Моя сказка (СИ) - "Джиллиан" - Страница 28
- Предыдущая
- 28/54
- Следующая
Друзья присоединились к нему.
Норман, держа небольшой свёрток на ладони, осторожно развернул одну тряпицу, затем другую. Под ними оказалась небольшая коричневая шкатулка с чёрным узором рун. Или кусок тщательно обработанного дерева, потому что прорези или хотя бы намёка на крышку друзья не нашли. Обуреваемый любопытством, Эймери чуть не подпрыгивал:
— Ну? Ну что там?!
Принц и Фернан переглянулись, и оба на небольшом расстоянии от шкатулки поставили над нею ладони, будто прикрывая от дождя. Сначала Норман, затем — Фернан. Вид у обоих был, как будто они прислушиваются к чему-то еле слышному.
— Медальон. Военный. Стандартный, — несколько озадаченно сказал наконец Норман. — Обычный оберег. Близок к талисману.
— Зачем ей… — начал было Фернан.
Но оба снова переглянулись.
— Зомбирование. Спрятала на острове медальон. Часто появляется здесь проверить его сохранность. Не доверяет оставлять на главном острове Архипелага, — снова перечислил Норман. И оглянулся на Эймери. — Ну-ка, иди сюда. Ладонь сверху над ладонью Фернана. Вот так. Фернан?
— Мужчина. Беловолосый. На руках девочка. Смеются.
— Она сказала, что боевой магии её учил отец, — размышляя, протянул Норман. — А теперь она не хочет говорить об отце, но ищет способы узнать об определённой области некромантии. О зомбировании. По-моему, всё более чем прозрачно. Вопрос только — кто это сделал?
Друзья переглянулись. Ответ тоже лежал на поверхности.
… Синд проснулась внезапно, словно её окликнули. Окликнули резко и требовательно. Вскочив, она села на кровати. Сердце постукивало беспокойно, но не слишком торопясь… Что случилось? Повернулась к окну: предметами обстановки обзавестись пока не успела. За стеклом, слегка прикрытым лёгким покрывалом с кровати же (второй этаж — Синд ещё не привыкла, всё казалось, что в окно могут заглянуть), видно, что солнце ещё не взошло, но уже готовится появиться. Сама себя не понимая, девушка быстро оделась, сполоснула лицо в углу у рукомойника и выскочила за дверь.
На улицу уже привычно спрыгнула с карниза коридорного окна. Огляделась. Куда её позвали? Потянуло к морю. Она взглянула на небо. Гора, чёрная от леса, обросшего её, по краям затеплилась от встающего солнца. Но девушка чувствовала: не лес зовёт её, как однажды было. Её тянет именно к морю. И Синд побежала, руководствуясь только внутренним зовом, который до сих пор слышала.
Удивляясь сама себе, повернула не в сторону пляжа, как ожидала: разговор-то с друзьями был о местечке для вип-персон, и она некоторое время бега предполагала, что они могут там её ждать — с утра-то пораньше. Хотя и были сомнения.
Через несколько минут поняла, что бежит к причалу, где у Александра стоит катер. И, лишь прибежав к забору, который огораживал причал для небольших личных судов, поняла, что надо ждать. А вот как поняла — сколько ни думала, не сообразила. Но, осмотревшись, отошла немного по дороге от места катерной стоянки и села на дорожный бордюр — ногами на насыпь. Отсюда отлично просматривалось море.
Сначала отыскала взглядом остров Тартар. Обычно она видела его чёрным пятном, едва вздымающимся в море. Но сегодня он был почему-то бело-серым. Додумалась, что это туман, и приготовилась ждать неизвестно чего. Воспоминания в этом спокойном состоянии не замедлили явиться в полной красе. Когда друзья узнали, что у неё появилось желание усыпить и похитить некроманта, они заспорили о том, возможно ли такое чисто теоретически. Синд постаралась выглядеть умиротворённой, чтобы они не поняли, что она слушает их на полном серьёзе, примериваясь к суждениям. А вдруг?.. Но Мартине больше нравилась идея, что принц оказывает Синд явные знаки внимания, а значит, лучше попросить его о помощи, если таковая Синд требуется… Про себя Синд только пожимала плечами: принца она раздражает — и это только в лучшем случае, но помалкивала… И ни один из друзей не спросил, зачем нужно похищать некроманта. Девушка чуть не плакала: друзья терпеливо ожидали, когда она сама доверится им.
Знакомый силуэт небольшого судна показался с другой стороны катерного причала. Удивлённая, Синд решила, что ошиблась. Александр славился крепчайшим сном, что неудивительно при тех тренировках, на которые он ходил. Наверное, такой же катер есть ещё у кого-то… Судёнышко скрылось за забором, и Синд снова уставилась на остров, белеющий туманной дымкой, забывшись в тяжёлых думах…
Что-то стукнуло совсем рядом, и девушка подняла голову. И встала на ноги, сжав кулачки. Навстречу ей шли трое. Вот впереди идущий будто споткнулся — увидел её.
Она что — должна была ждать их?
— Откуда ты здесь взялась? — удивился светловолосый Эймери, первым заговорив с нею. — Не думал, что травники могут вставать так рано.
— Меня позвали, — немедленно ответила Синд, с тревогой глядя на всех троих и стараясь не останавливать взгляд на принце Нормане.
Среди магов такие слова не удивляли. Но Синд вдруг заметила странную вещь: принц смотрел на неё не просто недовольно, но как-то напряжённо… Почему? Чем он так недоволен? Неожиданно Норман едва заметно вскинул голову и протянул девушке руку. Поколебавшись, Синд нерешительно сжала его ладонь. Вот теперь его вздох облегчения был заметен и даже очень. Странно… Что происходит? Почему улыбаются его друзья?
Додумать не дали. Норман крепко сжал её ладонь и повёл девушку за собой так властно, словно боялся, что не успеет довести. Они молча шли по пустынной дороге от причала — его телохранители-друзья позади. Здесь было ещё темно от теней, которые давал лес на обрыве, вздымавшемся над морем.
Они привели её в сквер неподалёку от главного корпуса университета. Две скамейки стояли друг напротив друга. На одну уселись Норман с Синд, на другую — его друзья. Норман помолчал, будто решая, каким образом начать серьёзный разговор, а потом вынул из кармана куртки свёрток, который Синд немедленно узнала.
Катер с другой стороны от причала. Свёрток на ладони принца.
— Чей это медальон?
— Папин.
— Почему ты его прячешь?
Синд задохнулась от прерывистого вздоха и закрыла лицо руками, но не заплакала. Надо продышаться. Надо прийти в себя. Теперь она никуда не денется. Теперь она сможет рассказать — и понадеяться на помощь!.. Убрала ладони от загоревшегося лица.
— В нём папина душа. Над папой ледяной колдун провёл ритуал экзорцизма, вывел его душу из тела и заключил её в медальон. Папа сейчас в вегетативном состоянии, потому что душа не может вернуться в его тело. Его тело сторожит моя крёстная, чтобы мачеха не смогла его уничтожить как безнадёжного больного. Крёстная притворяется, что не понимает, что с ним, и постоянно сидит рядом как сиделка.
Она выпалила это разом и с тревогой взглянула на Нормана: поверил ли? Принц же взглянул на верхушки деревьев в сквере, которые медленно зазолотились от поднявшегося солнца, и сказал:
— Рассказывай всё.
Девушка поколебалась, а потом забрала у него шкатулку, нежно погладила её.
— Когда мне было двенадцать, папу попросили приехать на север, в ледяные земли, где живёт его друг. Они познакомились в один из призывов на Студенческий архипелаг и были однополчанами. Друг оказался в последней стадии страшной болезни, которую навёл на него один из тамошних ледяных магов. И этот друг попросил, чтобы после его смерти папа позаботился о его вдове и дочерях. Он находился при смерти, и папа пообещал. После смерти друга папа некоторое время жил на севере, в доме этого друга. Вдова много плакала и всё говорила, что мечтает уехать с севера, но это очень трудно, потому что уехать нельзя без веской причины на то. Ледяных колдунов мало, и они неохотно расстаются со своими адептами. И вдова переживала за своих дочерей, что они пропадут в землях ледяных колдунов, потому что у них способности очень маленькие, а таким тяжело устроиться в жизни. И папа договорился, что женится на ней фиктивно. Договор был такой: он помогает ей сбежать с земель ледяных колдунов, а она в благодарность помогает с нашим разваливающимся поместьем. Папа, вообще-то, даже на это не соглашался. Хотел просто привезти её — и всё. А когда он её привёз… — Синд опустила голову. — Когда он привёз их, он вдруг заболел. Не сразу, конечно, а как-то потихоньку начал слабеть, всё слабел и слабел… И мачеха начала ухаживать за ним. И он был ей очень благодарен и не мог напомнить о договоре. Он очень добрый, мой папа, — помолчав, добавила Синд. — Сначала я ничего не понимала. Сёстры жили в лучших апартаментах наверху, я жила в каморке на первом этаже. Но меня это устраивало: окна выходили в сад, часто приходила крёстная, которая учила меня травничеству. В первые дни, когда мачеха с сёстрами поселилась у нас, папа продолжал заниматься со мной боевой магией, но через несколько месяцев мачеха вмешалась. Она сказала, что девушке не пристало заниматься боевой магией. А потом папа и сам не смог обучать меня. Он начал задыхаться. Крёстная пыталась войти к нему, когда он слёг, но мачеха не пустила её. Сказала, что у постели больного мужа должна сидеть его законная жена, а не малознакомая женщина из соседнего поместья.
- Предыдущая
- 28/54
- Следующая
