Бернард Больцано - Колядко Виталий Иванович - Страница 11

Антипсихологизм Больцано позже был продолжен Э. Гуссерлем. Последний не только воспроизводит критику психологизма, но в ряде пунктов углубляет ее. Все же следует сказать, что если чешский мыслитель настаивает лишь на несуществовании логических понятий, истин-в-себе, то у Гуссерля мы видим явное онтологизирование научного знания и логики, когда он подчеркивает существование двух сфер — реального и идеального. Кроме того, Гуссерль в теории познания углубляет и расширяет кантианский субъективизм, пытаясь дать трансцендентальное обоснование знанию. Чешскому мыслителю была чужда идея трансцендентального субъекта. Правда, Больцано не всегда последователен в защите антипсихологической точки зрения. Если в изложении логического учения, в объяснении структуры логических элементов он строго отделяет психологическое от логического, то в учении о познании, где речь идет о происхождении этих логических элементов, мы находим у него следы психологизма, влияние эмпирических концепций Локка и Юма.

Больцано одним из первых ставит проблему логического существования, которая в определенных рамках не зависит от решения основного гносеологического вопроса. В этих рамках понимание существования означает лишь положение «существовать — значит быть объектом мысли». Границы, в которых мы можем обсуждать эту проблему независимо от основного философского вопроса, кончаются там, где начинается рассмотрение происхождения, природы данного объекта. У чешского философа логическое существование определяется как «вещественное, реальное несуществование». Логические понятия — предложения-, истины- и представления-в-себе — являются прежде всего объектами мысли. В интересной книге шведского ученого Я. Берга о логике Больцано говорится, что неправомерно называть чешского мыслителя идеалистом. При любой, мол, разумной интерпретации предложения Больцано принадлежат к объективной реальности так же, как числа и другие математические объекты (см. 38, 49). Такого же в сущности мнения придерживается и немецкий ученый И. Дапунт (см. 44, 151). Но эти исследователи видят только одну сторону творчества Больцано, а именно стремление избежать платонизма в его классической форме. Мы же старались показать, что у Больцано проблема логического существования выходит за пределы, в которых ее можно обсуждать независимо от философской установки. Критерий логического существования включает в себя строгую зависимость объектов мышления от употребления какого-либо языка, и вне его проблема существования теряет смысл. Математические и логические предметности имеют двоякую зависимость: они связаны и с материальной реальностью, практической деятельностью людей, и с языком. Имея возможность отвлечься от первой зависимости, мы не можем абстрагироваться от языка. В нем в свернутом, скрытом виде сохраняется и первая связь. Непонимание существенной зависимости логических образов от языка было главной причиной того, что Больцано не сумел провести достаточно четкой линии разграничения между формальным и содержательным моментами в логике, не выработал удобного символического языка для логических понятий и процедур.

Утверждая независимость предложений-в-себе как от реального мира, так и от мышления и языка, Больцано становится на точку зрения объективного идеализма. Объективность материального мира означает независимость его существования от сознания людей, от языка как средства познания и общения, от материальной и духовной деятельности. Объективность же знания, науки лишь относительна, так как наука полностью определяется объективной реальностью и человеческой деятельностью в ней. По своей форме наука зависима от исторического субъекта и его активности.

Антипсихологическая направленность исследований чешского философа должна быть по достоинству оценена в истории логики и философии. Становление современной формальной логики проходило в борьбе с психологизмом, и Больцано фактически ее начинает. Он первым выступил в защиту формальной логики, против пренебрежительного отношения к ней со стороны Гегеля, Канта и их последователей. Основные возражения психологизму, которые в дальнейшем выдвигаются такими антипсихологистами, как Фреге или Гуссерль, имелись уже у Больцано. У него же мы обнаруживаем и многие уязвимые места антипсихологизма, который выступает, как правило, с позиций объективного идеализма, — позиций, которые не дают возможности объяснить происхождение логических структур и понятий.

Глава IV. «Наукоучение» — истина и познание

стина как объект философского исследования всегда находилась в центре внимания философов. Проблемы определения понятия истины, ее критерия и способов достижения истинного знания являлись предметом ожесточенной полемики различных философских школ и направлений. В Новое время, в эпоху становления капиталистической общественноэкономической формации, в связи с развитием естествознания эти проблемы приобретают особенно важное значение. Две задачи выдвигаются на первый план: задача философского обоснования и оправдания научного познания и задача создания универсального метода исследования. Их решению посвящено творчество таких мыслителей, как Декарт, Спиноза и Лейбниц. Универсализация методов механики и математики, наиболее зрелых и бурно развивавшихся в их время научных дисциплин, породила метафизический метод в философии. Критика этого метода и обобщение всего философского знания в его историческом развитии подготовили почву для появления научного метода в философии — диалектики. Две линии в истории философии — диалектика и метафизика — были связаны друг с другом нередко в творчестве одного и того же мыслителя. В философско-логическом учении чешского ученого эта противоречивая связь видна достаточно отчетливо. «Наукоучение» явилось своеобразной логикой и теорией науки своего времени, и вполне понятно, что оно отражало как ее силу, так и ее слабости.

Учение об истине занимает главенствующее положение в «Наукоучении» Больцано. Оно служит теоретико-познавательной основой для логики и важнейшим элементом логического анализа. Еще в период созревания у Больцано идеи создания логики мыслитель был уверен, что философию следует начинать с утверждения существования истины вообще. В «Учебнике науки о религии» (изданном друзьями философа без его ведома) он писал: «Философ, безусловно, не должен предполагать ничего уже известным и решенным, даже своего собственного существования, что делал Кант; еще менее он может предполагать существование определенных других предметов, которые вызывают в нем представления. Он не может начинать иначе как только с утверждения, что имеется истина вообще. С этим он вынужден согласиться, поскольку противоположное утверждение противоречит само себе. Затем он исследует природу этих истин, видит, что они находятся в определенной объективной связи друг с другом, т. е. относятся друг к другу как основание и следствие и т. д., и все это без предположения самого себя как мыслящего существа. Отсюда он попытается изобразить систему всех этих истин по их объективной связи. После того лишь, как он придет к изложению так называемых эмпирических истин, он узнает, что имеется Я и вещи вне этого Я и т. д.» (цит. по: 82, 238). В этих словах мы видим набросок программы наукоучения. Первая предпосылка — существование, или, точнее, наличие, истины. Наука представляет собой совокупность истин в их связи друг с другом. Показать, как связаны истины, т. е. раскрыть форму научного знания, а затем его отношение к миру и субъекту, — такова задача наукоучения. У Канта философия начинается с субъекта познания, у Больцано — с объекта, с истины. Признание объектом познания истины, а не внешнего мира предопределяет все будущие недостатки учения.

Первый раздел наукоучения — «Учение об основах» — имеет два подраздела: «О существовании истин-в-себе» и «О познаваемости истин». Особенностью теоретико-познавательной части наукоучения Больцано является применение им математического способа доказательства к философским проблемам. Этот способ, как известно, использовался уже Декартом, Лейбницем и Спинозой. Последний пытался даже всю свою систему изложить в математической форме, представив ее как совокупность геометрических доказательств. Но такой подход оказался искусственным и большей частью бесплодным. Кант сделал попытку четко разграничить математический и философский методы. Высказав ряд правильных замечаний по этому поводу, он тем не менее преувеличивает различие философского и математического исследований. Больцано не согласен с Кантом, но неудачный опыт Спинозы заставляет его быть осторожным в использовании математических средств.