Если б не было тебя - Машкова Диана - Страница 14

• Предыдущая
• 14/57
• Следующая

– Что хочешь, только соглашайся!

– А у меня есть выбор? – Она притворно тяжело вздохнула.

– Вообще-то нет. – Сергей, осчастливленный, схватил ее за руку. – Спасибо!

Молчанова рассмеялась, осторожно отобрала у начальника свою ладошку и вышла за дверь.

Сашка, энциклопедически начитанный человек (и невозможный болтун), сделал работу на совесть – наверняка и сам был не рад, что свалился с простудой. Краткое досье, подробная биография, двадцать хороших вопросов, выстроенных в единую логическую цепочку, которые обязаны оформить в стройный рассказ даже самую несвязную речь собеседника. Стоило Маше погрузиться в чтение, как сердце ее взволнованно забилось.

«Роман Авдеев, отец 23 детей, в том числе 19 приемных, владелец банка…» Все остальное было уже неважно. 19 приемных детей! Как же так вышло, что раньше она не слышала об этом удивительном человеке? Если бы знала, сама бы побежала к Сергею и умоляла дать ей это интервью. Она жадно, целыми абзацами, глотала текст, выхватывая то, что касалось детей. Нет, не «взял под опеку», не «оформил патронат». Именно «усыновил»: дал собственную фамилию, дом и семью.

Молчанова, давно привыкшая к встречам с людьми разного толка и статуса, неожиданно испугалась. Все в самой себе казалось ей неуместным: удобные старые джинсы, лохматая голова, не покрытые лаком ногти. До слез было обидно, что не знала об интервью заранее и не оделась как подобает. В деловом костюме чувствовала бы себя намного увереннее. А эта легкомысленная блузка, да еще с глубоким вырезом… Выдернув из сумки косметичку, Маша, разволновавшись как школьница, побежала в туалетную комнату. Руки работали над лицом сами собой, на годами отработанном автоматизме, а мысли метались между вопросами. Спасибо Сашке за труд, но список его долой! Шанс получить ответы из первых уст выпадает человеку раз в жизни. И пусть только кто-нибудь упрекнет ее потом в том, что она отступила от темы. Сами же напросились! Заранее надо предупреждать.

Мобильный телефон в сумке надрывался изо всех сил и, видимо, уже давно. Маша взглянула на дисплей – звонила Лидочка, редактор программы. Неужели гость уже прибыл?!

– Роман Иванович приехал, – бодрым голоском доложила Лида, – вы скоро придете?

– Через две минуты. Предложите чай, кофе.

– Уже все сделали. Только вас ждем.

«Десять, девять, восемь», – Маша стояла перед дверью в студию, ощущая себя ракетой перед стартом. Давно позабытое волнение дребезжало внутри как натянутая струна. Она сделала глубокий вдох, задержала дыхание, резко выдохнула и легкой походкой вошла.

– Добрый вечер, Роман Иванович!

Темноволосый мужчина, на вид примерно лет сорока, взглянул на будущую собеседницу из-под густых бровей и галантно поднялся с места.

– Здравствуйте, Маша! Ничего, что без отчества?

Она с улыбкой кивнула.

– И вы обращайтесь ко мне по имени. Так будет проще.

– Спасибо, – поблагодарила Маша.

Во всем его облике – аккуратной фигуре, лунных бровях, умном взгляде – было что-то восточное. Молчанова протянула для пожатия руку. Крепкая, приятная на ощупь ладонь Авдеева ответила на рукопожатие, едва уловимо сжав руку Маши. Маша кивнула на его приглашающий жест, в очередной раз отметив про себя способность больших людей в любых обстоятельствах моментально становиться хозяевами положения, и послушно села. Роман Иванович опустился следом.

– Ну что же, начнем? – весело спросила она.

– Как скажете.

– Вот ваш микрофон. Наушники. Когда будете готовы, нажмите красную кнопку.

Она перемигнулась с ребятами за стеклом. Все было готово. Маша широко улыбнулась, лицо ее за доли секунды преобразилось – волнение и тревога исчезли без следа. Никаких посторонних мыслей, сомнений, только страстный интерес к собеседнику: во всей Вселенной сейчас существовал только один человек, и он сидел перед ней.

– Поехали?

– Да.

Подводка к программе. Короткое представление гостя и, наконец, старт. Маша не думала о записи, не помнила об эфире, она мечтала только об одном: добраться до сути, примеряя факты и ощущения на себя. Она наконец должна была понять, как ей дальше жить.

– Роман, скажите, в каком возрасте вы усыновили первого ребенка?

– Кажется, мне было лет тридцать пять, никогда не считал.

Зато Маша считала быстро: ему тогда было столько, сколько ей сейчас.

– И ничего такого ужасного в моей жизни не произошло, это был путь, который я сознательно выбрал. Не потому, что он хороший или плохой. Знаете, некоторые знакомые, журналисты во время беседы доверительно так сообщают: «Это тебе на том свете зачтется». Или в газетах пишут: «Это для того, чтобы налоги не платить». Ужас!

– Или «грехи замаливать»? – Маша сознательно подлила масла в огонь.

– Да, или так. – Роман даже бровью не повел. – Но мне нравится такая жизнь, и никакого секрета по поводу выбора своего пути я раскрыть не могу. По-моему, человек должен жить не только для себя, но, прежде всего, для других. Это есть во всех религиях, мне эта идея очень близка.

– Но почему именно сироты?

– В детских домах дети страдают, хотя ничего плохого не совершали. – Он говорил, а Молчанова понимала, что слышит собственные мысли. – Желание помочь возникает, по-моему, у всех. А вот вопрос бесполезности этого института приходит в голову не каждому. Я много общался в детских домах и с детьми, и с воспитателями. Никаких крайностей не видел, чтобы кто-то над детьми издевался, наоборот, к детям относятся с сочувствием и вниманием. Но сам институт неправильный – там ничего нельзя сделать. И поэтому в моей жизни помощь детским домам перешла в усыновление.

На мгновение в голове возник список вопросов, которые готовил Сашка, но Маша отмахнулась от него. Неважно, выпустят программу в эфир или нет – она не может упустить свой собственный шанс. Столько лет сомнений… Она должна наконец понять, подходит на роль приемной мамы или нет! Со всеми своими родительскими неудачами и неуверенностью в себе.

– Роман, а какими качествами, на ваш взгляд, должен обладать усыновитель?

– Нет, я бы в принципе вопрос так не ставил. – Он подозрительно взглянул на Молчанову. – Усыновитель должен обладать только одним качеством: желанием и возможностью принять ребенка. Это ключевое свойство, которое должно быть у людей.

– А достаток, условия жизни? – Она сосредоточила внимание на экране монитора, чтобы не отвечать на его удивленный взгляд.

– Понятно, что элементарные материальные условия необходимы – ребенка нельзя брать на улицу, это безответственно, – Роман заерзал на стуле: ни одного вопроса, которые ему заранее присылали, пока так и не прозвучало, – людям, которые обладают материальным статусом, легче принять ребенка, чем другим. И у меня тоже многие вопросы решаются за счет денег. Мы, например, живем в коттеджном поселке, рядом нет государственной школы, в которую дети могли бы ходить. Поэтому они ходят в частную школу. Деньги упрощают процесс. Но вопрос, повторюсь, в другом – принять. И это только звучит так легко, а на самом деле очень сложно. У многих благородные желания, но, если нет внутренней готовности, ничего не получится.

Молчанова на секунду зажмурилась: он говорил о ней.

– Но как же быть, – голос ее дрогнул, она сделала паузу, чтобы потом можно было вырезать без проблем, и повторила твердо: – Как быть, если человек сам сомневается в этой готовности к усыновлению?

– Психолог может помочь прояснить ситуацию. – Роман смотрел на Машу так, словно все про нее понял. – Но создать готовность не может никто. Либо она есть, либо ее нет.

Она не сразу смогла заговорить. Эта фраза «либо есть, либо нет» бесконечно долго стучала в висках. На помощь пришел Сашка со своими заготовками. Сама она сейчас не смогла бы задать вопрос.

– Почему, на ваш взгляд, в России не принято усыновлять и недостаточно приемных родителей?

– Я бы по-другому поставил вопрос. – Роман Иванович сел удобнее, откинувшись на спинку стула. – Меня больше ужасает, почему в нашей стране так плохо относятся к собственным детям. И детям вообще. А все остальное – это уже следствие.

• Предыдущая
• 14/57
• Следующая