Бывших ведьмаков не бывает! - Романова Галина Львовна - Страница 16

– Аа-а-а! Петруха! Она тут!

Существо не теряло времени даром. Проплыв под лодкой, оно вынырнуло с другой стороны, цепляясь за борт передними конечностями, и полезло к людям. Вопли двуногого раздражали; мало того что из-за них оно могло пропустить тот, нужный, голос, оно само не любило воплей и шума, зверея от любого резкого звука. И сейчас, больше от злости, чем от жажды крови, существо махнуло одной лапой, выпуская когти, – и крик ужаса перерос в визг боли, когда когти вспороли грудь человека вместе с рубашкой, зацепив и правую руку, вскинутую в запоздалом жесте защиты. Когтистые перепончатые пальцы сомкнулись на локте, рывком подтягивая орущего рыбака ближе.

– Петруха-а-а! Он меня-а-а…

Петруха с силой дернул багор, с хрустом выдирая его наконец-то из борта, и ткнул в мерзкую тварь. Бить наотмашь побоялся, чтоб не задеть напарника. Мелькнула мысль: «Не попортить сильно шкуру! Бить в брюхо или глотку!» – но багор соскользнул, лишь поцарапав чешуйчатое скользкое тело. А в следующий миг пасть твари раззявилась, обнажив двойной ряд мелких, загнутых, как у щуки, зубов, и кисть молодого рыбака оказалась внутри. Сомкнулись челюсти. Хрустнули кости. Из пасти брызнуло, потекло алым.

Рыбак зашелся в диком крике. Он был легкой добычей – хватай и кусай! – но в это время на хребет за плечами опустилось что-то тяжелое. Крюк багра зацепился за наросты на спине, и существо рассвирепело окончательно. Рывком подтянув хвост в лодку, оно ударило наотмашь, попав второму двуногому по ногам. Лодка качнулась еще раз, чуть не черпая воду, и не удержавшийся на ногах Петруха полетел в реку.

Он вынырнул почти сразу – рыбаку и не уметь плавать? – но к тому времени, как он выбросил вперед руки, хватаясь за борт, отчаянные вопли его молодого напарника сначала поднялись до истошного поросячьего визга, а потом оборвались с хрипом и хлюпаньем.

Подтянувшись на руках и заглянув в лодку, Петруха едва не выпустил борт, камнем уйдя под воду. Подмяв под себя вздрагивающее и все еще брыкающее ногами тело молодого рыбака, водяная тварь сосредоточенно кусала его лицо, шею, грудь, отхватывая кусок за куском от того, что еще недавно было человеком. Хлещущая из порванных жил кровь мешалась с речной водой, пропитывала запасную сеть и нехитрые пожитки.

– Ох… – выдохнул Петруха. Оторвал от борта одну руку – пальцы словно онемели, – попытался перекреститься, и тут водяной убийца повернул к нему заляпанную кровью пасть. В близко, по-человечески посаженных глазах светился разум.

– Черт!

Оттолкнувшись, Петруха бросился в воду. До берега было не так уж и далеко. Он надеялся успеть отплыть подальше. Надеялся, что тварь, удовольствовавшись мясом его напарника, не кинется в погоню. Надеялся остаться в живых. И эта надежда еще была жива, когда за спиной послышался громкий всплеск от бросившегося в воду чешуйчатого тела. Но рыбак все равно продолжал упрямо плыть до тех пор, пока не почувствовал, как нога скользнула по чему-то твердому, гладкому, а в следующий миг вторую ногу обхватила когтистая лапа и его с силой дернуло вниз. Только последний раз ударили по воде руки… Плеснула волна, накрывая пловца с головой. Вода слегка взбурлила, к поверхности всплыл пузырь воздуха, потом река окрасилась быстро растворяющейся кровью и все стихло. Только лодка с останками молодого рыбака медленно плыла вниз по течению.

Лясота проснулся быстро, сказалась привычка. Несколько секунд он лежал неподвижно, прислушиваясь к звукам внешнего мира, но ничего подозрительного не услышал. Было тихо. Шелестели листья, перекликались птицы. Откуда-то издалека донесся раскатистый гудок – наверное, какие-нибудь торговые суда приветствовали друг друга, проходя мимо. Если приложить ухо к земле, можно было различить далекий перестук – по той дороге, о которой говорила его спутница, проезжала подвода.

А кстати, где она сама?

Лясота резко сел, озираясь. Его попутчицы нигде не было. Только трава примята в том месте, где она сидела рядом с ним на поляне.

– Барышня! – позвал он. Пальцы сомкнулись на рукояти пистолета. – Княжна Владислава!

Что за притча? Куда она опять делась? Нет, положительно, эта девчонка начала его раздражать. И почему он согласился взять ее с собой?

Вскочив, он быстро осмотрелся. Следы вели с поляны к реке, туда, где он оставил лодку. Девушка захотела уплыть без него? Не слишком хорошая идея. Она наверняка не умеет ни грести, ни управлять веслами.

Впрочем, долго искать пропажу не пришлось. За ближайшими кустами он заметил светло-коричневое дорожное платье и шляпку. Девушка сидела на наклонном стволе ивы неловко, боком, и смотрела на воду. Она встрепенулась, услышав шаги, и обернулась.

– Спокойно! – Лясота поднял руку, сунув пистолет в карман. – Это всего лишь я. Вы почему ушли с поляны?

– Жарко, – просто объяснила Владислава. – И душно. А тут прохлада, ветерок, тенек.

Да, место она выбрала удачное, только…

Бросив взгляд на реку, Лясота уже знал, что там увидит – темный продолговатый предмет, замеченный краем глаза, при ближайшем рассмотрении оказался рыбачьей лодкой, которая неспешно, покачиваясь на волнах, плыла вниз по течению. Речная волна постепенно прибивала ее к берегу неподалеку от того места, где устроились на отдых беглецы.

– Что там? – Владислава тоже заметила ее.

Лясота только пожал плечами; и так ясно, что мимо плывет не сундук с добром.

– Откуда она взялась? Не с парохода?

– Нет. – Он все-таки решил ответить. – Внешне не похожа, корма ниже, руль по-другому устроен, некрашеная, нет знака… А это интересно!

У него мелькнула мысль, чтобы забрать находку себе и дальше продолжить путь на ней. Мало ли рыбачьих лодок на реках? А их суденышко прямо-таки кричит о том, что имеет отношение к речному пароходству. Если княжну Владиславу ищут, наверняка знают, что она могла уплыть на лодке. И указать ее приметы. Светло-зеленая, с широкой белой и узкой желтой полосами вдоль борта, лодка с «Царицы Елизаветы» была слишком приметна.

Течение ему помогало – бесхозное судно медленно, но верно двигалось к берегу. Лясота прикинул, что врезаться в заросли камыша и прибрежного кустарника она должна примерно саженях в тридцати-сорока ниже по течению и, смерив глазом расстояние, направился в ту сторону.

– Вы куда? – встрепенулась Владислава.

– За лодкой.

– А как же наша?

– Она слишком приметная, – пришлось пуститься в объяснения. – На ней мы сможем путешествовать только по ночам. Хотите дождаться ночи, чтобы нас никто не узнал?

И заодно потерять лишние час-полтора, которые могли бы стоить ему свободы, а может, и самой жизни. Правда, если в Закаменье за два года не хватились беглого каторжника, решив, наверное, что он просто растворился в тайге, то вряд ли его ждут здесь, чтобы арестовать и вернуть на каторгу. Как бы то ни было, живым он им не дастся.

Владислава помотала головой и послушно потрусила следом.

Лясота шагал широко, опережая девушку, которая то и дело путалась в подоле своего платья. Он прибыл на предполагаемое место остановки лодки даже чуть раньше, сгорая от желания пуститься бегом. За кустами было трудно рассмотреть на плаву, что с нею не так, и он одновременно спешил первым увидеть то, что находится внутри, и в то же время ужасно не хотел ничего видеть и знать.

– Оставайтесь на берегу! – крикнул он Владиславе, подходя к самой воде и замочив сапоги.

Отсюда страшный груз лодки был виден отлично, и Лясота задержал дыхание, не веря своим глазам. Внутри все было залито кровью – мешок с припасами, свернутая сеть, перевернутая корзина для мелкой рыбы, чтобы сортировать добычу сразу, не тратя времени зря. И то, что осталось от тела рыбака, лежащего на дне.

– Ой-й-й! – испуганный вопль перешел в визг, но Лясота, кинувшись к девушке, зажал ей рот рукой.

Поверх ладони Владислава смотрела на него с ужасом и закипавшими на ресницах слезами.

– Не орать, – прошипел он прямо ей в глаза. – Молчать. Отойти на пять… нет, на десять шагов назад. Встать там. Спиной ко мне. Не шевелиться. Понятно?