Королева в услужении - Лофтс Нора - Страница 54

• Предыдущая
• 54/60
• Следующая

Таких оказалось тысячи и тысячи, ибо соответствующие законы Генриха II были строгими и жестокими. И каждый, кого выпустили из тюрьмы, отправился домой, к своей семье уже человеком, преданным на всю жизнь королеве… и, разумеется, Ричарду, который очень нуждался в народной поддержке. Ведь почти всю взрослую жизнь он провел за границей, бунтовал против родного отца, сеял раздоры, а потому не пользовался в Англии большой популярностью. Ее предстояло создать, наращивая слой за слоем; сделать это выпало на долю Альеноры. И первый акт, совершенный из сострадания, заложил прочную основу.

Поздно вечером 3 сентября 1189 года английский король Ричард, коронованный этим утром в Вестминстерском аббатстве, прогуливаясь по залам и коридорам Вестминстерского дворца, прошел в покой королевы. Некоторое время его преследовали звуки музыки и веселые голоса, которые постепенно замирали по мере того, как он, широко шагая, удалялся от общих залов и площадок, где продолжалось празднество, и углублялся в более спокойную часть огромного здания с жилыми помещениями.

Альенора полулежала на кушетке с высокой спинкой, вытянутые ноги были покрыты шалью. Компанию ей составляли: Амария — восстановленная в должности личной фрейлины королевы — и старая Кейт. Увидев свою мать в столь необычной позе, удивленный Ричард задержался в дверях, а затем подбежал к ней:

— Мама, вы заболели?

— Нет, лишь немного утомлена… совершенно естественно.

Придвинув стул и усевшись рядом, Ричард заметил:

— Я как-то не подумал о том, что вы можете утомиться. Непростительная невнимательность с моей стороны.

— Если подсчитать, Ричард, — ответила Альенора спокойно, — сколько миль мне пришлось за последние недели проехать, сколько дать аудиенций, рассмотреть прошений, то, мне думается, можно с полным правом утверждать, что моя усталость совершенно естественна.

— Вы потрудились на славу, — быстро проговорил Ричард.

— И увидела, как тебя короновали, — проговорила она растроганно. — Этим утром, Ричард, исполнилось мое самое горячее желание, осуществилась давняя мечта. И все было так торжественно и красиво. В церкви величественная тишина и благочестие, а снаружи восторженный рев толпы. — Альенора улыбнулась. — Мне кажется, именно поэтому я позволила себе несколько расслабиться и почувствовать утомление. Считаю свою задачу выполненной.

— Не совсем! По крайней мере… — Ричард вскочил со стула и зашагал по комнате из угла в угол, посматривая на мать.

— Я пришел к вам, чтобы взвалить на вас еще одну ношу. Довольно тяжелую. Вот почему я немного оторопел, застав вас такой утомленной. И тут я понял всю нелепость моей затеи.

— Только потому, что я отдыхала, когда ты вошел? Глупый мальчик! Разве силы не следует накапливать и беречь? Что бы ты подумал о рыцаре, который беспрерывно только нападает, не давая покоя своему копью? А теперь сядь и расскажи мне по порядку, что тебе от меня нужно. Ты должен сесть, иначе я свихну шею, так высоко задирая голову. — Альенора поставила свои ноги на пол, скомкала шаль, кинула ее себе за спину и выпрямилась. — Так-то лучше. Присядь рядом со мной, Ричард, и скажи мне, что ты задумал.

Примостившись на край кушетки, он немного сухо проговорил:

— Я хотел, чтобы вы отправились в Наварру.

Теперь настала очередь удивиться Альеноре. Наварра — маленькое независимое королевство на северо-востоке Пиренеев, где правил король Санчо по прозвищу «Мудрый» — эксцентричный чудак, предоставлявший своим дочерям больше свободы, чем было принято, и чьи весенние рыцарские турниры пользовались широкой известностью.

— Я с удовольствием поеду в Наварру, особенно зимой, — ответила Альенора весело. — Но с какой целью?

— У Санчо есть дочь Беренгария. Очень красивая. Я побывал в Памплоне два года тому назад во время одного из весенних состязаний. Она довольно благосклонно отнеслась ко мне, и с ее отцом я обменялся письмами.

От охватившей ее радости Альенора какой-то момент не могла вымолвить ни слова. До сих пор ей мешала чувствовать себя абсолютно счастливой мысль о том, что Ричард все еще не женат, что он может умереть, не оставив после себя наследника. И вот, наконец, он выбрал себе невесту. Отныне все будет хорошо.

Прежде чем она успела что-то сказать, Ричард продолжал:

— А дело, мама, вот в чем. У меня нет времени на длительное ухаживание. Как только я соберу достаточно денег, людей и снаряжения, то сразу же отправлюсь в Палестину…

— Ах, Ричард!

— Но для вас это не новость! Вы ведь всегда знали, что моя самая заветная мечта, единственное сокровенное желание — возглавить новый крестовый поход.

— Да… конечно, я знала: придет день, когда ты выступишь во главе войска освобождать Священную землю. Но так скоро? Мне думается, тебе следует…

Альенора остановилась. Она вспомнила: мужчины не любят выслушивать советы. Из-за этого у нее ничего не получилось ни с Людовиком VII, ни с Генрихом II.

— Тебе не кажется, — спросила она, — что было бы разумнее побыть некоторое время в Англии? Показать себя народу, познакомиться с ним, позволить людям лучше узнать тебя и проникнуться к тебе доверием?

— Пожалуй, это и разумно, — ответил Ричард, произнося последнее слово с раздражением, — но только совершенно невозможно. С четырнадцати лет я стремился только к одному: добраться до Востока и сразиться с неверными. Выхватывая меч из ножен, поднимая боевой топор или упражняясь с копьем, я всегда представлял себе, как я стану крушить сарацин. Если я буду тянуть и ждать, пока достаточно не согреется сиденье моего трона, кто-нибудь еще — французский король Филипп или австрийский герцог — поведет христианское войско на Иерусалим… а я этого не потерплю!

Он говорил с таким жаром, что Альенора поняла: спорить бесполезно. Всякие дальнейшие возражения лишь породили бы между ними неприязнь.

А потому она примирительным тоном сказала:

— Ну что ж, тогда поскорее отправляйся в Палестину. А как же насчет твоей невесты?

— Именно об этом я и собирался поговорить и взвалить на вас дополнительные тяготы. Ведь я не могу написать Санчо, что хочу жениться на его дочери, но пока не могу сказать — где и когда, и не будет ли он поэтому столь любезен послать девушку по моему предполагаемому маршруту, подобно узлу с бельем, чтобы я мог подхватить ее, по своему усмотрению, где-то на пути между Лондоном и Священной землей. Это было бы неприлично. Кроме того, Санчо усомнился бы в серьезности моих намерений. Но если вы приедете в Наварру и поддержите мою просьбу относительно руки его дочери и затем привезете ее в удобной карете… — Ричард прервал свою речь и задумался, — на Сицилию. Да, это мне вполне подойдет. Я пробуду на острове несколько недель, готовя корабли. Привезите ее на Сицилию, там мы сможем пожениться.

— Отлично, — сказала Альенора.

Услышанная новость, поручение сына и перспектива длительного путешествия в незнакомую страну подействовали на нее сильнее любого возбуждающего средства; усталость как рукой сняло.

— И вы, мама, могли бы попутно оказать мне еще одну услугу. Вы участвовали в крестовом походе, знаете условия и можете говорить вполне авторитетно. Убедите Беренгарию не брать с собою в дорогу целую ораву женщин или слишком много вещей. А теперь скажите, как скоро вы сможете отправиться в путь.

— Через час, — ответила Альенора. — Мне нужно переодеться и взять с собой смену постельного белья. О, Ричард, я в свою очередь должна попросить тебя об одной милости, которая меня нисколько не задержит. Ты можешь ее исполнить в течение часа.

— Вы женщина, каких поискать, — рассмеялся Ричард. — Всегда это утверждал. Но в такой спешке нужды нет. Чтобы успешно справиться с поручением, вам понадобится соответствующий эскорт, а для его организации и экипировки потребуется не менее суток. Давайте договоримся на послезавтра. А теперь скажите: о какой милости идет речь?

— Ты повесил Николаса Саксамского и разорил штрафами де Гланвилла, таким образом, что касается моих врагов, то я вполне удовлетворена. Кроме того, я назначила пенсии Кейт и Амарии, и они могут жить под моей крышей сколько пожелают… Но есть еще один человек, который был мне добрым другом, служил преданно и помогал изобретательно, не требуя ничего взамен. Мне хотелось бы сделать ему воистину королевский подарок. И я подумала… Если ты еще не распорядился Саксамским поместьем…

• Предыдущая
• 54/60
• Следующая