Попаданец на гражданской. Гепталогия (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 86

— Больше, — тусклым голосом согласился адмирал, а Ермаков подумал, что бы сказал адмирал, если бы прочитал мемуары князя Боргезе, командира 10-й флотилии MAS, который окаянствовал в Средиземном море, или Клауса Беккера, который написал книгу о немецких морских диверсантах. Да что книги — адмиралу бы просто посмотреть кинохронику об авианосных сражениях на Тихом океане, вот тут его кондратий бы прихватил сразу…

— Кто вы есть на самом деле?! — все тем же надтреснутым голосом неожиданно спросил моряк. — Этого просто не может знать ни один кавалерийский офицер, даже семи пядей во лбу, и будь он трижды военным гением. У вас знания, которых у меня нет, а я флоту посвятил всю свою жизнь. Но вы не моряк, тут я нюхом чую, нет у вас этого. Хотя что-то такое специфическое есть. Ответьте мне честно на один вопрос…

Ермаков сжался внутри, он предполагал, какой вопрос должен последовать, но был сильно удивлен, когда адмирал спросил:

— Вы сможете более подробно рассказать о действиях английских моторных катеров при набеге на Кронштадт?

— Смогу, — честно ответил Константин и напряг мозг. Странное дело, но память стала намного лучше, он припоминал все, что хотя бы однажды не то чтобы читал, просто просматривал.

— Операция была подготовлена…

— Достаточно, прошу вас, — Смирнов неожиданно остановил его. — Теперь я уверен, знаю, что вы знаете! А этого никто здесь не знает и не может знать, даже я. Только слухи и неясные сведения. А потому либо вы черпаете свои сведения от англичан, что совершенно невозможно, либо вы не тот, кем вас считают. Я даже боюсь помыслить, кто же вы на самом деле…

— Верите ли вы в его предначертание?! Верите ли, что он может вложить в душу и ум знания и умения будущих времен?! — Ермаков встал и размашисто, истово перекрестился. Расстегнул ворот кителя и, достав нательный крест, поцеловал его. Он не лгал — только благодаря его воле и провидению его душа оказалась в другом теле и в иное время.

— Верю! — лицо адмирала неожиданно просветлело, он встал и осенил себя широким крестом. И почти торжественно и громко произнес, будто присягу принимая: — Верю, а потому и вам сейчас поверил! Он хранит Россию!

Ермаков незаметно вздохнул с облегчением. Все же сейчас начало XX века, а не его конец с атеизмом и похренизмом. Люди здесь, в большинстве своем, верующие, даже контр-адмирал Смирнов. Это вам не прожженный и безбожный циник Яковлев, что без четкого обоснования, на одну лишь веру, ничего не принимает. А без веры на море жить трудно, Никола-угодник неверующих не хранит…

— Я не могу сейчас сказать вам правду, она слишком невероятна. Но я поведаю вам ее позже. А пока, если вы не против, вернемся к нашей беседе.

— Да, конечно, прошу простить меня. Я внимательно вас слушаю.

— Под мое начало перевели егерский и десантно-штурмовой батальоны. Второй можно будет в будущем смело называть диверсионным, но только в частном порядке, между нами. Вот только обучение их придется оплачивать кровью, на ходу. Но это так. Здесь, под Иркутском, нужно создавать учебный центр войск специального назначения. Вот там и учить самым серьезным образом офицеров, в том числе и флотских. И вот здесь нужна ваша помощь…

— Любую помощь я немедленно дам. Все, что от меня зависит!

— Вашу морскую пехоту надо обкатать в боях. И еще нужны офицеры флота, добровольцы из тех, кто склонен к авантюрам и риску. Нужно их тщательно отобрать и вписать в морскую пехоту. Получат навыки пехотного боя, а потом уже можно будет начать их подготовку и в дальнейшем пополнять только кадрами из морской пехоты.

— Морскую пехоту можете немедленно забрать, используйте ее по своему усмотрению. Двух офицеров флота я вам прикомандирую прямо сейчас, они уже подали рапорта о переводе в ваш батальон. Это старший лейтенант Тирбах и мичман Дмитриев. Еще десять офицеров я отберу тщательно, в самые короткие сроки.

— У меня к вам еще одна, не совсем обычная просьба. Армия Деникина отступает — война на юге России белыми фактически проиграна, и сейчас мы будем наблюдать длительную агонию. Вы не можете отдать задним числом, от имени морского министра, телеграмму на Черноморский флот? Потребуйте, прикажите, попросите, в конце концов, эвакуировать в Крым из Одессы и Николаева все недостроенные, но более-менее подготовленные корабли. Это крейсер «Адмирал Нахимов», эсминцы «Занте» и «Цериго», подводные лодки «Лебедь» и «Пеликан», несколько канонерских лодок типа «Эльпидифор». Намекните, что Сибирское правительство в самом скором времени выделит деньги на достройку кораблей или в Крыму, или на иностранных верфях. И еще одно — флот должен помочь генералу Слащеву удержать крымские перешейки, ибо никто другой это не сможет сделать. Нужно сохранить осколок русской государственности в Крыму. Любой ценой сохранить, — Ермаков с ожиданием посмотрел на напрягшегося адмирала.

— Я не совсем ясно понимаю, откуда вы черпаете такие сведения. Но я вам полностью верю. Телеграмму подготовлю сейчас же и немедленно отправлю. Любая проволочка, как я понимаю, может обернуться катастрофическими последствиями.

— Попросите вице-адмирала Саблина удержать любой ценой Таманский полуостров. И подготовить эвакуацию войск из Одессы и Новороссийска заблаговременно. Она будет в первом городе в конце января, во втором в середине марта. И последствия будут действительно катастрофическими, если заранее не принять неотложных мер.

— Я не спрашиваю вас ни о чем, — голос адмирала ощутимо дрогнул, — но я думаю, что вы вовремя предупредили…

— Я говорил с министрами, и они согласились выделить из золотого запаса империи до ста миллионов рублей на спасение Крыма. Постараемся к середине января выслать во Владивосток четверть суммы на оплату закупок угля, продовольствия и снаряжения. Попробуем у японцев зафрахтовать пароходы. И еще одно — если чехи разоружатся, а я в этом почти уверен, то оружие их первой дивизии, что сейчас в Приморье, отправим транспортом в Крым. Вместе с золотом. Дайте приказ на подготовку лучшего корабля, нужно подобрать экипаж, хоть гардемаринов и немцев перевести.

— Вспомогательный крейсер «Орел» капитана первого ранга Китицына вполне подойдет. И транспорт «Шилка» тоже надежен. Я немедленно телеграфирую Федосееву.

— Ну вот и ладненько. Надо ехать в Иркутск, Сипайлова и без нас повесят. Кого на флотилию поставите?

— Капитана вто… первого ранга Фомина.

— Хорошо. Немедленно отдайте приказ о назначении по флотилии. Да, кстати, ледокол «Байкал» вы смотрели?

— Отремонтировать можно. Корпус и машины в целости, сильно выгорела только надстройка да угольные ямы. Но целесообразен ли ремонт?

— Паром нужен, не дай бог что-нибудь с туннелями произойдет, от землетрясения до диверсии. А потому назначьте капитана и приступайте к ремонту, благо в Лиственничном док есть. С Михайловым переговорю, он, думаю, не откажет в средствах, — Ермаков почесал переносицу, но тут что-то вспомнил, улыбнулся и снова заговорил:

— Да, вот еще что. В Иркутске на Иннокентьевской много эвакуированных ижевских и воткинских рабочих с семьями, сказали, что чуть ли не тысяча человек. Там еще много рабочих орудийного завода, их эвакуировали из Мотовилихи, с оборудованием и станками. Я немедленно разберусь, что к чему, оружейников пристрою к делу. А воткинцев отдам вам — они пароходы на Каме строили и ремонтировали. Часть здесь оставьте, а часть перевезите в Хабаровск или Владивосток, пусть корабли ремонтируют. И берегите их, устройте получше, снабдите питанием, одеждой и жильем. Эшелоны для перевозки сегодня выделю, вместе с трофейным добром. Пока еще это смогу сделать. Для нужд флотилии и рабочих. Они ведь наглядный пример против любой большевистской агитации…

Иркутск

— Петр Васильевич, мы только что имели долгую и содержательную беседу с консулом Като и главой японской военной миссии полковником Фукудой, — Серебренников возбужденно протер платочком свой широкий лоб и удобнее уселся в кресле.