Ромашка - Далекий Николай Александрович - Страница 51

• Предыдущая
• 51/55
• Следующая

Вскоре Оксана заметила, что новая официантка, хотя и держится в стороне, но все время наблюдает за ней. Тут ошибки не могло быть: эту женщину устроили на работу в столовой, чтобы она могла следить за каждым шагом Анны Шеккер.

После обеда Оксана не пошла домой. Это было время их прогулок с Людвигом. Но Людвиг, сделав за последние сутки три боевых вылета, отправился с остальными летчиками на отдых.

Оксана сидела за столиком в углу и вырезала из плотной цветной бумаги узорчатые кружочки. Это было ее давнее «рационализаторское предложение», получившее одобрение начальника столовой Бугеля. Несколько раз кто–то приоткрывал дверь и заглядывал в зал. Оксана даже не поднимала голову, хотя была уверена, что следят за ней. Ставни раздаточного окна были закрыты — поварихи на кухне готовили ужин.

…Начинало темнеть, когда начальник гестапо подполковник Лютц позвонил розовощекому капитану из контрразведки.

— По моим сведениям, Шеккер не выходила с территории аэродрома после обеда. Где она?

— В столовой, господин подполковник.

— Одна?

— Одна.

— К ней кто–нибудь приходил?

— Нет.

— Мы задержали одну женщину. Она только что на допросе призналась, что какая–то девушка, имени и фамилии которой она не знает, передавала ей записки в условленное время на углу Дворянской и Степной.

— И она описала внешность Анны Шеккер?

— Видите, она не помнит внешности… — Лютц подчеркнул слова «не помнит» и засмеялся. — Сейчас мы над ней работаем, она то и дело теряет сознание. Вы пошлите своих людей в столовую.

— Арестовать Шеккер?

Начальник гестапо заколебался с ответом.

— Нет, не спешите. Смотрите только, чтобы она не улизнула.

— Слушаюсь, господин подполковник.

Капитан опустил телефонную трубку на рычаги и, сжав губы, застыл на несколько секунд.

— Чудовищно, чудовищно! — пробормотал он, выходя из оцепенения. — Что–то сверхъестественное!

…В столовую торопливо вошла Татьяна Кныш. Подойдя к Оксане, она спросила по–немецки, но с сильным акцентом:

— Девушки еще не приходили?

— Нет, — ответила Оксана.

— А господин капитан?

— Он придет вовремя.

Татьяна глубоко вздохнула, оглядела пустой зал, направилась к раздаточному окну.

— Тебе нездоровится? — спросила она на ходу.

— Что?! — удивилась Оксана.

— Ты чувствуешь себя плохо? — вернулась к ней Татьяна. — Нездоровится? Возьми отпуск.

— Какой отпуск? — усмехнулась Оксана.

— По болезни. Здоровье надо беречь.

— Кто сказал?

— Совет лекаря. О хозяйстве я позабочусь.

Только тут Оксана подняла голову и встретилась с глазами Татьяны. Она не увидела в черных красивых глазах женщины ни радости, ни теплоты, ни тревоги. На мгновенье ею овладело беспокойство и недоверие к Татьяне. У Оксаны было в запасе несколько секунд, она еще могла превратить этот разговор в шутку, сделать вид, что не поняла Татьяну, хотя новая официантка точно, слово в слово передала приказ Тихого. Строгое лицо женщины оставалось непроницаемым. Чему же тут удивляться? Внучку немецкого колониста сменяет жена помощника начальника полиции. Именно такими должны быть лицо и глаза у этой женщины.

— Я сама пойду к лекарю.

Татьяна оглянулась на дверь.

— Советую не задерживаться. Сегодня схватили одну женщину, пытают. Она, видать, что–то говорит… Подожди!

Она вдруг направилась к двери, прислушалась.

— Идут, спрячься!

Оксана быстро и бесшумно скрылась за ширмой. В столовую вошел обер–ефрейтор. Он окинул взглядом пустой зал и спросил негромко:

— Вы — кто?

— Новая официантка.

— Кныш. Жена Кныша?

— Да.

— А где эта… Шеккер?

— Шеккер здесь, — нарочито громко, словно не замечая предупреждающего знака обер–ефрейтора, ответила Татьяна. — Она вышла на минуточку.

— Вышла? — испугался обер–ефрейтор. — Когда?

— Только что.

Обер–ефрейтор выбежал в коридор и, крикнув: «Мальцер, на ворота!», сейчас же вернулся в зал и уселся за столиком у двери.

Татьяна ходила по залу, поправляя скатерти и кружки на столах. Она увидела, как колыхнулась и надулась, словно парус при слабом порыве ветра, ширма, отгораживающая от зала посудное отделение, и повела глазами на обер–ефрейтора. Гитлеровец сидел за столиком. Он косил глазом на стенные часы и напряженно прислушивался к шагам в коридоре. Вошли две официантки — Софа и Маруся. Татьяна, опережая их, поспешно прошла к раздаточному окну и на несколько секунд скрылась за ширмой. Окно за маскировочной шторой было закрыто, но шпингалеты в раме оказались выдвинутыми. Татьяна бесшумно задвинула смазанные гусиным жиром шпингалеты и появилась в зале.

Теперь никто не смог бы установить, каким путем исчезла из столовой Анна Шеккер.

Обер–ефрейтор еще раз взглянул на часы, нахмурился и, не обращая ни на кого внимания, выбежал в коридор. Сапоги его дробно застучали на лестницах, тотчас же хлопнула верхняя дверь.

Через минуту подразделение, охранявшее аэродром, было поднято по тревоге.

15. ОТКРЫТАЯ КАРТА

— Ваша Анна не вышла вечером на работу, — сказал капитан Бугель, подходя к столику, за которым усаживался Вернер. — Вы ее не видели, господин подполковник?

— Нет. Я проснулся четверть часа назад.

Взглянув на припухшее ото сна лицо Вернера, можно было убедиться, что он говорит правду.

— А когда вы видели ее в последний раз?

Летчик удивленно вскинул брови — вопросы начальника столовой становились назойливыми.

— Здесь, во время обеда. Если вас это очень интересует… — сказал он холодно, но тут же добавил обеспокоенным тоном: — С ней что–то случилось? Заболела?

— Не знаю. — Капитан Бугель поспешно отошел от столика.

Вернер торопливо съел ужин и пошел в штаб. Он попросил командира полка дать ему на несколько минут машину для поездки в город.

— Вы что–то забыли? — как–то растерянно спросил подполковник Хенниг.

— Нет. Я хочу навестить Анну. Она, вероятно, заболела.

Хенниг странно посмотрел на Вернера и, очевидно, колеблясь, несколько минут молчал.

— Что ж, поезжайте, но через десять минут вы должны быть на аэродроме.

Тон командира полка разозлил Людвига. Они вместе закончили летную школу, вместе начинали службу в этом полку, но Хенниг — посредственный летчик и чистокровный ариец — все время опережал Вернера при повышении чинов и распределении должностей. «Трусливая свинья, — кипел от злости Людвиг, садясь в штабную машину рядом с шофером. — Боится сесть в самолет, а когда мне нужна машина, начинает важничать, торговаться. Десять минут! Как будто я когда–нибудь опаздывал к вылету».

На воротах их задержали, машину обступило несколько человек. Несколько раз вспыхнул электрический фонарик, кто–то пошарил рукой по заднему сиденью.

— Черт возьми! Что тут происходит? — с сердцем крикнул Людвиг. — Часовой! Не узнаете? Едет подполковник Вернер.

Еще раз вспыхнул фонарик, и ворота раскрылись. Шофер погнал машину по знакомой дороге, не зажигая фар, и затормозил у домика на Огородной улице.

Едва Людвиг нащупал рукой крючок на низенькой калитке, к нему бесшумно приблизилась тень.

— Кто прибыл? — по–немецки очень тихо спросила тень.

— В чем дело?

Летчик протянул руку к кобуре.

— Не кричите! — умоляюще и в то же время тоном приказа прошептала тень.

И Людвиг увидел за калиткой вторую фигуру.

— Кто вы?

— Подполковник Вернер.

Молчание. Тень за калиткой исчезла, но послышался отдаленный шепот. Людвиг уловил свою фамилию. Через полминуты кто–то открыл калитку и, взяв Вернера под руку, отвел его в сторону.

— Господин подполковник, тише. Я — лейтенант Губер. Входить во двор нельзя. Попрошу вас немедленно уехать.

— Но мне нужно… — начал было Людвиг.

— Завтра, завтра… — с досадой зашептал Губер. — Вы нам мешаете.

Ничего не понявший, но уже охваченный тревожным предчувствием Вернер вернулся на аэродром. Машину на воротах снова задержали и осмотрели. Людвиг различил в темноте фигуру капитана из контрразведки.

• Предыдущая
• 51/55
• Следующая