Голос из прошлого (Луна над Каролиной) - Робертс Нора - Страница 48

• Предыдущая
• 48/81
• Следующая

— Мне больно.

— Ты сама в этом виновата.

Он отпустил ее руку и бросил ложку в раковину.

Фэйф задумчиво потерла запястье.

— Вот этого я как раз избегаю, а ты позволяешь топтать свое сердце. Дело твое, но вот что я тебе скажу. Не понимаю, как можно хотеть быть с Тори. Есть в ней что-то, не позволяющее ее любить.

— А я не знаю, хочу я или нет, и не желаю этого знать. Между прочим, Фэйф, ты и не подозреваешь, как вы с ней похожи. Вы обе не позволяете себе отдаться чувству из страха, что это может причинить боль. Но она из-за этого замыкается в себе, а ты клин клином вышибаешь.

— И совсем я на нее не похожа! — крикнула Фэйф ему вслед. — И я вообще ни на кого не похожа. Я сама по себе.

В ярости она швырнула ложку через всю кухню и взбежала по лестнице в спальню переодеваться.

Злость и ярость надо было на ком-то выместить, и ее мысли снова обратились к Уэйду. Оделась она с особой тщательностью.

Она желает выглядеть сногсшибательно, когда растопчет его сердце, а его самого разорвет на кусочки под звуки ликующей песни. На ней было темно-синее шелковое платье, подчеркивающее цвет ее глаз. Он его запомнит надолго.

Фэйф хотела распахнуть дверь его квартиры, но сдержалась и постучала. Никто не ответил, она вошла, и до ее слуха донеслись странные звуки, словно кто-то слегка хныкал и поскуливал. Фэйф округлила глаза. Неужели он притащил наверх какого-нибудь больного щенка? Как она могла связаться с мужчиной, который больше думает о бродячих собаках, чем о женщине?

Слава богу, она наконец прозрела.

А потом он открыл дверь, взъерошенный, заспанный. На нем были только джинсы, которые он не позаботился застегнуть.

Она схватила Уэйда за руку и сунула ему ключ от его квартиры.

— Это для начала. И еще я скажу тебе пару ласковых, а потом — прости навек.

— А сколько сейчас времени?

— Уже почти полдень.

— Господи, но я должен быть у матери через час.

— Да от тебя разит, как из бутылки с дешевым пойлом.

— Нет, это был дорогой «Бурбон».

— Вот как! — И Фэйф подбоченилась. — Ты полночи пьянствовал, а потом развратничал. Надеюсь, тебе понравилось. С кем, черт побери?

— С кем?

— Да, кто эта шлюшка, с которой ты меня чередуешь? Фэйф схватила настольную лампу, выдернув шнур из розетки, и запустила ею в Уэйда. Лампа грохнулась, разбилась, и из спальни послышалось хныканье.

— Ах ты, сукин сын! Так она еще здесь?

— Кто? Черт побери, что это с тобой? Ты разбила мою лампу!

— Я разобью тебе всю физиономию. — И Фэйф в ярости бросилась в спальню.

На кровати, прижавшись к подушке, скулил черный щенок.

— Где она?

— Да кто?

— Сука, с которой ты спишь.

— Единственная сука, кроме тебя, с которой я сплю, — вот эта, — и он указал на щенка. — И она со мной только пару часов.

— Ты считаешь, что над этим можно шутить? Где ты был вчера ночью?

— Да, черт возьми, уезжал проветриться.

Он зашаркал в ванную и стал искать в аптечке аспирин.

— Я приехала сюда в девять и прождала почти до часу.

Уэйд вынул четыре таблетки и запил их тепловатой водой.

— Не помню, чтобы мы договаривались насчет вчерашнего вечера. Ведь ты не любишь ничего планировать заранее. Тебе не нравятся обязательства, они лишают вдохновения.

— Но это был субботний вечер. Ты знал, что я могу приехать.

— Нет, Фэйф. Я ничего не могу знать заранее. Ты не даешь мне этой возможности.

«Он увиливает от темы разговора», — подумала Фэйф.

— Я желаю знать, где ты был и с кем.

— А не слишком ли много требований со стороны той, которая отвергает все требования? Которую интересует лишь грубый секс, для которой все игра и забава? Ты же сама утвердила эти правила.

— Но я не вру тебе, — с чувством собственного достоинства возразила Фэйф. — Когда я сплю с одним мужчиной, я не бегаю на свиданки к другим. И ожидаю такого же отношения к себе.

— Но я не был с женщиной. Мы пили с Дуайтом.

— Врешь! Дуайт Фрэзир — женат, и он не мог ночью пить и шляться с тобой.

— Я не знаю, где он был после десяти вечера. Наверное, под одеялом с Лисси. Но сначала они поехали в кино, и я увязался с ними. А потом они отправились к себе, а я купил бутылку и поехал проветриться. Я напился. После этого вернулся домой. Но если бы я занялся еще чем-нибудь, то ведь я свободен делать то, что хочу. Так же, как ты. Ты сама всегда хотела свободы отношений.

— Никогда этого не говорила!

— Но ты никогда не говорила обратного.

— А теперь вот говорю.

— Фэйф, не может все быть только по-твоему. Если ты хочешь быть со мной, тогда мы будем следовать и моим правилам поведения.

— Я хоть слово сказала о правилах? Я говорю о цивилизованных отношениях, обыкновенной корректности.

— А это значит, что я должен постоянно сидеть дома и ждать, когда у тебя появится желание разделить мое одиночество? Я так не считаю. Оба мы свободны от обязательств и можем встречаться, когда захочется тебе или мне. Или же у нас будут прочные отношения, настоящие. Никаких тайных встреч здесь или в мотелях. И мы не будем больше притворяться, что между нами ничего нет. Или мы с тобой пара, или нас ничто серьезное не связывает.

— Ты предъявляешь мне ультиматум? — Фэйф была потрясена. — Ты предъявляешь ультиматум после того, как заставил прождать тебя полночи?

— Утомительно, не правда ли? Ждать. С ума сходить. — И он подошел к ней. — Такое чувство, словно тебя использовали и бросили, и тебе очень больно и стыдно. Это чувство мне хорошо знакомо.

— Но ты никогда об этом не говорил.

— Вчера ночью, когда я сидел на берегу реки в обществе бутылки, я понял: я себе не нравлюсь, и мне не нравится также то, что я позволяю тебе обращаться со мной таким образом. Вот поэтому сейчас я тебе об этом и говорю. Или мы ведем себя так, словно что-то друг для друга значим, или же расходимся навсегда. Было время, когда я принимал тебя без всяких условий. Это время прошло. Теперь мне нужно больше, Фэйф. Если ты не хочешь мне этого дать, что ж, я как-нибудь переживу. Но больше я не намерен питаться крошками, падающими с твоего стола.

— Не понимаю тебя… — И в потрясении Фэйф присела на край постели. Щенок на брюхе подполз к ней и обнюхал. — И не понимаю, как ты можешь мое отношение к тебе обращать против меня же.

— Не против тебя. Против нас, теперешних. Я хочу, чтобы мы были вместе с тобой, Фэйф. Я тебя люблю.

— Что? Ты сбрендил? — И она в панике соскочила с постели. — Не смей так говорить.

— Я и прежде тебе говорил об этом, но ты никогда меня не слушала. Для тебя это было неважно. Сейчас ты должна это услышать. Я тебя люблю. — Он схватил ее за плечи. — А теперь поступай как хочешь.

— И как я, по-твоему, должна поступать? — Она была в панике. — Черт знает, какая неразбериха.

— Когда я тебе говорил о любви, ты в ответ бежала от меня и выходила замуж за другого.

Фэйф хотела было возразить, но он закрыл ей рот ладонью.

— Мы можем сделать еще одну попытку. Будем вести себя как нормальные люди и посмотрим, что из этого выйдет. Мы должны больше времени проводить вместе, и не только валяться в постели. Нас связывает нечто большее, чем только секс.

— Откуда ты знаешь? — фыркнула Фэйф.

Он засмеялся и потрепал ее по голове.

— Ладно, давай проверим, действительно ли это так.

— А что, если, кроме секса, нет ничего?

— А если есть?

— А если нет?

Он вздохнул:

— Ну тогда мы все время будем проводить в постели. Если у нас еще осталось время.

И он поднял с пола подушку, которую щенок уже рвал на части.

Какой Уэйд положительный, умный и добрый. И красивый. И он ее любит. Но ведь и другие любили. Недолго. «Уймись, Фэйф», — приказала она себе.

— Не могу себе представить отношения с мужчиной, который спит с дворняжкой.

— А чем она тебе не нравится? Мисс Дотти закинула ее мне по дороге в церковь, но я был еще слишком нетрезв и, вместо того чтобы посадить ее в вольер, плюхнулся с ней в постель.

• Предыдущая
• 48/81
• Следующая