Заявка на подвиг: Сказочное повествование - Арбенин Константин Юрьевич - Страница 19

• Предыдущая
• 19/37
• Следующая

Кентавр, рыцарь и оруженоска остановились и преклонили головы. Только барон Николай приклонил голову не сильно и слегка подглядывал: ему очень хотелось понять, претворяется ли адвокат или по-настоящему оплакивает своего хозяина?

Так, подглядкой, барон Николай проводил в последний путь доблестного рыцаря, героя Старого и Нового света, почетного конкистадора республики, кавалера Ордена Подтяжки, спешившегося всадника Дона Капитона.

В сказке все происходит так же, как и в жизни, но есть, как говорится, нюансы. И, коль уж назвался сказочным героем, так изволь все тяготы и лишения сказочной жизни переносить героически, не ныть, на судьбу не жаловаться и на счастливый конец раньше времени не напрашиваться. Тогда, может быть, сказка оценит твой героизм и повернется к тебе своим человеческим лицом, явит чудо. А если не явит, то есть еще запасной вариант — сделать чудо своими руками. Хотя, это уже сложнее, тут одного героизма мало, тут нужен сказочный талант и сказочное терпение. Потому как чудо — оно в любые руки не дается: руки для этого должны быть чистые.

Барон Николай и его оруженоска донья Маня на сказку не жаловались, жили, как могли, с совестью своей не пикировались, и временами им вдвоем даже сказочно хорошо бывало.

Правда, и сложностей в их сказочной жизни хватало. Подвиги, конечно, приносили моральное удовлетворение, но материально совершенно не поддерживали. Были у оруженоски кое-какие сбережения, так их пришлось истратить на долгожданные летние доспехи. Барон Николай упирался, корчил благородство, но, заполучив обмундирование, сделался вдруг таким счастливым, что не спал целую ночь: как напялил все эти налокотники, наколенники, бутсы и гетры, так сутки в них перед зеркалом и упражнялся. Получалось: с одной стороны — счастье, а с другой — урон бюджету. Чтобы как-то эти стороны уравновесить, обновленный барон Николай садился вечерами на своего рябого коня и, разъезжая по улицам Анахронезма, красовался, а заодно подвозил за небольшую плату случайных пассажиров туда, куда им было надо. Проще говоря, подхалтуривал. Оруженоске тоже иногда удавалось подработать репетиторством: ее приглашали отрепетировать какой-нибудь вступительный экзамен. Ослика же пришлось пока вернуть в пункт проката, но донья Маня мечтала при первом же удобном случае выкупить его насовсем — так она сроднилась с четвероногим. Только вот удобный случай подворачиваться не спешил. В общем, жили без разносолов, по народному принципу: от чуда до чуда — то тяжело, то худо. А на большее и расчета не было.

— Для честных людей мы еще очень даже неплохо живем, яичницу лопаем, — успокаивала оруженоска себя и своего рыцаря. — Тем более на каникулах. Единственное, что печалит — это то, что лето проходит, а мы все в городе торчим. Эх… Я бы не отказалась махнуть на какое-нибудь Айвазовское море, недельки на две!

— Не люблю море, — бурчал барон Николай. — Тебе надо было не рыцаря себе заводить, а морского пирата. То рыбу ей подавай, то море.

— А я его не заводила, он сам завелся.

Барон Николай на это скептически отмалчивался и делал вид, что намеков не понимает. В лучшем случае он говорил:

— Вот подвернется какой-нибудь подвиг на стороне — прогуляемся, растрясем городскую смурь.

И подвиг не заставил долго ждать.

Середина июля была ознаменована двумя важными событиями. Первое представляло интерес только для барона Николая и его оруженоски: великан Псевдонимов почтовым голубем извещал их о своем скором прибытии. После некоторых раздумий он принял предложение заселиться в пустующем замке барона Николая, чтобы в городе выучится экстерном на рыцаря — переквалифицироваться из злодея в положительного персонажа. Великана ждали во вторник вечером. А во вторник утром произошло второе важное событие, — оно носило характер общегородского ЧП, поэтому о нем рыцарь узнал из чудо-ящика. Новость поразила его, как, впрочем, и всю прогрессивную часть мужского населения Анахронезма.

А дело было вот в чем. В эти дни в стране проходил футбольный чемпионат — королевский кубок имени Св. Грааля. В ближайшую субботу анахронезмский клуб «Телемахида» должен был сражаться с «Ксероксом» из соседнего города Допотопска за место в самой высшей лиге. И вот совершенно неожиданно вся анахронезмская команда была вероломным образом похищена — прямо с тренировочного поля. Какой-то дракон прямо с неба свалился на головы футболистов, похватал их всех горстями и, прихватив для комплекта и тренера, улетел в неизвестном направлении. По чудо-ящику показали даже любительскую видеосъемку этого происшествия: вот поле, вот бегают футболисты, вот прыгает вратарь, вот сердито кричит тренер, и вдруг — грохот, затемнение, пиротехнические эффекты, картинка начинает прыгать, слышен рев чудовища и матерные протесты похищаемых. Дальше ничего не разобрать, видимо, снимавший что-то потерял — то ли сознание, то ли камеру.

Барон Николай до полудня не выключал чудо-ящик в ожидании новых подробностей о футбольном деле. Вскоре сообщили некоторые данные о похитителе: дракона звали Спартак Динамыч Крыльесоветов, четыреста семнадцати лет от роду, разведен, имеет одиннадцать голов, увлекается спортом и пиротехническими фокусами. О месте обитания на всякий случай всенародно объявлять не стали; рыцарям же, желающим сразиться с драконом, рекомендовано было обращаться в Министерство подвигов и происшествий.

— Я пойду их спасать, — наконец не выдержал барон Николай и все высказал чудо-ящику прямо в экран, — это мой долг, я этого так не оставлю, я никакому дракону не спущу подобные выходки прямо накануне Кубка! Я ему покажу, как с неба валиться, я на нем доспехи-то свои обновлю!

И он принялся бегать по квартире, собирая разбросанные повсюду подбородники, подбрюшники, наплечники и прочие детали нового летнего инвентаря.

— Похоже, подвигом пахнет, — поняла оруженоска, из кухни наблюдая за рыцарской беготней.

Но подвиг осложнялся тем, что данный дракон был занесен в красную книгу как последний представитель вида одиннадцатиголовых. В порядке вещей считались драконы о трех, о семи головах, даже о девяти и о двенадцати, но одиннадцатиголовых больше не было в природе — это было какое-то ненатуральное число. Поэтому уничтожать единственный экземпляр строжайше запрещалось законом. Об этом тоже сообщил чудо-ящик в очередном выпуске новостей, когда рыцарь почти совсем уже, было, собрал все свое обмундирование.

— Интересные отношения между законом и драконом, — всплеснула руками оруженоска. — Дракон может сожрать закон, а закон дракона съесть не может. Что же получается — их взаимовыгодное существование?

Барон Николай в такие юридические тонкости вдаваться не любил, поскольку совершенно в них не разбирался. Он, наконец, нашел свой правый наколенник и, посмотревшись в зеркало, отправился в городскую ратушу, чтобы добыть себе официальное разрешение на битву с вредоносным чудовищем. Донья Маня вытерла руки о передник, собрала в рюкзачок горячие пирожки и догнала рыцаря на полдороги.

— Он уже съел тренера! — интригующе сообщил ей барон Николай, который по пути успел узнать последние новости.

— Какой ужас! — донья Маня закрыла лицо пакетом с пирожками.

— Ничего, — на ходу стал ее успокаивать рыцарь, — пока что ничего страшного не произошло: этого тренера давно надо было съесть.

Оруженоска помолчала, обдумывая вышесказанное, но скоро эту думу заслонила совсем другая мысль.

— Тебе повезло, что дракон похитил футболистов, — сказала она, улыбаясь, — а не какую-нибудь женскую сборную, по плаванию, например, или по гимнастике. Иначе бы я тебя не пустила бы их спасать!

— Да я бы и не взялся за такое, — хмыкнул барон Николай. — Я к плаванию равнодушен, да и гимнастикой не особо…

• Предыдущая
• 19/37
• Следующая