В плену фантазий - Росс Джоу Энн - Страница 30

• Предыдущая
• 30/38
• Следующая

– Угу – когда заехал за мной.

– Ну, повторить никогда не вредно. Великолепное платье. Смелое и изысканно-классическое одновременно.

– Оно принадлежало моей матери. Когда в прошлом году умерла бабушка, мне пришлось разбирать вещи в ее доме, и я нашла этот наряд в одном из чемоданов.

Струящийся, бронзового цвета шелк ласково облегал фигуру Дезире. Перед платья был достаточно скромным и почти закрытым, но благодаря широкой бретели, что петлей охватывала стройную шею девушки, спина ее была совершенно открытой. Роману отчаянно захотелось прижаться губами к ее шелковисто-нежной коже, и он понял, что теряет голову.

– Я, разумеется, не знаток женской моды, но мне кажется, что это платье было сшито прямо на тебя. – Он отвел в сторону волосы Дезире, захватывая губами мочку ее уха.

Дыхание замерло в груди у Дезире, когда он осторожно потянул за одну из сережек. Как и вечернее платье, эти серьги в виде звездочек из бриллиантов и сапфиров принадлежали когда-то матери Дезире – только их и взяла с собой Кэтрин Портер, убегая из дома к своему возлюбленному. Продажа сережек могла бы помочь решить множество финансовых проблем, с которыми сталкивались молодые супруги, однако гордость не позволяла Люсьену Дапри разрешить своей жене расстаться с ними, даже когда рыба переставала ловиться, а капканы на нутрий подолгу оставались пустыми.

Таинственный и пряный аромат, исходивший от кожи Дезире, опьянял Романа.

– Мой Бог, как же мне нравятся твои духи! Чувствуя, как дрожь пробежала по ее телу. Роман взял свой смокинг, который несколько минут назад положил на перила веранды, и набросил его на плечи девушки.

– Может быть, нам стоит вернуться в дом? Дезире не стала сопротивляться, когда Роман развернул ее лицом к себе. Судя по тому, каким хриплым стал его голос, ему вовсе не хотелось возвращаться к гостям.

– Если ты настаиваешь... Он привлек ее ближе к себе.

– Черт возьми, ты же знаешь, что это не так. Больше всего на свете он жаждал сейчас подхватить Дезире на руки и отнести по широкой лестнице наверх, в первую попавшуюся спальню, где он смог бы насладиться каждым дюймом ее гладкой, душистой плоти. Дезире снова охватила дрожь, и Роман с трудом подавил в себе неумолимые инстинкты.

– Ты замерзла...

– По правде говоря, – призналась Дезире с нервным смешком, – мне кажется, я горю в огне.

Роман расхохотался; в его смехе девушке послышалось одновременно и облегчение, и раздражение.

– Ты хоть представляешь себе, что со мной творится, когда ты смотришь на меня вот так? – Его ладонь нежно прикоснулась к ее щеке. – Или каково мне слушать подобные признания?

Дезире сплела пальцы рук на его затылке.

– Может, покажешь мне, что же с тобой такое творится?

– С превеликим удовольствием. – Его руки скользнули по ее спине на талию и еще ниже, и он крепко прижал ее к себе. – Ну, как вам вот такое доказательство, мисс? Для начала? – поинтересовался он, нежно целуя ее в губы.

– Неплохо. – Дезире шевельнулась, разжигая уже возникшую между ними страсть. – Но только для начала.

Роман уже тысячу раз твердил себе, что ему не следует торопить события. Но сейчас, когда его рот жадно впился в ее губы, он понял, что хочет ее. Хочет отчаянно. Хочет, чтобы она лежала под ним, обнаженная, извиваясь и крича от страсти.

Все мысли, пугавшиеся в голове Дезире, разбежались, едва ей показалось, словно вокруг них закружились вихри обжигающего урагана. На свете остались лишь Роман и она – никого больше.

Когда ладонь Романа требовательно прикоснулась к груди Дезире, девушка приоткрыла губы, горячо отвечая на его поцелуй и позволяя его языку смело метнуться в глубь ее рта.

Желание пульсировало в крови Романа, и в огне этого желания сгорала та сдержанность, которую он так долго напускал на себя, общаясь с Дезире. Несмотря на оглушительный стук барабаном бьющей в виски крови, он понял, что ему недостаточно лишь наслаждаться вкусом Дезире. Ему хотелось поглотить ее всю, без остатка, насладиться ее полными, как налитой соком плод, губами, ее горячей плотью, которая, казалось, таяла при каждом его прикосновении.

Осознав, что вот-вот овладеет этой женщиной, да не где-нибудь, а прямо на открытой веранде родительского дома. Роман сумел укротить зверя, терзавшего его естество.

– Господи, девочка, ты хоть представляешь, как я хочу тебя?

– Да. – Чувствуя, что Роман изо всех сил пытается взять себя в руки, Дезире испытала и облегчение, и разочарование одновременно. – Потому, что и я хочу тебя. Роман. Хочу так, что мне становится просто страшно.

Гладя сверху вниз в ее запрокинутое к нему лицо, Роман вновь подумал о том, как беззащитна эта женщина – и в то же самое время, как горда и независима. Он поднес ее руку к своим губам.

– Давай поедем к тебе...

– О да! – Ее обычно спокойный и ровный голос прозвучал сейчас взволнованно и хрипловато. Роман понял, что пути назад уже нет. Обхватив ее лицо обеими ладонями, он внимательно посмотрел на Дезире, а затем поцеловал ее. На этот раз поцелуй был бесконечно нежным и терпеливым, однако у Дезире тут же вновь закружилась голова.

– Я хочу кое-что тебе сказать, – проговорила она наконец, когда этот блаженно-долгий миг закончился.

– Что же именно? – Роман запечатлел поцелуй на ее до смешного тонком запястье, где неровной ниточкой бился пульс.

– Я не из тех, кто относится к любви легкомысленно... – Дезире прикусила губу, обеспокоенная тем, что ее слова звучат как признание неопытной девчонки. Собственно говоря, так оно и есть. В ее жизни был лишь юноша, которого, как ей тогда казалось, она любила в колледже. Но он бросил ее ради девицы, родители которой ежегодно отдыхали в Европе, а дед мог купить ему место на Нью-Йоркской фондовой бирже, да еще Майкл. – Понимаешь, я ничего не могу с собой поделать. Это сильнее меня.

– Поверь мне, Дезире, я вовсе не считаю наши отношения легкомысленным приключением. – Роман прикоснулся большим пальцем руки к покрасневшим от его поцелуев губам Дезире. – И тоже ничего не могу с собой поделать... Давай потихоньку уйдем, а не то меня снова начнут упрашивать сыграть какую-нибудь рождественскую песенку.

Звонко рассмеявшись в ответ, Дезире радостно кивнула.

К сожалению, побег удался не сразу. Они были уже у самой двери, когда дорогу им преградила высокая и стройная темноволосая женщина в вечернем туалете из золотистого крепа.

– Милый! – Ее улыбка была столь же ослепительной, как и сверкающие в ушах бриллианты. – Ты не удерешь, пока я не поблагодарю тебя за то, что ты так замечательно сыграл нам. – Она чмокнула Романа в щеку и старательно стерла пятнышко от помады. – Прошу прощения, но мне не часто удается уговорить моего сына сыграть для гостей. – Она протянула Дезире изящную руку. На длинных пальцах с ярким маникюром сияли бриллианты и рубины. – Здравствуй, Дезире. Я так рада снова видеть тебя.

– Добрый вечер, миссис Фалконар. Ваш дом просто великолепен.

Маргарет Фалконар с довольным видом оглядела гостиную. Однако ее умные глаза почти сразу же вернулись к единственной девушке, которую ее сын решился привести в родительский дом.

– Ты выросла и превратилась в настоящую красавицу, Дезире. – Маргарет искоса взглянула на сына. – Ты согласен со мной. Роман?

– Совершенно согласен. – Приглушенный тон его голоса и выражение откровенного голода на лице сказали Маргарет все, что она хотела узнать.

– Впрочем, неудивительно, что ты так хороша, – продолжила Маргарет, – ты выглядишь точь-в-точь как твоя мать.

– Так вы знали мою маму?

– Ну разумеется. Мы с Кэтрин были подругами еще со школы. – Женщина нахмурилась. – А ты разве ничего об этом не знаешь?

Дезире покачала головой, смутившись из-за вспышки гнева, молнией промелькнувшей в темных глазах Маргарет Фалконар.

– Мама никогда не говорила о своей жизни в Новом Орлеане.

– Оно и понятно! – Резкий тон Маргарет неожиданно напомнил Дезире интонации Романа в те минуты, когда он еле сдерживался от холодной ярости. – Ее жизнь здесь никак нельзя было назвать счастливой. Но позднее, когда Оливия забрала тебя к себе, я по несколько раз в год приглашала тебя погостить у нас. Мне казалось, что тебе будет приятно поговорить о твоей маме.

• Предыдущая
• 30/38
• Следующая