Укрощение строптивого (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 67

• Предыдущая
• 67/94
• Следующая

— Мама, — взвизгнула я, и умертвие бросилось на меня.

Я отпрыгнула, машинально выставив вперед руки, и с ладоней сорвалась вспышка чистого Света, опутав нежить ярко-мерцающей сетью. Мертвец завыл и вцепился когтистыми лапами в собственную грудь, пытаясь разодрать путы. Я наотмашь махнула рукой, и новая вспышка рубанула чудовище, разрывая его на части.

— Ох, — выдохнула я, разглядывая руки. — Вот бы всегда так.

Но всегда так не будет, я это знала. Помощь Пресветлой приходит в те моменты, когда своих сил недостаточно. Но она не оставит меня, пока я не закончу свое дело, это я тоже знала. Медлить я дольше не стала, боясь опоздать. Метка вела меня все глубже в лес, но никто больше не кидался на меня. Только раз на дорогу выползло нечто, что определить было невозможно. Оно оскалилось на меня, но взмах руки, и нечто уползло, предпочтя не связываться со мной.

Неожиданно между деревьями мелькнул всполох белесого сияния, и я побежала. Но застыла, оказавшись на границе небольшой поляны. Впрочем, поляной это было сложно назвать. Круглая площадка, выложенная щербатыми каменными плитами, сквозь которые пробивалась трава, была окружена разрушенными колоннами. На них еще виднелись остатки барельефов, изображавших каких-то фантастичных созданий.

Посреди этой площадки возвышался истукан, уродливый, мерзкий, при взгляде на который хотелось скривиться и сплюнуть. Сияние шло именно от этого истукана. Перед ним на коленях стояла ведьма. Она возносила молитвы на гортанном языке. Я поискала взглядом Элиона. Мой сильный, бесстрашный и всегда такой удачливый телохранитель был растянут между двумя колоннами. Голова его свесилась на грудь, и мое сердце заныло от сострадания. Несгибаемый Пьющий кровь был побежден старухой. Отвратительная ирония.

Снова шагнув за деревья, я поспешила к вампиру. В воздухе остро пахло мертвечиной. Значит, где-то рядом нежить, и восставших покойников здесь много, уж больно сильным было зловоние. Я едва подавила спазм, продолжая молить богиню, не оставлять меня.

— Элион, — прошептала я, оказавшись за его спиной.

Вампир не шевельнулся, он вообще выглядел безжизненным, и я испугалась, что старая ведьма успела отнять у меня того, кто заставлял сердце биться чаще, кто с некоторых пор не оставлял меня даже во снах. Я подошла вплотную к нему, обняла со спины и прижалась всем телом.

— Живой, — с облегчением выдохнула я.

Он был без сознания, но, главное, жил. Свет окутал вампира, уничтожая чары ведьмы. Я это так ясно видела, словно тело Элиона было прозрачным. Он застонал, дернулся и голова поднялась.

— Лиора, — произнес он.

— Я здесь, мой несносный, — прошептала я, прижимаясь лицом к его твердой спине. — Ты живой.

— И очень злой, — возвестил вампир, и его мускулы напряглись.

Я впервые не видела, а чувствовала, как меняется тело Элиона, и теперь зачаровано следила, как под руками движутся мышцы, раздаются и вытягиваются кости. А потом раздался треск последней куртки, и меня по лицу ударили крылья.

— Прости, — рыкнул преобразившийся монстр.

— Переживу, — проворчала я. — А курточку-то опять порвал.

— Маленькая жмотина, — фыркнул курносый упырь, и цепи жалобно звякнули, оборванные одним движением.

— Бережливая, — не согласилась я.

— Отстань, — отмахнулся вампир, разминая с хрустом шею. — Потом поругаемся.

— Договорились, — кивнула я и оглянулась, привлеченная тяжелой поступью за спиной.

Но никто из кустов не вышел, и я вновь посмотрела на каменную площадку, то ли храма, то ли капища. Ведьма вскочила с неожиданной прытью и сверкнула глазами.

— Как? — только и спросила она и заметила меня. — Кто эта девчонка?

— Жрица Пресветлой, — гордо ответила я.

Она выругалась и обернулась к идолу.

— Во имя твое, Карвах, — произнесла она, и белесое сияние окутало старуху.

Когда сияние опало, нам предстало существо со змеином телом, начинавшимся от бедер. Верхняя часть осталась женской. Дряблое старушечье тело с сухой обвисшей грудью. Руки, тонкие и длинные заканчивались крючковатыми узловатыми пальцами с острыми, загнутыми когтями. Лицо старухи тоже преобразилось, превратившись в жуткую хищную маску.

— Ламия! — воскликнула я, вспоминая разновидность низших демонов.

— Еще одна тварь, — проще определил ее вампир.

За спиной снова затопало, я резко обернулась и вскинула руки, встречая двух мертвяков. Свет, словно продолжение рук, помчался к нежити, откидывая их снова за кусты.

— Ты и так можешь? — заметил вампир.

— Не отвлекайся, милый, — попросила я, краем глаза отмечая, приближение ламии.

— Ты тоже, радость моя, — ответил Элион, возвращая свое внимание ведьме.

Ламия двигалась вокруг вампира, и он поворачивался вместе с ней, отслеживая малейшее движение. Руки ее взметнулись, и с кончиков пальцы сорвался уже знакомый туман.

— Давай меняться, — предложила я, откидывая прежних умертвий и еще одного нового.

— Она опасна, — отказался Элион, взмывая над туманом.

— Со мной Свет, — возразила я, — он блокирует ее чары.

— Она опасна, — упрямо повторил мой телохранитель.

— Нежить тоже, — взвизгнула я, глядя в оскаленную пасть какого-то, поросшего мхом, урода.

— Тьма, — выругался вампир, метнувшись ко мне, и я поспешила занять его место, отчаянно молясь, чтобы Пресветлая оставалась со мной.

Змеиное тело свернулось кольцами, и старуха приготовилась к броску. Ее глаза горели ненавистью, но я ненавидела ее не меньше. Убить моего вампира! Да собственными руками разорву! Кольца распрямились, и ламия понеслась ко мне. Свет так послушно встал передо мной стеной, что я едва не уверилась, что это моя родная сила. Ведьма ударилась о ярко-белую пелену и завизжала, отскакивая назад. Раздвоенный язык облизал сухие сморщенные губы, и ламия оскалилась.

— Девчонка, — прошипела она, — в тебе нет силы, уйди.

— Зачем тебе сердце вампира? — задала я мучивший меня вопрос, не сводя с нее взгляда.

— Я Веккелс, — ответила она, снова начиная движение по кругу.

— И что? — не поняла я, поворачиваясь вместе с ней.

Где-то в лесу злобствовал мой ненаглядный упырь, тираня местную нежить, время от времени выкрикивая:

— Лиора!

— Живая, — отвечала я, понимая, что он хочет убедиться именно в этом.

Глаза демонессы затопило белесое сияние, она закинула голову и произнесла непонятные слова, вырвавшиеся змеиным шипением. Идол повернул голову в мою сторону и сошел со своего места.

— Кто такие Веккелсы? — снова спросила я, пятясь к колоннам.

— Возрождающиеся, — ответила ламия, оказавшись у меня за спиной. Тонкие руки попытались схватить меня, но я успела увернуться. — Род, уничтоженный Первым лордом Бранор-Въергот. Мы знали, как возродиться после смерти, как вернуть молодость, как обмануть саму Смерть. Карвах был Изначальным, тем, кто жил до рождения богов. Он пришел в этот мир, изможденный, умирающий. И мои предки скрыли его от преследования Вечных, и наш Господин открыл нам много тайн. Ты могла узнать их, человечина, но теперь, когда сила твоей богини иссякнет в тебе, Карвах получит жертву.

— Он не живой, — заметила я, прикрываясь световым щитом от удара идола.

— Он не мертвый, — возразила ламия. — Мрак нашел его и убил, Карвах был обессилен, но его тело не умерло, и я смогу возродить его.

— Для этого нужно сердце Элиона. — Догадалась я.

— Верно, — она вновь попыталась меня схватить.

— Почему его? — сила Света понеслась в идола.

Карвах содрогнулся, но устоял. Ведьма бросилась на меня, воспользовавшись тем, что я отвлеклась. Неприятные шершавые кольца опутали меня, и острые когти вонзились в плечи.

— У него уникальное сердце, — ответила старуха, склоняя ко мне свою страшную морду. — Для Карваха подходит сердце только Пьющих кровь. Ты ведь знаешь, что оно отличается от сердец остальных рас? Но обычные сердца кровососов мрут в груди Господина. А вот это сердце именно то, что столько искал мой сгинувший род. Оно пережило смерть, закалившись в тление, но ему вернули жизнь. Теперь в нем живет любовь, которую вампир отвергает. Измученное, несчастное, больное, податливое сердце. Оно готово к потере, готово к боли, но все равно безумно хочет жить. То, что надо, — восторженно закончила ламия.

• Предыдущая
• 67/94
• Следующая