Англия и англичане. О чем молчат путеводители (Наблюдая за англичанами. Скрытые правила поведения) - Фокс Кейт - Страница 17

У Дадли Мура[36] есть музыкальная зарисовка — пародия на произведения наиболее ярких самовлюбленных композиторов-романтиков, — которую он исполняет на фортепиано как нескончаемый финал: да-да-ДУМ переходит в трель, ведущую к еще одной торжественной концовке (дидли-дидли-дум-ДУМ-ДА-ДУМ), за которой следуют новые «финальные» аккорды (ДА-ДА-ДУМ), потом еще и еще и так далее.

Эта пьеса всегда напоминает мне группу типичных англичан, пытающих расстаться друг с другом. Только вы подумали, что все прощальные слова наконец-то сказаны, как кто-то непременно возобновляет церемонию, снова произнося: «Что ж, до встречи, значит…» — что провоцирует новую серию прощальных фраз: «Да, непременно… Э-э… До свидания…», «Пока», «Еще раз спасибо», «Все было здорово», «Да что ты, пустяки. До свидания», «Ну, тогда прощайте…», «Да, пора… А то пока доберемся…», «Ну все, идите, а то замерзнете», «Да нет, ничего…», «Что ж, до свидания…». Потом кто-нибудь скажет: «В следующий раз мы вас ждем у себя…» или «Ладно, тогда завтра я свяжусь с тобой по электронке…» — и вновь пошло-поехало.

Гостям не терпится уехать, хозяева топчутся на пороге, только и мечтая о том, чтобы закрыть дверь, но ни те, ни другие даже намекнуть не смеют о своих желаниях (это было бы крайне невежливо) и из кожи вон лезут, всячески стараясь показать, насколько им жаль расставаться. Даже когда все уже десять раз попрощались, гости, рассевшись по машинам, опускают боковые стекла и обмениваются с хозяевами еще несколькими прощальными фразами. Когда автомобили трогаются с места, отъезжающие и провожающие жестами изображают телефон, обещая поддерживать связь. Потом все долго машут друг другу, пока машины не скроются из виду. По завершении церемонии затянувшегося прощания мы все вздыхаем с облегчением.

Очень часто потом мы тут же начинаем ворчать по поводу людей, с которыми мгновение назад никак не хотели расставаться. «Боже, я думала, они никогда не уедут!», «Джонсы очень милые люди, но она все-таки немного зануда…» Даже если мы получили огромное удовольствие от встречи, после долгой церемонии прощания наши одобрительные комментарии перемежаются причитаниями: ох, как поздно уже, да как мы устали, да как хочется выпить чашку чая/чего-нибудь крепкого — и как здорово вновь остаться одним в своем доме (или отправиться к себе домой спать).

И все же, если по какой-то причине прощание вышло коротким, нам становится как-то не по себе. Мы испытываем неудовлетворенность, а также чувство вины, будто нарушили правило этикета, либо обиду на гостей за то, что они слишком быстро попрощались. Возможно, мы даже толком и не осознаем, что было нарушено какое-то правило, но нас гложет смутное чувство незавершенности: мы понимаем, что ритуал прощания не был совершен «должным образом». Чтобы уберечь своих детей от подобных недоразумений, англичане начинают приучать их к этикету долгого прощания с самого раннего возраста: «Ну же, попрощайся с бабушкой»; «А что мы должны сказать? Мы должны сказать: спасибо, бабушка!»; «И с тетей Джейн попрощайся»; «Нет, скажи до свидания КАК ПОЛАГАЕТСЯ!»; «И с Пушком попрощайся»; «Все, мы поехали, скажи до свидания еще раз»; «Ну же, помаши на прощание!»[37].

Англичане этот ритуал часто называют не saying goodbye («прощание»), a saying our goodbyes («прощания»). Например: «I can't come to the station, so we'll say our goodbyes here» («Я не могу приехать на вокзал, поэтому попрощаемся здесь» [буквально: «Скажем наши «до свидания» здесь»]). По этому поводу я беседовала с одним американцем, и тот сказал: «Знаешь, первый раз услышав это выражение, я как-то даже не обратил внимания на множественное число. А может, подумал — это потому, что каждый из расстающихся говорит «до свидания». Теперь я знаю, что оно означает МНОГО «до свиданий».

Этот заголовок (Humour rules) можно интерпретировать в прямом смысле, как «правила английского юмора», и как лозунг «Юмор — всему голова». Последнее толкование более точно, поскольку любой разговор англичан всегда окрашен юмором. Непременность его присутствия в разговоре — самое важное и примечательное правило относительно английского юмора. Юмор правит. Юмор управляет. Юмор вездесущ и всесилен. Я даже не собиралась посвящать юмору отдельную главу, потому что знала: юмор, как и классовость, пропитывает все сферы жизни и культуры англичан и будет постоянно, в разных контекстах возникать — что вполне естественно — на страницах данной книги. Так оно и получилось. Только вся беда в том, что английский юмор — слишком распространенное явление в нашем обществе, и, чтобы передать его роль и значение, мне пришлось бы упоминать о нем в каждом абзаце, что для читателя, наверно, было бы утомительно. Поэтому я в конце концов решила написать о юморе отдельную главу.

Английское чувство юмора — притча во языцех, кто только об этом не разглагольствует, включая и многочисленных патриотов, стремящихся доказать, что наше чувство юмора — это нечто уникальное, небывалое и неизвестное у других народов. Многие англичане, похоже, уверены, что нам даровано исключительное право если и не на сам юмор, то по крайней мере на некоторые его «типы», самые «престижные» — остроумие и, главное, иронию. Возможно, английский юмор и впрямь особенный, но я в ходе исследований пришла к выводу, что его главная «характерная черта» — ценность, которую мы ему придаем, центральное место, которое занимает юмор в английской культуре и системе социальных отношений.

В других культурах юмору отводится «время и место»; это особый, отдельный вид разговора. А в диалогах англичан, о чем бы мы ни беседовали, всегда чувствуется скрытый юмор. Даже приветствуя кого-то или обсуждая погоду, мы ухитряемся превратить свои слова в своеобразную шутку. Почти никогда разговоры англичан не обходятся без подтрунивания, поддразнивания, иронии, уничижительных замечаний, шутливого самобичевания, насмешек или просто глупых высказываний. Мы генетически запрограммированы на юмор, настроены на него «по умолчанию», если хотите, и не можем произвольно включить или отключить эту опцию. Для англичан правила юмора равносильны законам природы: мы подчиняемся им автоматически, неосознанно, как закону всемирного тяготения.

В Англии в основе всех форм светского общения лежит скрытое правило, согласно которому запрещено проявлять «излишнюю серьезность». Пусть мы не обладаем исключительным правом на юмор, и даже на иронию, но англичане, как никакой другой народ, остро чувствуют разницу между «серьезным» и «выспренним», между «искренностью» и «пылкостью».

Эти различия существенны для понимания английской самобытности. Я не могу на словах провести четкую грань между этими понятиями, но, если вы не способны уловить эти ключевые нюансы, вам никогда не удастся понять англичан. Даже если вы в совершенстве владеете английским языком, вы все равно никогда не будете чувствовать себя уверенно в разговоре с англичанами. Пусть ваш английский безупречен, но ваша поведенческая «грамматика» будет полна вопиющих ошибок.

Как только вы научитесь чувствовать эти различия, правило «Как важно не быть серьезным» больше не будет для вас загадкой. Серьезность приемлема, выспренность недопустима. Искренность дозволена, пылкость строго запрещена. Напыщенность, важничанье — вне закона. Серьезные вопросы можно обсуждать серьезно, но никто не должен воспринимать слишком серьезно самого себя. Способность посмеяться над собой, пусть это даже проявляется в форме высокомерия, — одна из самых привлекательных особенностей англичан. (Во всяком случае, я надеюсь, что права в своем суждении: если я переоценила нашу способность смеяться над самими собой, моя книга будет крайне непопулярна.)

Например, напускная, бьющая через край пылкость и помпезная выспренность, свойственные почти всем американским политикам, не найдут понимания у англичан. Мы наблюдаем их выступления в программах теленовостей с отстраненной снисходительностью, изумляясь легковерности ликующих толп, покупающихся на подобную высокопарную чушь. Иногда речи американских политиков пробуждают в нас не презрительную насмешливость, а неловкость: нам трудно понять, как они решаются произносить постыдные банальности таким смехотворно пафосным тоном. Разумеется, мы предполагаем, что политикам положено говорить банальности — наши в этом отношении от американских не отличаются, — но нас поражает и заставляет морщиться их убежденный тон. То же самое можно сказать и про излишне сентиментальные, слезливые речи американских актеров на церемониях вручения премии «Оскар» и других кинопремий, на которые английские телезрители все как один реагируют одинаково: «Меня сейчас стошнит». Редко увидишь, чтобы кто-то из получивших «Оскар» англичан позволил себе расчувствоваться на публике; их речи обычно коротки, полны достоинства или самоуничижительного юмора, и все равно при этом они всегда испытывают неловкость и смущаются. Любой английский актер, посмевший нарушить эти неписаные правила, будет подвергнут осмеянию и назван «душкой».