Дом у голубого залива - Робертс Нора - Страница 13

• Предыдущая
• 13/31
• Следующая

До встречи со Стеллой у Рея была непродолжительная, ни к чему не обязывающая связь с женщиной по имени Барбара Хэрроу. Он быстро выбросил ее из головы, так что трое его приемных сыновей ничего о ней не знали. Рей и не предполагал, что от этой связи на свет появилась девочка.

Глория Делаутер…

А вот Глория об этом узнала. Она разыскала его и занялась вымогательством, постоянно требуя от Рея денег. А потом, восемнадцать лет назад, в сущности, продала сына своему отцу.

Братья Куинн были связаны с Сетом не более чем обещанием, которое они дали умирающему. Но для них этого было достаточно. Они дали ему дом, показали, что значит быть членом семьи.

К тому времени, когда Глория появилась на горизонте в надежде выпросить у них денег, Сет был уже одним из братьев Куинн. Глория уже не в первый раз требовала от него денег. У него было три года на то, чтобы постараться забыть о ней, чтобы почувствовать себя в безопасности. Но потом она приехала в Сент-Кристофер и стала требовать у четырнадцатилетнего мальчика денег.

Он никому об этом не рассказал.

Он давал ей деньги каждый раз, когда она появлялась, до тех пор, пока не сбежал в Европу. Он уехал туда не только для того, чтобы учиться и работать, но и чтобы избавиться от нее.

Когда Сет стал известным художником и о нем стали писать в газетах, у Глории появились на него большие планы.

Он прекрасно представлял, как она будет действовать дальше. После этой записки она заставит его какое-то время мучиться и переживать. Десять тысяч долларов покажутся ему пустяком по сравнению с душевным спокойствием, пусть и временным.

Он не собирается больше никуда от нее сбегать. Она ни за что не заставит его во второй раз лишить себя дома и семьи.

Дрю ожидала, что Сет приступит к работе сразу же, как только она войдет в мастерскую, и закончит ровно час спустя. Она даже прихватила с собой будильник.

Дрю постучала в дверь. Она всегда старалась подчеркивать официальность их отношений.

– Минута в минуту. Просто удивительно. Хочешь кофе?

Он подстригся. Волосы остались длинными, но хвостик исчез,

– Нет, спасибо, я уже выпила чашку.

– Всего одну? – Он закрыл за ней дверь. – Лично я после одной чашки с трудом могу произнести хоть что-то членораздельное.

Дрю подошла к стулу, который он приготовил для нее, и уселась. Она сразу заметила изменения. Он купил кровать. Основание было старым, с простым черным железным изголовьем, одна из ножек поцарапана. На матрасе еще висела магазинная бирка.

– Так что, ты все-таки переезжаешь?

– Нет. Но лучше спать на кровати, чем на полу. Да и вообще, думаю, на ней удобно не только спать.

Она возмущенно подняла брови:

– Неужели?

– Ты что, всегда так озабочена сексом или только рядом со мной? – Он расхохотался, увидев, как она от удивления раскрыла рот. – Просто это было очень выгодное приобретение. Как вон тот стол или эти старые бутылки. Я подбираю вещи, которые мне нравятся. Как и женщин. Ну ладно. Помнишь, в какой позе сидеть? – спросил он, подходя к мольберту.

– Да.

Она послушно поставила ногу на перекладину стула, обхватила руками колено, а затем посмотрела через левое плечо, как будто прислушиваясь к тому, что ей кто-то говорит.

– Я сидела так целый час неделю назад.

– Час, – повторил он, приступая к работе. – Перед тем, как предаться разгулу в выходные.

– Я так привыкла к загулам и безумным похождениям, что они не оказывают никакого влияния на мою жизнь.

Теперь настал его черед:

– Неужели?

Сет так похоже передразнил ее, что она рассмеялась. Он поспешил поскорее схватить это настроение и запечатлеть на холсте ее смеющееся лицо.

– Я знаю твой тип, Дрю. Вы проходите мимо – такие красивые, умные и недоступные, что нам, мужчинам, остается только страдать.

Он явно сказал что-то не то, так как улыбка на ее лице мгновенно погасла.

– Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о том, к какому типу женщин я принадлежу.

– Я не хотел тебя обидеть, извини.

– Я не так хорошо тебя знаю, чтобы ты мог меня обидеть. Однако я знаю тебя достаточно, для того чтобы ты мог меня раздражать.

– Правда, извини. Я пошутил. Мне так нравится, как ты смеешься.

– Недоступная, – почти прошептала она. – Что, может, еще скажешь, что я была гордой и недоступной, когда ты вдруг схватил и поцеловал меня?

– Мое поведение говорит само за себя. Часто мужчина ведет себя неловко с красивой женщиной, к которой его влечет. Ему легче сказать себе, что она недоступна, чем проанализировать свои собственные поступки. Женщины нас пугают.

– И ты хочешь, чтобы я поверила, будто ты боишься женщин?

– Первую девушку, к которой я испытывал серьезные чувства, да, боялся. Только через две недели решился позвонить ей.

– А сколько тебе было лет?

– Пятнадцать. Ее звали Мэрилин Помрой. Такая маленькая, легкомысленная брюнетка.

Ее губы дрогнули.

– Мне тоже очень нравился мальчик в пятнадцать лет. Уилсон Баффертон Лоуренс. Друзья называли его Баффом.

– И что можно делать с парнем по имени Бафф? Играть в поло или в сквош?

– Мы с ним играли в теннис. На первом свидании я выиграла с разгромным счетом, и это положило конец нашему роману. Я страшно переживала, а потом разозлилась на него, и от нежных чувств не осталось и следа.

– А где теперь этот Бафф?

– Как меня проинформировала моя мать в воскресенье, осенью он собирается жениться во второй раз. Родители напомнили мне – раз пять по меньшей мере, – что они будут счастливы истратить на мою свадьбу сколько угодно, лишь бы показать всем, в том числе Лоуренсам, что у нас все лучше всех.

– Значит, ты хорошо провела время с семьей в День Матери?

Она глубоко вздохнула:

– Мои визиты домой очень редко бывают приятными. А ты, наверное, навестил каждую из своих невесток?

– Да, я заезжал к ним. Отвез подарки. И так как каждая из них расплакалась, когда я вручал их, думаю, им понравилось.

– А что ты им подарил?

– Я написал для них по маленькому семейному портрету.

– Как это мило с твоей стороны. А я подарила матери вазу и дюжину роз. Она была очень довольна.

Сет отложил в сторону краски, подошел к ней и взял ее лицо в ладони:

– Тогда почему ты такая грустная?

– Да я не грустная. – Она не помнила, чтобы разговаривала с кем-то так откровенно. – Тебе трудно понять наши проблемы. У нас все очень непросто, не то что в вашей дружной семье.

– У нас тоже бывают конфликты.

– Нет, это все мелочи, в главном вы единая, дружная семья. Мне уже надо идти, открывать магазин.

– У нас еще осталось время от сеанса, – сказал он. – Уж если я в чем-то и разбираюсь, так это в семейных конфликтах. Первую треть жизни я провел в сплошных конфликтах.

– Это было до того, как ты переехал к дедушке?

– Да, это было до того, как я приехал сюда. Когда я жил со своей родной матерью.

– Да, понимаю.

– Нет, дорогая моя, тебе этого не понять. Она была проституткой, пьяницей и наркоманкой. Она превратила первые годы моей жизни в настоящий кошмар.

– Мне очень жаль. Это, должно быть, было ужасно. Но ведь сейчас она для тебя ничто.

– И к этому заключению ты пришла, прочитав пару статей и узнав от меня несколько фактов?

– Нет. Я подумала, что это так, когда провела чудесное воскресенье в компании твоей семьи. Ну вот, теперь и ты погрустнел. – Она покачала головой. – Я вообще не понимаю, с какой стати мы затеяли этот разговор.

– Это ведь естественно. Люди, которые увлечены друг другом, всегда рассказывают о себе.

– Я ведь уже говорила тебе…

– Да, я помню, ты не хочешь, чтобы между нами что-то было. Но это есть. – Он провел пальцем по ее волосам – от челки до шеи. – Мы встречаемся уже несколько недель…

– Мы с тобой не встречаемся.

Он неожиданно быстро и страстно поцеловал ее.

– Ну вот, видишь?

Она не успела среагировать, а он уже снова целовал ее нежно и медленно. Он гладил ее своими чудесными руками по лицу, шее и плечам.

• Предыдущая
• 13/31
• Следующая