Мой темный принц - Росс Джулия - Страница 41
- Предыдущая
- 41/87
- Следующая
«Он одинок. Ужасно, страшно одинок. И по-моему, боится дружбы. Мой отец тоже страдал от одиночества?»
Он подождал, пока кровь затихнет и перестанет бурлить в венах. Все, что он мог бы предложить ей, насквозь пропитано эгоизмом и подлостью. То, что он на секунду поддался своим страстям, было чистой воды постыдной слабостью, и от этой мысли его начинало трясти. Он словно мотылек, который в отчаянии стучится в стекло закрытого окна, тщетно пытаясь добраться до теплого света. Только принцесса София может принять его таким, каков он есть. Пенни всего лишь пешка в игре.
И все же он желал ее. Он дурак, жалкий, презренный дурак.
Стоило ему прикрыть глаза, и он снова видел ее – она лежит, ослабев от смеха, на ковре, готовая простить и утешить. Он встает рядом с ней на колени. Он уже поцеловал ее. Он в курсе, что она познала мужчину, мужа. И ему хочется окунуться с головой в свою страсть. Его возбуждение пульсирует в сладостном предвкушении. Руки сгорают от желания коснуться каждой выпуклости ее тела, каждого потаенного уголка. И в то же время ему хочется добавить мольбы и нежности, вложить в ее ладони свое сердце. И он чувствовал себя дураком, шутом гороховым, над которым посмеялась судьба, а все потому, что решил, будто принц Глариена может предложить подобную вещь и ему за это ничего не будет.
Так что пусть берет уроки верховой езды у Фрица, а все остальное она узнает из записок, которыми он снабжает ее каждый день. Будет тихонечко сидеть за ширмой и наблюдать. Ему не обязательно встречаться с ней наедине. Если ей вдруг станет одиноко, у нее есть Квест. Скоро придет пора перехватить карету Софии и надеть на Пенни маску. После свадьбы все будет кончено, долг призовет его, ему придется вечно идти по лезвию ножа, чтобы его народ не скатился в хаос.
Все, что ему нужно, – протянуть с утра до вечера и с вечера до утра, и так каждый день, зная, что она здесь, в кабинете, зная, что она спит наверху, прямо над его спальней; и при этом не упасть перед ней на колени, вымаливая прощение или умоляя пустить его к ней в постель. И еще – она больше не должна видеть его с Алексисом.
Николас исписал несколько листочков своим аккуратным безликим почерком:
«София немного знакома с астрономией и обожает покровительствовать наукам. Главные планеты – это Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн и Георгиум Сидус, открытый доктором Гершелем из Бата. У Юпитера четыре спутника, у Сатурна семь, у Георгиум Сидус – шесть. Хотя Георгиум Сидус почти не уступает по размеру Юпитеру, его невозможно увидеть без телескопа. За последние десять лет были также открыты следующие более мелкие тела: Церера, Паллас, Юнона и Веста».
Пока она жила себе тихо-мирно в Норфолке, в большом мире совершались великие открытия. Она читала о них в газетах, но что значит вращаться в этих кругах, иметь возможность влиять на подобные события? Пенни, конечно же, знала главные планеты, но никогда не разглядывала их в телескоп безоблачной летней ночью. Поверхность Луны стала для нее настоящим открытием. Если до этого она чувствовала себя маленькой и незначительной, то теперь ощущала свою бесконечную ничтожность, и ей хотелось плакать от одиночества. Может, ее кузина София тоже смотрит на эту Луну из окна своей неведомой темницы где-то в Глариене и ее охватывают те же чувства?
«Я все еще в опале, мама, – писала она. – Но он послал мне в компанию своего глариенского волкодава. Квест действительно доставляет мне утешение».
Николас отложил письмо и выругался. Не провалит ли он всю операцию из-за своего страха перед ней? Он закрыл глаза. Он не давал ей уроков верховой езды, но представлял, какие она делает успехи под руководством Фрица. Он не учил ее, но не мог избавиться от ее образа, пока писал ей инструкции. Она, должно быть, уже спит в своей комнатке наверху, светлая коса змейкой свернулась на подушке. Теплая, по-женски беззащитная, ее ум и сообразительность заплутали на тропинках сна.
«Если я хочу стать заключенной в башне принцессой, мне потребуется отрастить тридцатифутовую косу».
Скрипнула дверь. Он поднял глаза. Она стояла у подножия лестницы, к ногам жалась Квест. Волосы расчесаны на пробор – треснувшая горошина. Господи, какая жестокость!
– Я сначала послушала, – заявила она, – чтобы убедиться, что вы один. Посторонних голосов не услышала и решила, что вы можете принять меня.
Его тело отреагировало раньше, чем он успел совладать с ним, – приступ неуправляемого мужского вожделения обжег его ладони и загорелся в паху. Она была в халате. Светлая коса перекинута через левое плечо. Руки сложены на груди. В глазах – вызов.
– Чего вы хотите? – огрызнулся он.
– Я хочу знать, почему вы обманули меня насчет лошадей.
Она шагнула в комнату и закрыла за собой дверь. Квест легла на пол, наблюдая за обоими.
– Майор барон фон Герхард не собирался выдавать мне секрет, – предупредила она его. – Это моя вина. Я вынудила его сказать. Я собралась с силами и решила обсудить с вами данный вопрос, поэтому мне пришлось спуститься прямо сейчас, пока я не растеряла свою храбрость. Но прежде чем продолжить, я хочу заручиться вашим словом, что вы не накажете его.
Он был поражен и чувствовал себя беззащитным пленником.
– Фрица? Даю слово. И что же он вам сказал?
Пенни набрала в легкие воздуха.
– Принцесса София – превосходная наездница, не так ли? Ничуть не хуже вас. Я не смогу научиться держаться в седле так же, как она, всего за несколько недель, так?
Его пальцы сомкнулись в кулак, сжимая ее письмо.
– Нет, не сможете.
Она прикусила губу и отвернулась.
– Сколько надо времени… чтобы добиться просто хороших результатов?
– Не знаю. Может, год, а может, и два.
– А чтобы ездить, как вы или как фон Герхард и все остальные? Проделать с лошадью то, что проделали вы в первый день в Раскалл-Мэноре, когда вы заставляли своего жеребца танцевать и становиться на дыбы по вашей команде?
– О Господи! Вся жизнь! Поскольку вы не начали заниматься этим с детства, вам уже никогда не наверстать упущенного. – Она оказалась права, заранее заручившись его словом не наказывать Фрица. Ему захотелось вздернуть своего старинного друга на дыбе.
– Выходит, я не смогу появиться в Лондоне верхом на лошади, поскольку принцесса София – прекрасная наездница. Вы солгали мне. В очередной раз.
Стыд змеей зашевелился у него в животе.
– Это не важно. Вы можете выезжать в карете. Скажем, что София была больна. И еще не совсем оправилась. Прекрасный повод уклониться от таких вещей, как прогулки верхом, танцы и все такое.
– Танцы? – задохнулась Пенни. – Конечно! Она должна танцевать, словно ангел небесный. Не стоит даже начинать учить меня этому, так ведь? Я могу выставить себя полной дурой. – Она направилась прямиком к нему, мягко ступая босыми ногами по полу. – Я ненавижу вас. Я так старалась. Была на седьмом небе от сознания того, что могу научиться ездить верхом на лошади. И вот теперь я узнаю, что даже эти часы, проведенные с Виллоу, – всего лишь обман, ложь и обман. О Боже! Вы действительно чудовище!
– Я пытался предупредить вас. – У него сердце в груди переворачивается, тело рыдает по ней, а она ненавидит его.
– Я мечтаю сделать вам больно. – Она остановилась и сжала кулачки. – Никогда еще мне не хотелось доставить человеку боль, если не считать…
Он подсунул ее письмо под другие бумаги и поднялся.
– Не считать кого?
– Майора Вильяма Сандерса. Человека, который соблазнил меня, когда мне было пятнадцать, увел из дома и женился на мне.
Он беспомощно стоял перед ней и покорно выслушивал, как она разносит его в пух и прах.
– Ваш муж? Вы ненавидели его? Почему?
– Потому что он женился на мне, посчитав меня богатой. Увез меня в Шотландию и женился на деньгах. Я была польщена и трепетала от волнения. Думала, что он любит меня. Считала это большим приключением. И когда я узнала, что он преследовал меркантильные цели, сердце мое было разбито. Вскоре я возненавидела его. И вот теперь вы проделали тот же фокус. Увели меня из дома, пообещав большое приключение. И заставили меня возненавидеть вас.
- Предыдущая
- 41/87
- Следующая
