Плоть и кровь - Робертс Нора - Страница 33
- Предыдущая
- 33/85
- Следующая
— Насколько это возможно. Ева.., достаточно скрытный человек.
— Судя по всему, вы к ней очень хорошо относитесь, — заметила Рианна. — Надеюсь, вы не поймете меня не правильно, но, узнав, что Рорк женится, я ожидала чего-то совсем другого. Сама весть о женитьбе была абсолютно неожиданной, но я думала, что он выберет даму светскую и искушенную. Никак не могла себе представить, что выбор Рорка падет на женщину-полицейского, которая носит под мышкой кобуру с той же легкостью, с которой другие женщины носят жемчужные ожерелья. Но, как ни странно, они хорошо смотрятся вместе, видно, что они — пара. Можно сказать, — улыбнулась она, — что они друг для друга созданы.
— Вот с этим я полностью согласна.
— Скажите, доктор Мира, а что вы думаете о выращивании цепочек ДНК?
— Ну, по этому поводу… — И доктор Мира с удовольствием поддержала разговор, понятный только им двоим.
Ева сидела у себя в кабинете и просматривала информацию о Фицхью, Матиасе и Перли. Ни одной зацепки, ничего общего… Единственное, что их объединяло, — так это то, что никто из них не был предрасположен к самоубийству.
«Какова вероятность того, что между этими делами есть связь? — спросила себя Ева. И сама же ответила:
— Практически никакой. А каков процент вероятности убийства в деле Фицхью? Самый минимальный. Ну что ж, Даллас, пора сдаваться. Пусть все идет, как идет…»
Она развернулась к окну и стала наблюдать за суетливой толпой. Люди спешили по своим делам, и каждый был уверен, что движется к намеченной цели.
Предопределение, судьба, генетический код… Если верить во все это, то какой смысл в ее работе, а следовательно, и в том, для чего она живет? Если нет выбора, если нельзя ничего изменить, зачем бороться за чужие жизни, зачем вставать на защиту тех, чьи жизни спасти не удалось?
Если все закодировано на физиологическом уровне, то, значит, отправившись в Нью-Йорк, борясь за то, чтобы что-то собой представлять, она просто шла по предначертанному пути? Был сбой в коде, и поэтому она так долго не могла вспомнить своего детства, а теперь ее прошлая жизнь возвращается к ней в обрывочных воспоминаниях и ночных кошмарах.
Неужели этот код может сыграть с ней злую шутку, и в один прекрасный день она станет таким же чудовищем, каким был ее отец?
Ева не знала ни одного из своих кровных родственников, кроме него. О матери — ничего. Может, у нее и были братья и сестры, дяди, тети, бабушки, дедушки, но в своей памяти она не могла найти никаких следов. Единственный, с кем можно было связать ее генетический код, — ее отец, который измывался над ней, пока она была маленькой девочкой. И длилось это до тех пор, пока она не нанесла ответный удар.
Она его убила…
Кровь на руках восьмилетней девочки! Неужели поэтому она стала полицейским? Неужели она с тех пор старалась смыть с рук эту кровь, встав на сторону закона, правил, правосудия?
— Лейтенант! — Пибоди положила Еве руку на плечо, и она от неожиданности вздрогнула. — Прошу прощения. С вами все в порядке?
— Да, конечно. — Ева протерла глаза. Разговор в «Виллидж-бистро» растревожил ее больше, чем она думала. — Просто голова разболелась.
— У меня есть таблетки от головной боли. — Не надо. — Ева не любила принимать лекарства. — Сама пройдет. Понимаете, Пибоди, у меня больше нет никаких идей по делу Фицхью. Фини добыл мне всю информацию о пареньке из «Олимпуса», но я не могу отыскать ничего, что бы связывало его, Фицхью и сенатора. У меня вообще нет ничего, кроме разборок Леоноры и Фоккса. Можно, конечно, потребовать проверки на детекторе лжи, но мне ее вряд ли разрешат. Через двадцать четыре часа дело придется закрыть.
— Вы по-прежнему считаете, что здесь есть какая-то связь?
— Мне, наверное, просто хочется так считать. А это совсем другое дело. Да, чуть не забыла. Я ведь никак не отметила того, что вы отлично справились с ролью моей помощницы.
— Быть вашей помощницей — самая лучшая награда, о которой я и мечтать не смела. — Пибоди залилась краской смущения. — Я была бы счастлива, если бы мне удалось проработать с вами еще полгода.
— Немного же вам надо, Пибоди, — заметила Ева, откинувшись на спинку кресла.
— Вовсе нет, лейтенант, — сказала Пибоди, глядя ей прямо в глаза. — Я думаю, мне многие завидуют. Ева рассмеялась, взъерошила волосы.
— Хотите подлизаться ко мне?
— Нет, мэм. Если бы хотела — сказала бы какой-нибудь комплимент, например, насчет того, что замужество вам к лицу. Что вы никогда так прекрасно не выглядели, как все говорят. — Ева только фыркнула. — Вот тогда бы я подлизывалась.
— Буду иметь в виду. — Ева задумалась на минуту, а потом спросила:
— Вы ведь, кажется, из семьи квакеров, Пибоди?
Пибоди тяжко вздохнула и кивнула:
— Да, мэм.
— Странно… Дети из таких семей редко становятся полицейскими. Художники, фермеры, ремесленники, иногда — ученые.
— Мне не нравилось плести коврики.
— А вы умеете?
— Под дулом пистолета, наверное, сплела бы.
— Так что же, вам надоела ваша семья, и вы решили сломать устои и заняться делом, максимально далеким от пацифизма?
— Нет, мэм. — Пибоди была немного озадачена темой беседы. — У меня отличная семья, мы все очень дружим. Они никогда не поймут, почему я этим занимаюсь, но и препятствовать не станут. Я просто хотела служить в полиции, так же, как мой брат хотел стать плотником, а сестра — фермершей. Квакеры вообще тяготеют к самовыражению.
— Но вы выпадаете из своего генетического кода, — тихо сказала Ева и начала барабанить пальцами по столу. — Не вписываетесь в него. Наследственность, среда, генетические данные — все это должно было повлиять на вас совсем иначе.
— Я вам когда-нибудь расскажу, что именно на меня повлияло, — грустно сказала Пибоди. — Так или иначе, я здесь, и я стою на страже города.
— Если у вас вдруг возникнет потребность плести коврики…
— Вы будете первой, кого я об этом извещу. Евин компьютер пискнул дважды, сообщая о том, что идет передача новой информации.
— Подойдите-ка поближе, Пибоди. Это дополнительный отчет о вскрытии паренька из «Олимпуса».
- Предыдущая
- 33/85
- Следующая
