Кому она рассказала? - Робертс Нора - Страница 35

• Предыдущая
• 35/82
• Следующая

— Многие люди считают деревенские виды умиротворяющими.

— Ну да, как же. Пока не задумаются, что это там крадется за деревьями или ползет в траве.

Пибоди беспокойно переступила с ноги на ногу.

— Многие люди предпочитают думать, что никто не крадется за деревьями. Там прыгают и играют очаровательные оленята. И в траве никто не ползет, там резвятся прелестные крольчата.

— Многие люди просто глупы. Давай-ка мы тоже устроим наши маленькие игры и веселье, Пибоди. Давай для начала прокачаем Бруберри. И Кавендиша.

— Это действительно могли быть оленята с крольчатами, — проворчала Пибоди и вытащила ППК, чтобы начать проверку.

Через несколько минут из-за одной из дверей вновь появилась Бруберри. Ее спина была прямой, как доска, ее голос звучал холодно и отчужденно.

— Мистер Кавендиш примет вас сейчас. Десять минут.

«Из церкви в музей, — подумала Ева, — а из музея в мужской клуб».

Уолтер Кавендиш занимал кабинет с массивными широкими креслами и диванами темного дерева, обитыми кожей цвета бургундского вина. Пол был застлан толстыми восточными коврами, на первый взгляд настоящими, в ярких тонах и со сложным рисунком. Густая янтарная жидкость словно светилась в тяжелых хрустальных графинах, которые могли бы послужить весьма надежным орудием убийства.

Компактный черный компьютер с блоком связи соседствовал на антикварном письменном столе с многочисленными, педантично расставленными предметами старинного письменного прибора из бронзы. А за столом восседал сам Уолтер Кавендиш — солидный, преуспевающий, в сшитом на заказ костюме приглушенно-коричневого цвета с еле заметной золотистой искрой. На взгляд Евы, весь этот реквизит не помогал ему обрести уверенность в себе. Он явно нервничал.

Ему было чуть за пятьдесят. Красное лицо в обрамлении густой шевелюры того неопределенного цвета который у парикмахеров называется «тусклый блондин». Светло-голубые глаза, бегающий взгляд. Этот взгляд на миг задержался на лице Евы и тут же скакнул куда-то за ее плечо.

Он поднялся из-за стола, и на его грубоватом лице появилось официальное выражение.

— Я хотел бы взглянуть на ваши документы.

По мнению Евы, он говорил с напыщенным прононсом провинциального актера.

Ева и Пибоди как по команде вынули свои жетоны.

— Лейтенант Даллас, — представилась Ева, — и детектив Пибоди. Похоже, вам пришлось прервать свое совещание. Странно, мы не видели, чтобы кто-то отсюда вышел.

Кавендиш на мгновение как будто растерялся, его бегающий взгляд метнулся к лицу Бруберри, и в ту же секунду его ассистентка заговорила:

— Это было телефонное совещание.

— Да-да, телефонное совещание. С Лондоном.

— Как удобно. — Ева не сводила глаз с Кавендиша, и он понял: она уже знает, что он лжет. — Ну раз уж у вас нашлось несколько минут, у нас есть к вам вопросы в связи с расследованием.

— Да, мне так и сообщили.

Он указал на кресла, словно приглашая их садиться, и сам начал опускаться в свое кресло. Руки для пожатия он не протянул, и тогда Ева сама нарочно выбросила руку вперед. Ей надо было дотронуться до него. Кавендиш замешкался. Ева заметила, что он опять взглянул на ассистентку и только потом взял Евину руку в свою.

«Мягковата, — решила она. — И влажновата».

— Что вы расследуете?

— Убийство. Натали Копперфильд и Бика Байсона. Вам эти имена знакомы?

— Нет.

— Насколько я понимаю, новости по телевизору вы не смотрите, газет не читаете. — Ева выразительно взглянула на огромный настенный экран в темной деревянной раме, господствующий над комнатой. — Эти двое были убиты три дня назад, каждый в своей квартире. Оба они работали в фирме Слоуна, Майерса и Крауса. А знаете, что самое смешное? Натали Копперфильд занималась счетами вашего головного офиса. И ее имя вам ничего не говорит?

— Я не запоминаю имена всех, о ком мог слышать или читать. Я очень занятой человек. А что касается счетов, ими занимается Эллин, моя ассистентка.

— Мне известно о мисс Копперфильд, — заявила Бруберри. — Какое отношение ее смерть имеет к нашей компании?

— В настоящий момент вопросы буду задавать я, — холодно отчеканила Ева. — Где вы были, мистер Кавендиш, три дня назад между полуночью и тремя часами утра?

— Дома, в постели. Со своей женой.

Ева подняла брови с хорошо разыгранным удивлением.

— Вы не помните имена двух человек, о которых трубит вся пресса, но, ни минуты не раздумывая, не сверяясь с ежедневником, сообщаете мне, где вы были ночью трое суток назад?

— Дома, — повторил он. — В постели.

— У вас были контакты с мисс Копперфильд или мистером Байсоном?

— Нет.

— Странно. Вам не кажется странным, детектив, — повернулась Ева к Пибоди, — что мистер Кавендиш не имел никаких, даже малейших контактов с лицом, ответственным за ведение счетов его фирмы?

— Должна признаться, это действительно странно. Вот возьмите, например, меня: я того парня, что мне в управлении зарплату выдает, по имени знаю и ни с кем не спутаю.

— Возможно, я когда-то и встречался…

— Я встречалась с мисс Копперфильд и состояла в переписке с ней, — вмешалась Бруберри, — когда в этом была необходимость. В основном дела такого рода решаются в нашем головном представительстве в Лондоне.

— Ну а здесь вы что делаете? — спросила Ева, обращаясь исключительно к Кавендишу.

— Я представляю интересы нашей фирмы в Нью-Йорке.

— И что это значит?

— Именно то, что я сказал.

— Исчерпывающий ответ. И вы также представляете юридические интересы Лурдес К. Макдермотт, которая была клиенткой Бика Байсона.

— Миссис Макдермотт является родственницей. Естественно, ее представляет наша фирма. Кто ее финансовый менеджер, я не знаю.

— Да ну? Вот черт, похоже, в этой вашей лавочке одна рука не знает, что делает другая. Это во-первых. А во вторых, черт, по-моему, я не упоминала, что Бай-сон был ее финансовым менеджером. Я только сказала, что она клиентка.

Кавендиш подтянул узел галстука. «Красноречивый жест», — подумала Ева.

— Я высказал предположение.

— Ну, раз уж мы все равно этим занимаемся, где вы были в ночь убийств, мисс Бруберри?

— Дома. Я легла спать еще до полуночи.

— Одна?

— Да, я живу одна. Боюсь, что время, которое может уделить вам мистер Кавендиш, истекло.

Ева неспешно поднялась с кресла.

— Благодарю вас за сотрудничество. О! — продолжала она, как будто спохватившись. — Ваша фирма представляет… — она вынула записную книжку, словно проверяя название, — Фонд Баллока.

И тут она заметила, как мелкая рябь прошла по лицу Кавендиша. Подбородок едва заметно дернулся, глаза опять забегали, пальцы вновь потянулись к узлу галстука.

— Совершенно верно.

— Миссис Мадлен Баллок и мистер Уинфилд Чейз недавно были в городе. Полагаю, вы встречались с ними, пока они были здесь.

— Я…

— Миссис Баллок и мистер Чейз встречались с мистером Кавендишем за ленчем. Это было, позвольте, в понедельник. В двенадцать тридцать, — уточнила Бруберри.

— У вас была встреча с ними и ленч. Это было здесь? У вас в конторе?

— Именно так, — раздраженно отрезала Бруберри, опять не давая Кавендишу открыть рот. — Если желаете, у меня сохранилась запись обеденного меню. Вас это интересует?

— Я дам вам знать. Что ж, беседа прошла плодотворно. Спасибо, что уделили нам время. — Ева повернулась, собираясь уйти, но на пороге остановилась. — А знаете, это все-таки странно: вы трудитесь не покладая рук, представляете интересы вашей фирмы в Нью-Йорке, но не находите нужным регулярно встречаться со старшим аудитором, курирующим финансовые дела вашей фирмы.

На это Кавендиш ничего не ответил.

— Я вас провожу, — сказала Бруберри.

— Не утруждайтесь. Мы сами справимся.

— Они что-то скрывают, — заметила Пибоди, когда они вышли на улицу.

— Ты в самую точку попала. Можешь смело ставить на кон свою задницу. Этот парень весь состоит из вины и страха. У него это на лбу написано. Но еще неизвестно, что мы там найдем. Может, он от жены гуляет или носит женское белье.

• Предыдущая
• 35/82
• Следующая