Огонь - Страндберг Матс - Страница 51

• Предыдущая
• 51/113
• Следующая

— Ты знала, — всхлипнула Фелисия. — Ты знала, что я люблю Робина и что он меня любит тоже… И ничего мне не сказала. Ты ду-ура.

— Эрик сказал… что он тебе сказал… что мне нравится Фелисия, — заявил Робин, пытаясь сделать строгое лицо.

Ида теребила на шее серебряное сердечко. Металл нагрелся. Ей нужно было предвидеть эту ситуацию и не допустить катастрофы. Ну и болван Эрик!

— Ты предательница… Ты хотела помешать нам с Робином!

— Зачем мне вам мешать?

— Потому что ты не хочешь, чтобы другие были счастливы, — проговорила Фелисия и, прикрывшись рукой, рыгнула. — Потому что сама спишь с парнем, которого не любишь.

Кровь бросилась Иде в лицо.

— Что ты несешь! — оборвала она Фелисию. — Совсем не соображаешь, что говоришь?!

— Все в городе знают: ты влюблена в Густава Оландера. Только Эрик этого не понимает.

Иде показалось, что Фелисия сорвала с нее одежду и выпустила голой перед всеми гостями.

— Откуда ты эту чушь взяла? — крикнула Ида, но ее голос сорвался.

— Да это за километр видно, — ответила Фелисия и писклявым голосом заверещала: — Густав! Густав! Обрати на меня внимание! Я буду лизать твои подметки, Густав!

Ида делает глубокий вдох. Нельзя демонстрировать свои чувства. Нельзя поддаваться на провокацию. Нельзя, чтобы Фелисии поверили.

— Ты напилась, — говорит она Фелисии.

— Иди отсюда! — отвечает Фелисия. — Катись колбаской!

— Вообще-то вы у меня дома, — произносит Ида.

Фелисия смотрит на нее покрасневшими глазами.

— Пошли, Робин, — говорит она и пытается подняться, но теряет равновесие и заваливается на стенку игрового домика. — Пошли к тебе домой. — Она стоит, пошатываясь. — Подожди, я еще Юлии расскажу.

— Ты не права, — говорит Ида. — Завтра протрезвеешь, тогда и поговорим. Какой толк объяснять тебе что-то сегодня, если завтра ты все равно все забудешь?

Робин и Фелисия, спотыкаясь, уходят, чуть не сбив с ног Эрика, который стоит, не сводя глаз с Иды.

— Что она хотела сказать? — свистящим шепотом говорит он.

— Откуда я знаю! У нее с головой не в порядке…

Но Эрик не слушает объяснения Иды. Он продолжает:

— Я спрашиваю, она правду сказала? Ты влюблена в Густава?

Ида хочет открыть рот и заверить Эрика, что она любит его одного в целом мире, но внезапно силы покидают ее. И она уже не помнит, что хотела сказать и зачем.

Зачем?

Подобно мухе, бьющейся о кухонное стекло, в голове стучит одна мысль:

Зачем? Зачем? Зачем?

— Ты влюблена в него? — спрашивает Эрик.

Из сада доносится хлюпающий звук. Все останавливаются и прислушиваются.

Новое бульканье, затем протяжный всхлип.

На сад обрушивается кровавый дождь.

Прохладные капли остужают пылающие щеки Иды, падают на играющего Расмуса, оставляют красные разводы на одежде гостей.

Поливочный шланг прыгает по газону, извивается и плюется красной жидкостью.

Гости испугались, началась паника. Лотта закрыла глаза и заорала как резаная.

— Андерс! Ида! — звала мама откуда-то изнутри дома.

Ида помчалась к ней. В один миг она пересекла газон, пробежала мимо прекративших игру мальчишек и оказалась на террасе.

— Простите! — кричала Ида, протискиваясь мимо гостей, которые пытались найти спасение в доме. — Извините!

Мама склонилась над раковиной в кухне, двумя руками судорожно пытаясь заткнуть кран, из которого с шипением и брызгами текла вода. В свете кухонной люстры Ида увидела, что вода была грязно-бурого цвета.

— Что делать? — крикнула какая-то женщина. Мама всхлипнула.

— Черт! Туалет затопило! — крикнул папа изнутри дома.

Под посудомоечной машиной растеклась большая лужа. В трубах что-то булькало и свистело.

Ида обвела глазами кухню.

Испуганное мамино лицо, ее испачканное платье, бурая жидкость, которая хлещет со всех сторон, оставляя грязные пятна на дизайнерской мебели, белых стенах и потолке. Из туалета доносятся беспомощные папины возгласы.

Ида оглянулась и увидела Осу. Она стояла в сторонке у стены, на ее лице гуляла широкая счастливая улыбка.

И Ида вдруг очень отчетливо поняла, что Оса в этот момент чувствует.

— Анна-Карин! — кричит мама из ванной. — Опять! Я этого не вынесу!

Анна-Карин спешит в ванную и видит, что из крана с бульканьем льется буро-коричневая жидкость, оставляя на раковине темные потеки. Ржавчина, как объяснили по местному радио эксперты.

Системы водоснабжения Энгельсфорса вышли из строя около суток назад. Предполагают, что в результате землетрясения имело место загрязнение подземных вод.

— Может, был еще один толчок? — предполагает Анна-Карин.

Мама поднимает глаза и смотрит в зеркало на Анну-Карин.

— Может быть, — говорит она. — Ты куда так поздно?

Это первые слова мамы со дня их ссоры из-за «Позитивного Энгельсфорса».

— Я буду ночевать у Мину, — говорит Анна-Карин, довольная, что не она первой нарушила молчание.

Мама поднимает брови:

— У дочки Эрика Фалька? Я не знала, что вы с ней общаетесь.

— Мы недавно подружились.

Мама снова смотрит на раковину.

— Ни в коем случае не пей воду из-под крана, — говорит она.

Такая заботливость приводит Анну-Карин в изумление.

Она задерживается в дверях, размышляя, не попросить ли прощения за слова, сказанные неделю назад.

Но она точно знает, что скажет мама. Я знаю, тебе не повезло с матерью. Или: Да, конечно, я плохая мать, можно было этого вслух не говорить.

«Я просто запомню то, что она сейчас сказала», — думает Анна-Карин.

Пеппар мяукает и трется головой о ее ноги.

— Пока, мама, — говорит Анна-Карин.

— Пока, — отвечает мама, не глядя на Анну-Карин.

Ванесса взвешивает в руке серебряный крест. Он кажется на удивление тяжелым и горячим. Словно лежал на солнце.

Она чувствует, как из креста струится магия. Это похоже на мелкие вибрации в воздухе. Электричество. Магнитное поле. Похоже, но все-таки не совсем.

Она встает на цыпочки и вешает крест на гвоздь, который для него вбила Линнея рядом с деревянным крестом из Мехико — подарком Элиаса. По мексиканским верованиям, этот крест защищает своего владельца. А защита им сейчас ой как нужна.

Ванесса помогла Линнее перетащить мебель в спальню, чтобы освободить в гостиной место для проведения ритуала. Квартира Николауса уже не может быть для них убежищем. Квартира Линнеи тоже не лучший вариант, но здесь, по крайней мере, не болтаются под ногами младшие братья и сестры.

Прямоугольное зеркало из гардероба Линнеи лежит посреди комнаты — до него еще не дошли руки. Девочки нарисовали на полу большие круги фломастером. По одному для каждой цифры и каждой буквы в алфавите и еще два круга для слов «да» и «нет».

— Надеюсь, у нас будет двойная защита, — говорит Линнея, входя в комнату и кивая на оба креста. — Она нам не помешает.

Ванесса смотрит на Линнею:

— Я только что думала о том же самом. Ты случайно не читала мои мысли? Ты говорила, что делаешь это только иногда, случайно… А сейчас не делала?

— Нет.

— Значит, мы просто думаем об одном и том же, — говорит Ванесса, улыбаясь.

Линнея смотрит на нее как-то странно:

— Может быть.

Ванесса поднимает глаза: Линнея стоит рядом с ней. Тонкая блузка с глубоким вырезом сползла с одного плеча, обнажив ключицу. Кожа на плече кажется такой тонкой и нежной, что Ванессе вдруг захотелось ее потрогать. Но она сразу отвернулась. Она испугалась, что Линнея поймет ее неправильно. Еще подумает, что…

А что она может подумать? Ответить на этот вопрос Ванесса не смогла и постаралась переключиться на другое.

— Ты мне скажешь? — спросила она.

Линнея непонимающе посмотрела на нее.

— Ну… если прочитаешь мои мысли… — объяснила Ванесса. — Я бы хотела знать, если это случайно произойдет.

Линнея кивнула:

• Предыдущая
• 51/113
• Следующая