Невеста доктора Фу Манчи - Ромер Сакс - Страница 8

• Предыдущая
• 8/46
• Следующая

— Простите, доктор, я не успел представиться. Я старый друг нашего больного. Меня зовут Найланд Смит, — сказал он и объяснил: — Я посчитал необходимым сделать инъекцию препарата доктора Петри. Он назвал его «654».

— «654»?!

Доктор Картье прямо-таки рухнул на колени и принялся лихорадочно осматривать бесчувственное тело Петри.

— Сколько прошло времени после появления стигматы? — спросил он.

— Трудно сказать, доктор, он какое-то время пролежал один, пока мы его нашли, — сказал я.

— Сколько прошло времени после инъекции?

Найланд Смит резким движением высвободил запястье и посмотрел на часы.

— Сорок три минуты, — сообщил он.

Картье подпрыгнул.

— Доктор Смит! — вскричал он, и я увидел, как мистер Смит спрятал улыбку. — Это победа! Со времени появления черной стигматы смерть наступает через полчаса. Сорок три минуты, вы говорите, сорок три минуты с тех пор, как ввели «654», а стигмата ни на миллиметр не опустилась! Это триумф!

— Позвольте и нам на то надеяться, — сказал Найланд Смит.

Когда все необходимые медицинские процедуры были завершены, для добряка Картье стало ударом, что Смит — сыщик и не имеет никакого отношения к его профессии.

— Стерлинг, очень важно, чтобы лаборатория охранялась, особенно ночью, — шепнул мне на ухо Найланд Смит. — Я думаю, что они постараются помешать нам спасти Петри. Рецепт препарата «654» должен быть где-то здесь!

Наши поиски были напрасны: ни в лаборатории, ни в карманах рабочего халата и пиджака Петри записей приготовления и состава препарата не оказалось.

Водитель машины, на которой приехал из Канн Найланд Смит, согласился на определенных условиях переночевать в лаборатории. Доктор Картье гарантировал нам, что на этой стадии болезнь не заразна.

Тело Петри погрузили в карету «скорой помощи» и в сопровождении мистера Смита повезли в клинику доктора Картье. Я, в свою очередь, отвез мадемуазель Дюбоннэ домой и, вернувшись из города, предложил проголодавшемуся водителю ужин, который был приготовлен для доктора Петри. Затем я вручил ему на всякий случай свой кольт и отправился в клинику.

С первого взгляда я обратил внимание, что тайная война против загадочной болезни, грозящей Лазурному Берегу потерей туристов, заметно воодушевила медперсонал клиники Картье. Чувствовалась атмосфера прифронтового госпиталя.

Петри и другие больные помещались в здании изолятора, отделенном от главного корпуса широкой полосой разросшегося леса, который, по-видимому, был здесь единственной достопримечательностью. Швейцар, встретивший меня на пороге главного корпуса, после недолгого выяснения некоторых формальностей провел меня по узкой петляющей тропинке прямо к дверям одноэтажного здания, окруженного сосновым бором.

Сестра-сиделка впустила меня внутрь и провела по узкому коридору в палату, где лежал Петри.

Когда я открыл дверь, мне хватило одного взгляда, чтобы понять причину лихорадочного возбуждения, овладевшего всеми присутствующими.

По лицу доктора Картье текли слезы. Он держал правое запястье Петри и щупал пульс. Найланд Смит стоял рядом с ним. Заметив, что я вошел, он сдержанно кивнул и отвернулся.

Багровое пятно на лбу Петри не давало повода для уныния: оно остановилось и как будто посветлело!

Картье отложил часы и нервно сцепил руки.

— Ему становится лучше, доктор, — сказал Смит, потрепав по плечу Картье. — «654» помогает… Но что такое «654»?

— Мы должны узнать это во что бы то ни стало! — воскликнул доктор Картье. — Дай Бог, чтобы он поскорее пришел в себя, тогда мы непременно все узнаем. Надо ждать и надеяться на милость Господню — это единственное, что нам осталось.

Картье вскочил и стал беспокойно озираться.

— Сейчас, к сожалению, мне надо бежать. Сестра Тереза, умоляю вас, если заметите малейшие изменения, немедленно вызывайте меня, я буду через три минуты. Но, увы, я не знаю, как и подступиться! Мы должны узнать рецепт, должны!

— Этим займусь я, доктор, — спокойно сказал Найланд Смит. — Не беспокойтесь, работайте с больными. Вы у порога большой победы. Состав препарата «654» будет нам известен, поверьте мне. Сейчас главное — организовать безопасность доктора Петри. Вы ничего не имеете против моего намерения?

— Нет, конечно, я согласен с вами, мистер Смит, — ответил Картье. — Но мне кажется, что в этом нет необходимости.

— Я никогда не иду на ненужный риск, — сухо сказал Смит.

Когда доктор Картье выбежал из палаты, Найланд Смит подошел ко мне и сказал:

— Стерлинг, я должен немедленно ехать в Ниццу, чтобы связаться с Лондоном.

Я только развел руками.

— Существует связь между появлением в лаборатории Петри гибридной мухи и неизвестным растением с пятнами свежей крови!

— Я в этом не сомневаюсь.

— Связующее звено — бирманец из племени дакойтов, которого вы и мадемуазель Дюбоннэ видели вчера вечером. Он — слуга зловещего Мастера.

С моего языка чуть было не сорвался вопрос, но Смит опередил меня:

— С вами останется сестра Тереза. Она просто сокровище — я беседовал с ней. В ее обязанности входит следить за состоянием Петри. Но этого, как вы понимаете, недостаточно. Поэтому я собираюсь попросить вас, Стерлинг, оказать мне некоторую услугу.

— Я в вашем распоряжении, мистер Смит.

— Чтобы у вас не было никаких возражений, я хотел бы ввести вас в курс дела, — начал он. — Когда Петри прибыл из Каира в Лондон, он сблизился там с сэром Мэнстоном Рорке, профессором Школы тропической медицины. Сэр Мэнстон — замечательнейший ученый в своей области, хотя я сомневаюсь, что он знает больше нашего Петри. Несколько дней назад сэр Мэнстон звонил мне. Он сообщил поразительные факты. Оказывается, в лондонских доках зарегистрированы два случая заболевания необычной болезнью, симптомы которой идентичны симптомам, наблюдаемым в этой клинике. Такие же, правда единичные, случаи имели место и в Нью-Йорке, и в Сиднее. Сэр Мэнстон лично обследовал больных — оба не избежали печального конца — и пришел к заключению, что эта болезнь не является обычной чумой, более того, она вызвана искусственно!

— Боже мой, мистер Смит! Я начинаю верить в его правоту!

Найланд Смит печально посмотрел мне в глаза и кивнул.

— Да, Стерлинг, это так, — тихо сказал он и продолжал: — Я спросил его, чем может быть вызвано появление этой болезни. Он высказал две гипотезы, которые, по его мнению, вполне допустимы: во-первых, недобросовестность ученых-генетиков и, во-вторых, целенаправленная работа красных маньяков по истреблению неугодных наций. Кажется, он не далек от истины. Так вот, у меня есть все основания думать, что Петри послал сэру Мэнстону рецепт своего препарата, поэтому я сейчас же отправляюсь в Ниццу, чтобы связаться с ним.

— Бог знает, есть ли она у него, — сказал я, всматриваясь в лицо несчастного Петри.

— На все воля Господа, Стерлинг. Теперь о деле. Я вернусь часа через два — за это время может произойти все что угодно. Петри нельзя оставлять одного ни на секунду. Вы должны, Стерлинг, сидеть рядом с Петри и ждать моего возвращения.

— Я понял вас, мистер Смит. Вы можете на меня положиться.

Он пристально посмотрел мне в глаза. Было что-то гипнотическое в этом пронизывающем взгляде.

— Стерлинг, — сказал он, — вы вступаете в смертельную схватку с невероятно изобретательным и жестоким врагом. Запомните, до моего возвращения никто, ни единая душа не должна прикасаться к Петри… кроме сестры Терезы или доктора Картье.

Его горячность поразила меня.

— Могу ли я положиться на вас?

— Целиком и полностью.

— Ну что ж, Стерлинг, ваш ответ достоин Петри. Я отправляюсь сию минуту и молю Бога, чтобы сэр Мэнстон оказался в Лондоне.

Он поднял руку, как бы отдавая прощальный салют неподвижно лежащему человеку, повернулся и вышел.

• Предыдущая
• 8/46
• Следующая