Книга воспоминаний - Абрамович Исай Львович - Страница 41

• Предыдущая
• 41/65
• Следующая

Ничего морально предосудительного в разрешении, данном Иоффе Троцкому, не было. Он считал себя единомышленником Троцкого, глубоко уважал его и полностью доверял ему. Ничего нет удивительного в том, что, готовясь к смерти, он в письме к своему ближайшему другу мог допустить, что не все формулировки его письма будут отточены и поручил отточить их тому, кому писал.

Обвинений же во фракционности и в нарушении партийной дисциплины никогда не боялся ни один настоящий революционер. Не боялся их и Ленин, когда стоял вопрос о судьбах революции, например, во время борьбы за подписание Брестского мира.

Именно к такой тактике призывал Иоффе Троцкого в 1927 году. В 1926–1927 гг. в оппозиционных кругах все больше крепло убеждение, что судьбы революции зависят от того, каких успехов удастся достигнуть оппозиции в борьбе против сталинского большинства.

Начало создания блока троцкистской и зиновьевской оппозиции относится к середине 1926 года. На апрельском пленуме ЦК ВКП(б) при обсуждении тезисов Рыкова «О хозяйственном положении» Троцкий и Каменев выступали еще несогласованно. Встречи уже происходили, но о совместной платформе еще не договорились.

В ходе этих встреч лидеры обеих групп оппозиций проанализировали внутрипартийное положение и причины поражения той и другой оппозиции. Они выявили свои ошибки в предшествующий период после отхода Ленина от руководства, ошибки, которые помогли Сталину захватить власть, и договорились о публичном признании этих ошибок перед партией.

Рассказывая впоследствии об этих переговорах, Троцкий в «Бюллетене» № 31 (XI.1932 г.), в своей статье «Сталинцы принимают меры» писал:

«Чтобы обеспечить блок, левая оппозиция, — против предупреждений и возражений автора этих строк (т. е. Троцкого), — смягчила отдельные формулировки платформы и временно воздержалась от официальных ответов на наиболее острые теоретические вопросы. Вряд ли это было правильно, но левой оппозиции 1923 года не пришлось все же идти на уступки по существу. Мы оставались верны себе, Зиновьев и Каменев пришли к нам. Незачем говорить, в какой мере переход вчерашних заклятых врагов на сторону оппозиции 1923 года укрепил уверенность наших рядов в собственной исторической правоте».

26 апреля 1926 года на президиуме ЦКК выступил Зиновьев со следующим заявлением: «Было такое печальное время, — вместо того, чтобы двум группам настоящих пролетарских революционеров объединиться вместе против сползающих Сталина и его друзей, мы, в силу ряда нелепостей в положении вещей в партии, в течение пары лет били друг друга по головам, о чем весьма сожалеем и надеемся, что это никогда не повторится».

После того, как соглашение о блоке было, наконец, достигнуто, Зиновьев и Каменев подписали декларацию, в которой говорилось: «Сейчас уже не может быть никаких сомнений в том, что основное ядро оппозиции 1923 года предупредило об опасности сдвига с пролетарской линии и об угрожающем росте аппаратного режима. Между тем десятки и сотни руководителей оппозиции 1923 года, в том числе многочисленные старые рабочие-большевики, закаленные в борьбе, чуждые карьеризма и угодливости, несмотря на всю проявленную ими выдержку и дисциплину, остаются по сей день отстраненными от партийной работы».

На объединенном пленуме ЦК и ЦКК от 19–23 июля 1926 года Зиновьев сказал:

«У меня было много ошибок. Самыми главными своими ошибками я считаю две. Первая моя ошибка 1917 года всем вам известна… Вторую ошибку я считаю более опасной, потому что ошибка 1917 года, сделанная при Ленине, Лениным была исправлена, а также и нами, при его помощи, через несколько дней, а ошибка моя 1923 года заключалась в том что…

Орджоникидзе: Что же вы морочили голову всей партии?

Зиновьев: Мы говорим, что сейчас уже не может быть никакого сомнения в том, что основное ядро оппозиции 192З года, как это выявила эволюция руководящих фракций, правильно предупреждала об опасности сдвига с пролетарской линии и об угрожающем росте аппаратного режима. Да, в вопросе о сползании и в вопросе об аппаратно-бюрократическом режиме Троцкий оказался прав против нас». (Стенограмма, в. IV, стр.33)

Это заявление Зиновьева вызвало сильное недовольство в ленинградских кругах, у оппозиционеров «второго призыва», которые искренне поверили в легенду о «троцкизме».

«Зиновьев не раз говорил мне, — писал впоследствии Троцкий, — „В Питере мы это вколотили глубже, чем где бы то ни было. Там поэтому труднее всего переучивать“».

«Очень отчетливо помню, — писал там же Троцкий, — те слова, с которыми Лашевич накинулся на двух ленинградцев, прибывших в Москву для выяснения вопроса о троцкизме.

— Да что вы валите с больной головы на здоровую? Ведь мы же с вами сами выдумали этот „троцкизм“ во время борьбы против Троцкого… Как же вы этого не хотите понять и только помогаете Сталину?..»

Объясняя своим единомышленникам, почему оппозиция 1923 года пошла на объединение с оппозицией 1925 года, Л. Д. Троцкий писал:

«Ленинградская оппозиция своевременно забила тревогу против замазывания дифференциации деревни, по поводу роста кулака и роста его влияния не только на стихийный процесс хозяйства, но и на политику Советской власти; по поводу того, что в рядах нашей собственной партии создалась под покровительством Бухарина теоретическая школа, которая явно отражает давление мелкобуржуазной стихии нашего хозяйства; ленинградская оппозиция энергично выступила против теории социализма в одной стране как теоретического оправдания национальной ограниченности».

На июньском пленуме ЦК в 1926 году Л. Д. Троцкий выступил со следующим заявлением:

«Несомненно, что в „Уроках Октября“ я связывал оппортунистические сдвиги политики с именами тт. Зиновьева и Каменева. Как свидетельствует опыт идейной борьбы внутри ЦК, это было грубой ошибкой.

Объяснение этой ошибки кроется в том, что я не имел возможности следить за идейной борьбой внутри семерки и вовремя установить, что оппортунистические сдвиги вызывались группой, возглавляемой т. Сталиным, против товарищей Зиновьева и Каменева.»

Как показали дальнейший ход борьбы и роль, которую в конце концов сыграл Сталин в разгроме партии, решающий промах оппозиция совершила в 1923 году, когда Сталину удалось столкнуть Зиновьева и Каменева с Троцким и обеспечить себе поддержку Бухарина, Рыкова и Томского. Самая крупная ошибка была совершена Зиновьевым, Каменевым, Бухариным и другими, не выполнившими завещания Ленина и не удалившими Сталина с поста генерального секретаря. Больше такая благоприятная ситуация для удаления Сталина уже не повторилась: он сумел завершить укомплектование партийного и государственного аппарата послушными и преданными ему людьми.

В 1923 году положение в партии, внутри страны и на международной арене не угрожало основам диктатуры пролетариата и не толкало неизбежно, как полагал Троцкий, партию и Советскую власть на путь перерождения. При правильной политике по отношению к крестьянству, при решительной борьбе с бюрократизмом и широкой внутрипартийной демократии партия могла бы продержаться у власти до подхода мировой революции. И не только продержаться. Были все возможности значительно укрепить индустриальную и пролетарскую базу страны; на основе постепенного и добровольного перехода на коллективные формы значительно поднять сельское хозяйство; осуществить культурную революцию, — то есть к моменту революции в передовых западных странах привести нашу страну значительно более цивилизованной и подготовленной к социализму.

Декларации Троцкого, Зиновьева и Каменева, если взглянуть на них ретроспективно, звучат вполне искренними и справедливыми. Никакой дипломатии здесь, видимо, не было. Если бы Троцкий с таким заявлением выступил на ХIV съезде партии, по горячим следам борьбы между Сталиным и Зиновьевым, никто не посмел бы обвинить его в беспринципности, так как именно Сталин на съезде выступил в роли защитника Троцкого, а нападал на него Зиновьев. Кто знает, может быть такая своевременная поддержка Троцким зиновьевской оппозиции могла стать поворотным пунктом истории партии… Но на ХIV съезде Троцкий молчал. И именно поэтому, и еще потому, что наиболее острая борьба в недавнем прошлом шла между Троцким и Зиновьевым, Сталину удалось представить их блок как беспринципный союз.

• Предыдущая
• 41/65
• Следующая