Любовь в вечерних новостях - Робертс Нора - Страница 17

• Предыдущая
• 17/47
• Следующая

Сонная, она опять зевнула и перестала возражать. Наверное, проще сказать «да». Какой от этого вред? В конце концов, это даже занятно. В первый раз на бейсбольном матче.

— Но ты не наденешь эту смешную кепку? Нет?

Торп усмехнулся:

— Нет, я предоставлю эту честь игрокам.

— Двенадцать тридцать. Спокойной ночи, Торп.

— Спокойной ночи, Кармайкл.

Положив трубку на место, Ливи блаженно вздохнула, устраиваясь поудобнее. И, засыпая, вдруг ощутила, что головная боль прошла.

Стадион был забит до отказа. Ливи впервые поняла, что жители Балтимора и впрямь были большими поклонниками своих «Скворцов». Здесь были женщины, дети, юные девушки, студенты, «белые воротнички», «синие воротнички». «Наверное, в этой игре что-то есть, — решила она, — если посмотреть матч понаехало столько народу».

— Навес за третьей «квартирой», — сказал Торп, жестом указывая вниз на каменные ступеньки.

— Что?!

— Там наши места.

Взяв Ливи за руку, он повел ее вниз. Она хмуро оглядела игровую площадку, пытаясь совместить свои скудные знания об игре с белыми линиями бурой землей и зеленой травой.

— Что-нибудь понимаешь в бейсболе? — спросил Торп.

Ливи немного подумала и смущенно пожала плечами.

Он засмеялся и сел.

— Ну, сегодня тебе придется пройти ускоренный курс обучения. Пива хочешь?

— А если кока-колу? Это против американской традиции?

Торп сделал знак разносчику, а Ливи облокотилась на перила и внимательно оглядела поле.

— Да здесь вроде все просто. Если есть третья «квартира», значит, должна быть первая и вторая. «Квартира» — это, собственно, угол, да? Кто-то бросает мяч, другой отбивает и бежит вокруг трех углов, чтобы помешать чужому завладеть мячом.

— Упрощенное толкование истинно мужского спорта, — Торп протянул ей банку колы.

— А разве я что-нибудь упустила? — спросила она, прежде чем взять в рот соломинку.

— А зоны, где можно отбивать, а количество ударов, а штрафные, да что говорить — ты не знаешь ничего. — Торп безнадежно махнул рукой.

— Ладно, ладно, — прервала она поток его красноречия, — согласна, сдаюсь.

— Да ты когда-нибудь видела игру? — Торп посмотрел на нее подозрительно.

— Так, урывками, во время спортивных новостей.

— Поразительное невежество, — возмутился Торп.

Солнце было яркое, горячее, а воздух прохладен. Пахло пивом, жареным арахисом и хот-догами. Где-то сзади мужчина и женщина уже спорили о игре, которая не началась. Всюду царила атмосфера общего интереса и волнения, которую она совершенно не замечала во время отрывочных телевизионных передач.

— Здесь все смотрится иначе. — Она внимательно оглядела игроков. Инициалы и номера ей практически ничего не говорили. — Ну, так когда же начнется? — Ливи, повернувшись к Торпу, увидела, что он столь же внимательно разглядывает ее. — В чем дело?

От его пристального взгляда ей стало не по себе. Вряд ли они остановятся на просто приятельских отношениях. Боже, как ему удается разрушать все ее тщательно возводимые укрепления?

— Да я ведь уже говорил. У тебя фантастическое лицо, — спокойно ответил Торп.

— Нет, ты не виляй! — отрезала Ливи. — Ты пытался проникнуть в мои мысли.

Торп, улыбаясь, провел пальцем по ее волнистой челке.

— Мужчина должен понимать женщину, на которой собирается жениться.

Ливи нахмурилась, набрала побольше воздуху и приступила к объяснению:

— Торп…

Но она не успела даже начать свою лекцию. Внезапно грянул оркестр, и толпа взревела.

— Церемония открытия, — объяснил Торп и спокойно положил свою руку ей за спину.

Ливи смирилась. «Но не поддавайся ему все время, — мысленно предупредила она себя. — Он умело затягивает тебя в свои сети». Она откинулась назад и стала просто зрителем.

К концу первого периода Ливи уже была всецело захвачена игрой.

— Никто не выигрывает, — пожаловалась она и раздавила зубами кусочек льда.

Торп закурил.

— Лучший матч, который я видел, был в Лос-Анджелесе между «Ловкачами» и «Краснокожими». За двенадцать периодов счет был один — ноль в пользу «Ловкачей».

— Только одно очко за двенадцать периодов? — удивилась Ливи. — Паршивые, наверное, были команды.

Торп уставился на нее, но, видя, что она говорит совершенно серьезно, громко рассмеялся.

— Сейчас куплю тебе за это хот-дог, Кармайкл. Игрок угодил мячом в левое поле, и Ливи схватила Торпа за руку.

— Смотри, он-таки попал.

— Но мы болеем не за ту команду, Ливи, — ответил он сухо, — а за других ребят.

Ливи, не глядя, взяла хот-дог и надорвала пакетик с горчицей.

— А почему?

— Почему? — повторил он, глядя, как она щедро поливает горчицей сосиску. — Да потому, что «Скворцы» из Балтимора, а «Красные носки» из Бостона.

— А я люблю Бостон. — Ливи откусила солидную порцию, в то время как Палмер внезапно отбросил мяч в сторону, и он не попал в «квартиру».

— Не люби Бостон так громко в этой секции стадиона, — посоветовал Торп. Зрители взревели, глядя, как удаляют сразу двоих игроков.

Тут Торп внезапно ее поцеловал.

— Ну вот, настало время экстренного обучения правилам игры в бейсбол.

В конце пятого периода Ливи уже усвоила некоторые основные понятия. Играли уже трое на трое. Неожиданно для себя она увлеклась и совсем забыла, что Торп очень странный, непостоянный человек. Она вообще забыла, что нужно опасаться и защищаться.

— Так, значит, если мяч поймают на лету над чужой территорией, прежде чем он ударится о землю, то это все равно означает аут?

— Ты тоже все хватаешь на лету.

— Не умничай, Торп. — Ливи сурово посмотрела на него. — Ты просто хочешь сбить меня с толку.

— И в мыслях не держал.

— Ты давно бываешь на матчах?

— Мать взяла меня с собой в первый раз, когда мне исполнилось пять. В Вашингтоне тогда были «Сенаторы».

— В Вашингтоне и сейчас полно сенаторов.

— Ливи, — укоризненно произнес он. — Так называлась команда.

— А-а. — Она снова оперлась подбородком на перила. Торп, улыбаясь, разглядывал ее профиль. — Ты говоришь, что тебя повезла на игру мать? Мне всегда казалось, что бейсбол — это скорее сфера отношений отца и сына.

— Мой отец не очень интересовался детьми, а также своими отцовскими обязанностями.

— Извини. — Ливи взглянула на него. — Я ничего не хотела выпытывать у тебя.

— Это не тайна. — Он пожал плечами. — Что тут особенного? Бывает. К тому же моя мать была замечательная женщина.

Ливи снова посмотрела на поле. «Странно, — подумала она, — я не представляла себе раньше Торпа ребенком, подростком. Интересно, какая у него семья?» Для нее он был только хватким, язвительным репортером, отлично умеющим выводить разного рода прохиндеев на чистую воду. Представлять его ребенком, возможно, с трудным детством — значит, видеть его совсем в ином свете. Ливи пришлось напомнить себе, что ей совершенно ни к чему все эти подробности.

А все же, каким мальчиком он был когда-то?

Ему явно свойственна чуткость. Наверное, это влияние матери.

И роза — черт побери эту розу. Ливи вздохнула. Никак не получалось избавиться от мыслей о нем. Что же это такое?

И еще — он сексуален. Он знает, как возбудить женщину, даже не желающую этого. Высокомерен, это правда. Но при этом так естествен, что просто достоин восхищения.

Кроме того, очень талантливый журналист. Не скажешь, что жаден до денег или стремится к власти — особенно теперь, когда так легко отказался от должности, за которую люди рвут друг другу глотку.

Нет, он положительно неотвязен. Просто не выходит из головы. Кажется, она подошла к опасной черте, решила Ливи.

А Торп все смотрел на ее профиль и на своеобразную игру эмоций, отражавшуюся на лице. «Когда она забывает об осторожности, — подумал он, — ее лицо прозрачно, как стекло».

— О чем ты думаешь? — спросил он и сзади обхватил ее шею ладонью.

• Предыдущая
• 17/47
• Следующая