Дочь великого грешника (Небо Монтаны) - Робертс Нора - Страница 10

• Предыдущая
• 10/101
• Следующая

– Я тоже люблю тебя, милая. Давай-ка лучше подвесим медведя, а тебе не мешает умыться.

– Я подстрелила медведя, я и подвешу…

– Не стоит шутить с мужчиной, у которого нож в руке, – лучезарно улыбнулся Бен. – Давай не будем портить друг другу кровь, а?

– Не получится! – со страстью и отчаянием воскликнула она. – И ты сам это знаешь. Понравилось бы тебе, если бы ты оказался на моем месте?

– Но я не на твоем месте, – пожал плечами Маккиннон. – Иди, умойся. Нам еще ехать и ехать.

Он выпустил ее и присел на корточки, с любопытством наблюдая, как Уилла, задыхаясь от ярости, пытается успокоиться. На всякий случай Бен не расслаблялся – мало ли чего. Он вздохнул с облегчением лишь тогда, когда девушка, свирепо топая, направилась к ручью. Пес жизнерадостно помчался за ней.

Поглядев на ощеренную пасть медведицы, Бен пробормотал:

– Чертовы бабы. Твои клыки ей симпатичнее моих комплиментов.

Закончив освежевывать тушу, Бен пришел к заключению, что обманул Уиллу, когда сказал, что ему ничего от нее не нужно. Еще как нужно. И загвоздка в том, что чем яростней он это отрицает, тем сильнее потребность.

Почти час они ехали молча. Похолодало, ветер усилился, повалил снег. Пришлось надеть дубленые куртки. Чарли с энтузиазмом носился вокруг, обнюхивая снег.

– Половина медвежьего мяса достанется тебе, – внезапно сказала Уилла. – Это будет по справедливости.

– Очень щедро.

– В том-то и проблема. Никто из нас не хочет пользоваться щедротами другого.

Маккиннон отлично ее понял – лучше, чем она думала.

– Иногда приходится глотать то, что не можешь выплюнуть.

– Не все проглотишь, можно и задохнуться. – Уилла не выдержала и с обидой произнесла: – Представляешь, он почти ничего не оставил Адаму.

Бен искоса посмотрел на ее профиль.

– Что ж, Джек всегда отличал своих детей от чужих.

Вся штука в том, что Адам Вулфчайлд – не его кровь, подумал Бен. Для Джека не было ничего важней крови.

– Все равно, Адам заслуживает большего.

И получит свое, мысленно пообещала себе Уилла.

– Не стану с тобой спорить. Но скажу лишь, что твой брат ни в чьей помощи не нуждается и отлично умеет сам решать все свои проблемы.

«Кроме Адама, у меня теперь никого не осталось», – думала Уилла. Она чуть было не сказала это вслух, но вовремя спохватилась – зачем обнажать душу перед Маккинноном?

– А как дела у Зака? Я видела утром его самолет.

– Да, он летает, проверяет изгороди. По-моему, Зак вполне доволен жизнью. Во всяком случае, у него с лица не сходит идиотская улыбка. Они с Шелли прямо молятся на свою дочку.

И не только они, мысленно добавил Бен. Он и сам любит повозиться со своей маленькой племянницей.

– Хорошенькая малышка, – кивнула Уилла. – Но все-таки трудно представить Зака Маккиннона в роли примерного семьянина.

– У Шелли не больно-то разгуляешься, – сказал Бен и, не удержавшись, ехидно спросил: – Что, все не можешь забыть моего братца?

Уилла беззлобно улыбнулась. Когда-то, еще девчонкой, она была влюблена в Зака.

– Как вспомню о нем, так внутри все и замирает, – с деланной серьезностью сказала она. – Женщина, которую поцеловал сам Зак Маккиннон, после этого уже не смотрит на других мужчин.

– Душенька, – наклонился к ней Бен и крепко взял за косичку. – Ты так говоришь, потому что я тебя еще не целовал.

– Я скорей поцелуюсь со скунсом.

Бен расхохотался и как бы ненароком коснулся ее колена.

– Между прочим, это я научил Зака всему, что он знает.

– Может, и так, но я как-нибудь обойдусь без Маккиннонов, – дернула плечом Уилла и добавила: – Смотри-ка, дым.

В ее голосе прозвучало явное облегчение. Конец пути близок, быть наедине с Беном осталось недолго.

– Бригада, похоже, обедает.

Будь на ее месте какая-нибудь другая баба, подумал Бен, я бы просто взял ее за плечи, притянул к себе и поцеловал бы так, что она задохнулась бы. Сделал бы это из принципа. Но рядом с ним была не какая-то баба, а Уилла, и потому он распускать руки не стал.

– Я бы тоже перекусил. Но надо еще согнать стадо. Чувствую, еще один снегопад приближается.

Уилла согласно хмыкнула. Она тоже чувствовала запах снегопада. Но в воздухе пахло не только снегом. Еще чем-то. Кровью? Сначала Уилла подумала, что не до конца отмыла руки, но запах крови становился все ощутимей.

– Пахнет смертью, – пробормотала она.

– Что?

– Тут кого-то убили. – Уилла выпрямилась в седле, огляделась по сторонам. Ничего, полнейшая тишина. – Неужели ты не чувствуешь?

– Нет.

Но Бен знал, что ее чутью можно верить. Он тоже посмотрел по сторонам, а Чарли тем временем уже понесся вперед по снегу.

– Это у тебя из-за индейской крови такое чутье, – сказал Бен. – Наверно, кто-то из ковбоев подстрелил дичь.

Скорее всего, так оно и было. Провизии у бригады хватало, но полакомиться свежей дичью всегда приятно. Так-то оно так, однако откуда холодок недоброго предчувствия?

С неба донесся крик орла – дикий, гортанный, потом снова стало тихо. Снег ослепительно вспыхивал в солнечных лучах. Следуя не столько разуму, сколько инстинкту, Уилла направила лошадь в сторону от тропы.

– У нас нет времени на прогулки, – сказал Бен.

– Так поезжай себе.

Он выругался, проверил, расстегнут ли чехол ружья. В горах полно кугуаров и медведей. Вот черт! Ведь до лагеря всего каких-нибудь десять минут, а там наверняка горячий кофе на плите…

И тут Бен увидел. Нюх у него, может, был и похуже, чем у Уиллы, но зато на зрение он не жаловался. Снег был весь забрызган кровью. На черной шкуре бычка кровь запеклась сплошной коркой. Пес возбужденно кинулся навстречу хозяину.

– Ну и дела, – присвистнул Бен, спешиваясь. – Кто это его так раскромсал?

– Может, волки?

Уилла думала не о потерянных деньгах, а о понапрасну загубленном живом существе.

Бен покачал головой. Убить скотину, не тронув мяса? На волка что-то не похоже. И потом, где уж волку так искромсать живую плоть.

– Нет, это дело рук человека.

Уилла присмотрелась к туше и ахнула. Кто-то здорово поработал ножом – перерезал бычку горло, выпустил кишки. Чарли прижался к ее ноге, мелко дрожа.

– Тут какой-то живодер потрудился.

Она присела на корточки и подумала об убитом гризли. Там выхода не было – или ты медведицу, или она тебя. Но кому понадобилось безо всякой нужды мучить и убивать безвредную скотину?

– В двух шагах от лагеря, – удивилась Уилла. – Кровь уже замерзла. Значит, это произошло еще до захода солнца.

– Бычок из твоего стада, – сказал Бен, отыскав тавро.

– Какая разница?

Но Уилла уже взглянула на желтую бирку с номером, прикрепленную к уху бычка. Надо будет записать в учетную ведомость.

– Что это значит? В твоем стаде случалось что-нибудь подобное?

Она встала, посмотрела на струйку дыма, вившуюся над лагерем.

– Нет. – Бен тоже выпрямился. – А у тебя?

– В первый раз. И я не верю, что это мог сделать кто-то из моих людей. Да и из твоих тоже. Очевидно, в горах бродит кто-то чужой.

– Возможно.

Бен все еще хмурился, глядя на тушу. Они стояли рядом, плечом к плечу, и Уилла не отодвинулась, когда Бен погладил ее по голове и положил руку на ее плечо.

– С утра шел снег, дул сильный ветер, но, по-моему, след все же остался. Он ведет на север. Я возьму своих ребят и попробую разобраться, в чем тут дело.

– Но ведь это мой бык, не твой.

Он покосился на нее:

– Какая разница? Нам обоим нужно перегнать стадо вниз. И еще нужно сообщить в полицию о случившемся. Возьмешь это на себя, ладно?

Уилла открыла было рот, но промолчала. Бен прав. Следопыт из нее никудышный, а вот с официальными инстанциями она договориться вполне может. Кивнув, Уилла направилась к лошади.

– Я поговорю со своими ребятами.

– Будь поосторожней, – сказал он, на миг коснувшись ее руки.

Уилла легко запрыгнула в седло.

• Предыдущая
• 10/101
• Следующая