имеет полное право потребовать мой халат. Со всеми этими чертовыми каменьями ценой в целое состояние.

Она взглянула на него сквозь полуопущенные ресницы, и кровь его вскипела.

• Предыдущая
• 57/87
• Следующая