Жертвоприношение (Ритуал смерти) - Робертс Нора - Страница 3

• Предыдущая
• 3/63
• Следующая

– Да не особенно, – усмехнулась она.

– Ну, в таком случае, – он дружески чмокнул ее в подбородок, – не буду тебе мешать. Можешь спокойно принимать душ.

Ева тут же обвила ноги вокруг его бедер, уцепилась руками за плечи.

– Только попробуй, парень, и тебе не выжить.

– Ну, разве что в интересах самосохранения. – И он медленно, не отрывая глаз от ее лица, вошел в нее.

Приникнув ртом к губам Евы, Рорк ловил каждый ее вздох. На сей раз все было медленно и нежно – на удивление обоим. Оргазм походил на долгий умиротворенный вздох. Она улыбнулась и шепнула;

– Добро пожаловать домой.

Ева смотрела в знакомые голубые глаза, вглядывалась в милое лицо – лицо святого и грешника одновременно, разглядывала рот, мужественный и страстный. Каждый раз, встречаясь с ним после хотя бы недолгого расставания, она ловила себя на мысли, что никак не может привыкнуть к тому, что это – ее муж. Человек, который не просто хочет ее, но любит, любит глубоко и искренне.

Продолжая улыбаться, она погладила его жесткие черные волосы.

– Как дела на Олимпусе? Как курорт?

– Осталось кое-что доделать, но по мелочам, ничего особенного. Этот курорт на островах откроется, как и положено, в срок. Никаких отсрочек я не допущу.

Он взял полотенце и бережно завернул в него Еву.

– Знаешь, я теперь понимаю, почему, когда меня нет, ты предпочитаешь спать в кабинете. На Олимпусе я поселился в президентских апартаментах и обе ночи проворочался без сна. Без тебя было ужасно одиноко.

Она прижалась к нему.

– Слушай, мы становимся по-стариковски сентиментальны.

– Ну и что? Мы, ирландцы, вообще сентиментальны. Ева тихо усмехнулась. Ни друзья, ни враги Рорка ни за что не назвали бы его сентиментальным человеком.

– Так, свежих синяков, слава богу, нет. – заметил он, подавая Еве халат. – Из чего можно сделать вывод, что эти дни были относительно спокойными.

– По большей части. Правда, один кретин переусердствовал с работавшей по лицензии проституткой: задушил бедняжку во время полового акта. – Она завязала пояс на халате, пригладила волосы. – Перепугался насмерть и убежал. Но через несколько часов опомнился и явился к нам в сопровождении адвоката. Вести допрос и оформлять дело я поручила Пибоди.

– Угу, – кивнул Рорк и, подойдя к буфету, налил себе и Еве вина. – Значит, действительно все было тихо.

– В общем, да. Сегодня ходила на гражданскую панихиду.

Рорк нахмурился, но потом вспомнил, о чем речь.

– А, да, ты мне говорила. Жаль, что я не мог вернуться пораньше.

– Фини очень переживает. Знаешь, всем было бы легче знать, что Фрэнк умер при исполнении.

– Ты хочешь сказать, что желала бы своему коллеге гибели от руки преступника, а не мирной смерти у домашнего очага? – удивился Рорк.

– Это было бы, скажем так, понятнее. – Ева сосредоточенно разглядывала бокал. Пожалуй, не стоит говорить Рорку, что и себе она желала бы смерти быстрой, пусть даже насильственной. – А кроме того, кое-что мне показалось подозрительным. Я виделась с семьей Фрэнка… По-моему, его старшая внучка немного не в себе.

– Почему ты так решила?

– Она вела себя странно, и, вернувшись домой, я ознакомилась с ее досье.

– Ты запросила данные о ней?

– Просто хотела кое-что проверить. Понимаешь, она передала мне вот это. – Ева подошла к столу и протянула ему записку.

Рорк внимательно ее прочитал и удивленно поднял брови.

– Смотри-ка, это же лабиринт.

– Что?

– Это один из кельтских символов.

– Сколько странных вещей ты знаешь! – Ева еще раз посмотрела на значок, стоявший вместо подписи.

– Ничего странного здесь нет. Я ведь и сам потомок кельтов. Это древний сакральный символ.

– Что ж, все сходится. Алиса Лингстром занимается колдовством или чем-то вроде того. После школы она поступила в университет и не куда-нибудь, а в Гарвард, потом учебу бросила и теперь работает в каком-то магазинчике в Уэст-Виллидже, торгующем травами и магическими кристаллами.

Рорк дотронулся до значка пальцем. Он видел такие когда-то в детстве. Их использовали и банды гангстеров, и общества пацифистов. Для тех и других, естественно, религия была лишь оправданием убийства.

– Ты не знаешь, зачем ей понадобилось с тобой встречаться?

– Представления не имею. Может, ей кажется, что она увидела что-то в моей ауре? Я знаю, что Мэвис занималась подобной мистической ерундой – еще до того, как я арестовала ее за воровство. Она говорила мне, что люди готовы заплатить сколько угодно, если ты расскажешь им то, что они хотят услышать. И еще больше, если расскажешь, чего они слышать не желают.

– Это и роднит тех, кто занимается ворожбой, со стоящими на страже закона, – усмехнулся Рорк. – По-видимому, ты решила туда идти?

– Естественно.

Ничего другого Рорк и не ожидал услышать.

– Я пойду с тобой, – заявил он, кладя записку на стол.

– Но она хочет…

– Пусть себе хочет. – Он пригубил из бокала. Рорк был из тех, кто всегда так или иначе получает желаемое. – Я буду держаться в сторонке, но пойду обязательно. Клуб “Водолей" – заведение вполне безобидное, но и туда могут проникнуть всякие подозрительные элементы.

– Подозрительные элементы – это то, чем я всю жизнь занимаюсь, – сурово сказала Ева, а потом пристально взглянула на Рорка. – Слушай, а ты, случайно, не являешься владельцем “Водолея"?

– Случайно нет. Тебе бы этого хотелось? Она рассмеялась и взяла его за руку.

– Пойдем! Вино допьем в постели.

Расслабившись от любви и вина, Ева уснула спокойно, свернувшись калачиком рядом с Рорком. И, проснувшись внезапно два часа спустя, была крайне этому удивлена. Разбудил ее не один из ночных кошмаров. Она не испытывала ни ужаса, ни боли, не обливалась холодным потом – и все же почему-то проснулась.

Ева лежала, глядя в окно на ночное небо, и прислушивалась к мерному дыханию Рорка. Что же ее разбудило? Чуть приподнявшись, она посмотрела на изножье кровати и чуть не вскрикнула, увидев два светящихся глаза. Только сообразив, что у нее в ногах лежит Галахэд, она вздохнула с облегчением. Кот пришел и улегся на кровать. Вот это ее и разбудило. Всего-навсего.

Ева повернулась на бок, устроилась поудобнее, Рорк, не просыпаясь, обнял ее. Она вздохнула и прижалась к нему.

«Всего-навсего кот», – подумала Ева, засыпая. Но она готова была поклясться, что слышала какое-то пение…

Утром, придя в участок, Ева с головой зарылась в кипу накопившихся бумаг. Она почти забыла о странном ощущении, с которым просыпалась ночью. Стояла настоящая золотая осень, Нью-Йорк купался в теплых солнечных лучах, прохожие на улицах казались умиротворенными, довольными жизнью. Ева решила, что лучшего времени привести в порядок дела не найдешь.

Самую муторную часть работы она поручила Пибоди.

– Ну почему у вас в компьютере все файлы вперемешку? – сокрушалась Пибоди.

– Я отлично знаю, где что, – заявила Ева. – Так и быть, можете все систематизировать, но так, чтобы и я в этом разобралась. Справитесь, сержант?

– Надеюсь, – ответила Пибоди официальным тоном и, удостоверившись в том, что Ева стоит к ней спиной, театрально закатила глаза и добавила:

– ...мэм.

– Отлично Только глазки не закатывайте. А запутано все так исключительно потому, что у меня был очень и очень напряженный год. И поскольку начался его последний квартал, а вы мой стажер, полагаю, что вполне справедливо поручить эту работу именно вам. – Ева повернулась к Пибоди и одарила ее язвительной улыбкой. – Надеюсь, что и у вас когда-нибудь появятся подчиненные, на которых вы сможете перекладывать все малоприятные дела.

– Тронута вашим доверием, Даллас. – Пибоди свирепо посмотрела на монитор. – А может, мне хочется стонать оттого, что придется разбирать файлы пятилетней давности? Между прочим, через два года их полагается переводить в архив.

• Предыдущая
• 3/63
• Следующая