Камень для Дэнни Фишера - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 11

• Предыдущая
• 11/97
• Следующая

— Хорошо, г-н Готткин, — ответил я, снедаемый любопытством.

Я проследовал за ним через полуподвальный вход небольшого дома на две семьи. Готткин показал мне на дверь. — Зайди сюда, малыш, — сказал он мне. — Я сейчас буду.

Я посмотрел ему вслед, пока он взбегал по лестнице на верхний этаж, затем повернулся и вошел в указанную комнату. Открывая дверь, я услышал голоса на верхнем этаже. Я остановился на пороге, в изумлении разглядывая комнату. Она была оборудована под небольшой, но полностью оснащенный спортзал: брусья, груша, конь, перекладина, гири. На небольшом кожаном топчане у стены лежало несколько пар боксерских перчаток. На всех стенах комнаты были развешаны фотографии. Я стал их разглядывать. Это были снимки г-на Готткина, но он там был совсем другой. На нем были трусы и боксерские перчатки, а на лице у него свирепое выражение. А я и не знал, что он боксер.

На небольшом столике у топчана зазвонил телефон. В нерешительности я посмотрел на него. Он зазвенел снова. Когда он прозвенел еще раз, я снял трубку и только было собрался ответить, как услышал голос г-на Готткина.

На втором этаже, очевидно, был параллельный аппарат.

Я стал слушать. Никогда раньше я не пользовался параллельным аппаратом и боялся положить трубку, чтобы не прервать связь. Теперь говорил женский голос. — Сэм, — говорил он, — какой же ты дурак набитый, что подвез меня вместе с мальчишкой.

Я узнал голос и продолжал слушать.

Голос у Готткина был умоляющим. — Но, детка, — сказал он, — я больше не могу терпеть, мне надо тебя видеть, слушай, я схожу с ума.

Голос у мисс Шиндлер стал жестким. — Я же сказала, что все кончено, и так оно и есть. Дура я, что связалась с тобой с самого начала. Если бы об этом узнал Джефф, то нам был бы каюк.

— Детка, он никогда не узнает. Он слишком поглощен своими уроками.

Он даже не знает, какой сегодня день. Как ты только могла выйти замуж за такого обормота?

— Да уж не дурней тебя, Сэм. Когда-нибудь Джефф Роузен будет директором. Он пойдет дальше тебя, — как бы оправдываясь сказала она. — А ты же кончишь тем, что тебя выгонят.

Готткин теперь стал поуверенней — Но, детка, он ведь даже не обращает на тебя внимания. С этой вечерней школой и всем прочим, у него просто нет времени уделять внимание такой женщине как ты, и сделать ее счастливой.

— Сэм, — слабо запротестовала она.

Голос по телефону у него был твердым. — Вспомни, что ты говорила в последний раз, Сейл? Как это было у нас? Никогда ничего подобного не было.

Ты помнишь, это говорила ты сама? А я помню. Мне трудно даже вспоминать об этом. Приходи, детка, ты мне нужна.

— Не могу, Сэм. — Теперь голос у нее был умоляющим. — Я же сказала...

— Неважно, что ты сказала, Сейл, — прервал он. — Приходи. Я оставлю открытой дверь внизу, и ты можешь просто нырнуть туда. Наступила пауза, затем в трубке с трудом раздался ее голос.

— Ты меня любишь, Сэм?

— Безумно. Ты придешь?

Я почти зримо почувствовал ее нерешительность, затем ее голос тихо произнес: « Я буду там через полчаса, Сэм.»

— Буду ждать, детка, — с улыбкой сказал Готткин.

— Я люблю тебя, Сэм, — сказала она, и со щелчком телефон замолк. Они положили трубки. Я тоже. На лестнице послышались шаги, и я повернулся к фотографиям на стене.

Позади меня открылась дверь, и я обернулся.

Г-н Готткин, — сказал я, — я и не знал, что вы боксер.

Лицо у него пылало. Он быстро глянул на телефон, затем снова на меня.

— Да ответил он. — Я хотел показать тебе свои снаряды, и если тебя заинтересует, то буду давать тебе уроки. Мне кажется, у тебя есть данные для большого боксера, малыш.

— Ух, г-н Готткин, хочу, — быстро ответил я. — Начнем сейчас?

— Да я бы рад, малыш, — он несколько смутился, — но тут возникло одно непредвиденное дело, и я не могу. Я тебе завтра в школе скажу, когда можно начать.

— М-да, г-н Готткин, — разочарованно протянул я. Он положил мне руку на плечо и повел к двери. — Извини, малыш, дело. Понимаешь?

Я улыбнулся ему из дверей. — Конечно, г-н Готткин, понимаю. Завтра все будет в порядке.

— Да, малыш. Завтра. — Готткин быстро закрыл дверь.

Я быстро перебежал улицу и вошел в проулок. Уселся так, чтобы была видна его дверь, и стал ждать. Прошло примерно пятнадцать минут, прежде чем она прошла по улице.

Она шла быстро, не оглядываясь, пока не дошла до двери. Затем она посмотрела в обе стороны и нырнула в дверь, закрыв ее за собой.

Я посидел там еще минут пятнадцать и затем встал. Г-н Готткин очень удивился бы, если в знал, как много я понял. Какой день! Сначала бой в школе, а теперь это. А мисс Шиндлер к тому же была замужем за г-ном Роузеном, учителем математики. У меня появилась новая уверенность в своих силах. Стоит мне только сказать слово, и они все пропали.

По пути мне попался пожарный гидрант. Я легко перепрыгнул через него.

До чего же хорошо, что Пол задержался!

У меня устали руки. Пот стекал по лбу на глаза, и мне жгло их. Я смахнул пот тыльной стороной перчатки и повернулся к учителю. Голос у него был хриплый, и он тоже обливался потом.

— Держи левую, Дэнни. И бей. Резко! Не размахивай, как балерина. Бей с плеча. Быстро! Смотри, вот так. — Он повернулся к груше и ударил по ней левой. Рука у него двигалась так быстро, что даже сливалась. Груша бешено билась о доску. Он опять повернулся ко мне. — Теперь бей меня — быстро!

Я снова поднял руки и осторожно пошел вокруг него. Это продолжалось уже две недели, и я уже достаточно научился, чтобы быть с ним осторожным.

Он был суровым учителем, и если я делал ошибку, то, как правило, приходилось расплачиваться ударом в челюсть.

Он кружился со мной, перчатки у него слегка двигались. Я сделал обманное движение правой рукой. В мгновение ока я заметил, что он следит взглядом за ней, и закатал ему левой в лицо точно так, как мне было сказано.

Голова у него дернулась от удара назад, и когда она вновь пошла вперед, на скуле у него был красный ушиб. Он выпрямился и опустил руки.

— Хорошо, малыш, — удрученно сказал он. — На сегодня хватит. Ты быстро схватываешь.

Я благодарно вздохнул. Устал. Потянул шнуровку на перчатках зубами.

— На следующей неделе кончаются занятия в школе, Дэнни, — г-н Готткин задумчиво посмотрел на меня. Мне удалось снять одну перчатку. — Знаю.

— Собираешься на лето в лагерь? — спросил он. Я отрицательно покачал головой. — Нее. Я буду помогать отцу в магазине.

— Мне предложили на лето должность спортивного инструктора в одном из пансионатов в Кэтскилльских горах, — сказал он. — Я мог бы тебя устроить посыльным там, если хочешь. Мне хотелось бы продолжить уроки.

— Мне тоже, г-н Готткин, — заколебался я и стал разглядывать свои перчатки, — но не знаю, разрешит ли мне отец.

Он сел на топчан. Окинул меня взглядом.

— Сколько тебе лет, Дэнни?

— Тринадцать, — ответил я. — У меня был Бар-Мицва в этом месяце.

Он удивился. — Только-то? — разочарованно протянул он. — Я думал, ты старше. Ты больше ростом, чем большинство пятнадцатилетних ребят.

— Я все-таки спрошу отца, — поспешно сказал я, — Может он и разрешит мне поехать с вами.

Готткин улыбнулся. — Да, малыш. Так и сделай. Может и разрешит.

Я бросил кусочек мяса под стол Рекси и посмотрел на отца. Казалось, он был в хорошем настроении. Он только что икнул и отпустил ремень. Он размешивал сахар в стакане с чаем.

— Папа, — нерешительно начал я.

Он глянул на меня. — Да?

— Учитель физкультуры летом будет работать спортинструктором в одном из пансионатов за городом, — торопливо проговорил я, — и он говорит, что может устроить меня посыльным, если я хочу.

Отец продолжал помешивать чай, пока я смотрел на него. — Ты говорил матери об этом? — спросил он.

В это время как раз из кухни вышла мать. Она посмотрела на меня.

— Говорил мне что?

Я повторил то, что сказал отцу.

• Предыдущая
• 11/97
• Следующая