Стилет (другой перевод) - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 4

• Предыдущая
• 4/39
• Следующая

После обеда она отпросилась с занятий и отправилась в отель, где расположились те, от кого зависело, возьмут ли ее на работу. С гулко бьющимся сердцем остановилась перед дверью самого большого номера в отеле: оттуда доносились смех и грубые выкрики. Чтобы не сбежать со страху, поспешно нажала кнопку звонка. Дверь отворилась, и в проеме возник высокий молодой человек. Глубоко вздохнув, она выпалила скороговоркой:

— Я Барбара Ланг. Меня направило к вам агентство. Мне сказали — вы подбираете девушку для работы по Рекламе.

Несколько мгновений молодой человек рассматривал ее и наконец улыбнулся. У него была хорошая улыбка, и лицо его, худощавое и бледное, сразу стало привлекательным.

— Я — Джед Голиаф, — представился он. — Пожалуйста, прошу. Я познакомлю вас с остальными.

Она вошла, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной, и все же мелкие капельки пота предательски выступили на верхней губе, как бывало всегда, когда она волновалась. В комнате сидело еще трое мужчин. Они расположились за столиком в углу и сбивали коктейль.

Голиаф подвел ее к человеку, сидящему в кресле у раскрытого окна. Тот улыбался, хотя выглядел осунувшимся и усталым. Это был Мендель Бейлис, продюсер фильма, который собирались рекламировать. В постановку картины он вложил собственные деньги, и теперь его снедало беспокойство за их судьбу.

— М-м… жарковато, — пробормотал он. — Выпить не желаете?

Второго сидящего за столом, по прозвищу Толстяк, она узнала сразу. — Его физиономия достаточно примелькалась в еженедельных телеобозрениях. Несколько лет назад он снимался в одной довольно неудачной картине у Бейлиса, и теперь просто заглянул его проведать.

Третий, Джон Глиссен, — вдребезги пьяный длинный брюнет — был менеджером местной кинокомпании. Пытаясь приподняться, когда его представляли Барбаре, он едва не опрокинул стоящий перед ним кофейный столик. Джед тычком в плечо посадил его обратно и успокаивающе улыбнулся Барбаре.

— Мы начали с утра и пьем без передышки, — извиняющимся тоном проговорил он.

Барбара вежливо улыбнулась, как если бы это было в порядке вещей, и попыталась перевести разговор на деловую тему:

— В агентстве сказали, что вы ищете девушку для рекламы кино…

— Точно, — подтвердил Джед. — Нам нужна девушка для «Никогда-никогда».

— Как? — переспросила она изумленно.

— Это название нашего фильма. «Никогда-никогда», — объяснил он.

— А вы высокая! Какой у вас рост? — вмешался Бейлис.

— Пять футов девять дюймов.

— А ну-ка снимите обувь, — распорядился он, поднимаясь с кресла.

Она скинула туфли, Бейлис, подошел и стал рядом.

— Мой рост пять одиннадцать, — проговорил он самодовольно. — А вам придется носить туфли на низком каблуке. Не годится, чтобы на фото и в газетах девушка выглядела выше нас…

— Хорошо, сэр, — торопливо согласилась она.

Он снова расположился в кресле, не переставая оценивающе ее оглядывать.

— Купальник с собой? — спросил он.

— Да, сэр.

Стандартный купальный костюм манекенщицы лежал в рабочей коробке, которую она всегда брала, отправляясь на деловые встречи.

— Наденьте, — приказал он. — Надо на вас глянуть. Толстяк в восторге вскочил и вперевалку подбежал к Барбаре, оглядывая ее и расплываясь в довольной улыбке.

— И мы бы не возражали, деточка, если б ты показалась нам вовсе без купальника, — проговорил он вполголоса, но довольно отчетливо, так что слышали остальные.

Мучительно краснея, Барбара оглянулась на Джеда, как бы ища поддержки. Тот снова улыбнулся своей доброй улыбкой и повел ее в ванную.

— Здесь вы можете переодеться, — он пропустил ее вперед и закрыл за ней дверь.

Она наскоро привела себя в порядок, лишь на минутку заглянув в зеркало, и мельком поблагодарила бога, что сохранился ее ровный золотистый загар. Промокнув салфеткой верхнюю губу, она вышла в комнату. Все взгляды моментально обратились к ней. Вообразив себя манекенщицей во время показа модной одежды, она грациозно и не спеша вышла на середину, повернулась вокруг и замерла.

— Хм… фигурка ничего себе, — промычал Бейлис.

— Плосковата… — хрюкнул Толстяк со смешком. — Обожаю пышных женщин.

Продюсер продолжал исследовать ее, бормоча себе под нос:

— Собственно, что нужно от манекенщицы? Чтобы одежда, ниспадая с ее плеч, казалась гораздо красивей, чем есть… Хм… По-моему, это лучшее, из виденного нами! — изрек он наконец и глянул на ее грудь в упор: — Тридцать пять дюймов.

Она кивнула. Продюсер поднялся с кресла, самодовольно ухмыляясь.

— Лучший глаз во всем Голливуде! За двадцать лет ни одной ошибки — он повернулся к Джеду — Годится. Берем ее.

Толстяк приблизился к Барбаре и, плотоядно глядя на нее, пропел фальшивым фальцетом:

— За удовольствие спаси-бо. Бейлис хохотнул.

— Ну, будет дурака валять. Пора и перекусить, — решительно проговорил он, направляясь к двери. У выхода обернулся к Джеду: — Объясни ей, что надо делать. А в пять часов покажи газетчикам.

Он вышел, и остальные потащились следом. Дверь за ними закрылась. Барбара и Джед посмотрели друг на друга. Он понимающе улыбнулся.

— Хотите присесть на минутку?

Она действительно чувствовала слабость в ногах и, поблагодарив его взглядом, опустилась в предложенное кресло.

Джед бросил в стакан лед, добавил коктейль из бутылки и протянул ей.

— Спасибо, — она отпила немного.

Белый купальник и длинные загорелые ноги притягивали его взгляд. Он поднял глаза и сказал извиняющимся тоном:

— Они просто дурачатся.

— И всегда таким образом?

Джед немного помолчал, невесело улыбаясь, потом ответил:

— Всегда, — в его голосе слышалась горечь. — Большие люди. Делают, что хотят.

Всю следующую неделю она была самой известной девушкой в Буффало. Газеты каждый день печатали ее фотографии. Ее имя звучало по радио, она участвовала в передачах местного телевидения, ей устраивали интервью с газетчиками, с местными знаменитостями.

Джед все время был рядом. Организовывал встречи с продюсерами, групповые и одиночные фотосъемки… В тот первый день она вернулась домой почти под утро, а на следующую ночь не пришла совсем — провела ее с Джедом.

Это были сумасшедшие дни: постоянное внимание, необыкновенные встречи, интересные знакомства… Но вот неделя кончилась, и все ее головокружительные события прекратились разом, как не бывало. Казалось, ни один из тех, кого она встречала на банкетах и вечерах, не помнил о ней. Даже дамы, которые помогали устраивать демонстрацию мод в большом универмаге, где она работала раньше, теперь не узнавали ее.

И тогда она вспомнила, что сказал ей Джед в их последнюю ночь:

— Это захолустье не для тебя, Барбара! Такой девушке, как ты — место в Нью-Йорке.

Он дал ей две визитки — свою и знакомого фотографа. И вот через полгода она действительно очутилась в Нью-Йорке. Джед к тому времени переехал в Калифорнию. Но фотограф оказался на месте. Интересно то, что Джед попал в точку: это действительно оказался город, предназначенный для нее. Через полмесяца ее фотографии заказывал для обложки «Вог», а через год она уже была одной из ведущих моделей в придирчивой и требовательной нью-йоркской рекламе. Она получала шестьдесят долларов в час и зарабатывала около двадцати тысяч в год.

Однако такая работа требовала полной самоотдачи: приходилось постоянно держать себя в форме, времени на развлечения почти не оставалось. Она купила для матери домик в Буффало и по воскресеньям летала туда, чтобы отдохнуть.

В один из выходных ей пришлось отменить поездку домой, чтобы принять участие в показе новых моделей одежды в отеле «Плацца». Некоторые модели демонстрировались на фоне роскошного спортивного автомобиля марки «альфа-ромео».

Она позировала, открывая дверцу машины, когда к ней подошел распорядитель съемки и с ним — высокий худощавый человек, похожий на иностранца. Незнакомец был красив, но что-то диковатое проступало в его внешности. Он широко улыбался, сверкая превосходными крупными зубами.

• Предыдущая
• 4/39
• Следующая