Босс - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 83

• Предыдущая
• 83/90
• Следующая

Из всей семьи Джека на Сент-Крой не прилетел только Эль-Джей: «Майамские дельфины» вышли в плей-офф Американской конференции. Правда Эль-Джей прилетал на пару дней в Гринвич с Глорией, роскошной девицей из группы поддержки. Лиз сразу прозвала ее Обезьянкой.

Эль-Джей не мог не похвастать своими успехами. «Дельфины» проводили один из лучших своих сезонов, а журналисты называли Эль-Джея в числе лучших крайних.

Лиз продолжала презирать брата. Весной она заканчивала Принстон, и ее уже приняли в Юридическую школу Гарварда, чем она очень гордилась, рассуждая о том, что ей делать дальше: становиться практикующим адвокатом или податься в преподаватели? Она встречалась и регулярно спала с одним молодым человеком из Ричмонда, но еще не познакомилась с его семьей и не знакомила молодого человека со своей. Лиз решила, что приведет его в дом, когда ее громила-братец будет где-нибудь подальше.

Дочери Джони, Мишель, исполнилось шесть. Она знала, что Дэвид — ее отец, и звала его папой. Мишель была еще слишком мала, чтобы волноваться из-за того, что ее родителей не связывают узы брака. Джек убеждал Джони и Дэвида пожениться хотя бы ради дочери.

В ту неделю на Сент-Крое Джони отметила для себя, что ее отец, похоже, всем доволен. Он сумел-таки примириться со смертью Энн, конечно же, не до конца, но в той степени, чтобы жить дальше. Подметила Джони в отце и еще одну удивительную перемену: он начал ценить покой. В этом году ему исполнялось шестьдесят шесть. Бизнес ставил перед ним немало проблем, и ему не хотелось сталкиваться с дополнительными проблемами еще и в личной жизни. Джони поняла, что именно из-за этого он и разошелся с Вэл, та требовала, чтобы Джек к чему-то стремился, покорял новые вершины. А вот Кэти — пусть у Джони и сложилось о ней не самое лучшее мнение — никуда его не гнала, и Джек был с ней счастлив. Что же, если он этого хотел… Однако Джони считала, что ее отец еще слишком молод для того, чтобы застыть на месте, отбросив былые устремления. Энн этого бы не допустила.

В апреле в возрасте восьмидесяти пяти лет умер Дуглас Хамфри. Мэри Карсон унаследовала основную часть его состояния, включая, разумеется, и акции «Лир коммюникейшн, Инкорпорейтед». Вскоре после смерти отца она пригласила Джека на обед в свою манхаттанскую квартиру. Сказала, что хочет обсудить наедине перспективы компании.

Квартиру Мэри отделала в юго-западном стиле. Шерстяные ковры, сотканные индейцами, кактусы в кадках, диван и кресла, затянутые светло-коричневой кожей. Гостиную украшала большая картина Джорджии О'Киф[125].

Мэри встретила Джека в том же наряде, в котором была на работе, — розовом мини-платье с серебряными пуговицами. Она предложила Джеку сесть.

— Шотландского? — спросила Мэри.

— Не откажусь.

Мэри прошла на кухню и вернулась с двумя стаканами и серебряным блюдом с закусками.

— Ты очень хорошо знал биографию моего отца. В первую мировую войну он был капитаном пехоты. Его ранили, наградили. По возвращении он сразу женился, потом родился мой брат Дуг. Мать Дуга умерла в тысяча девятьсот двадцать четвертом году. В двадцать шестом отец женился на моей матери и появилась я. Дуг тоже был пехотным капитаном. Он погиб на Омаха-Бич. Отец едва сам не умер от горя. Моя мать умерла незадолго до того, как ты с ним познакомился. Отец заработал миллионы, но жизнь приносила ему трагедии и разочарования.

— Я говорил Дугу, что с тобой ему повезло.

Джек отпил шотландского и потянулся к блюду с закусками.

— Давай поговорим о делах до обеда, чтобы потом к этому не возвращаться, — предложила Мэри. — Тебе шестьдесят шесть лет. Ты — как мой отец, наследника у тебя нет. Да, дети у тебя прекрасные, но никто из них не собирается сменить тебя на посту президента Эл-си-ай. Я права?

— Пожалуй, да. Пока никто из моих детей такого желания не высказал.

Мэри накрыла руку Джека своей.

— А вот я высказываю. Не сейчас. Только когда ты сам захочешь отойти от дел. Но я на двадцать один год моложе тебя. Я бы хотела работать с тобой в тесном контакте, Джек чтобы, когда придет время, смена руководства прошла без катаклизмов, максимально ровно и спокойно, не отражаясь на работе компании.

Он кивнул.

— Я пока не думал о пенсии.

— Разумеется, нет. И едва ли разговор об этом зайдет в ближайшем будущем. Но со временем… Что ты на это скажешь?

— Не нахожу причин сказать «нет».

— Я хочу стать исполнительным вице-президентом, чтобы всем стало понятно, что я Номер два. Твоя преемница. Не возражаешь?

— И вновь у меня нет причин сказать «нет».

— Я могу назвать тебе такую причину. — Мэри опустила глаза, чувствовалось, что она борется с собой. — Хочу доверить тебе один секрет. Только тебе. Ты понимаешь?

— Конечно.

— Помнишь мою дочь Эмили? Ей было девять, когда ты впервые увидел ее в бассейне моего отца. — Мэри чуть улыбнулась. — Голышом.

— И ее это нисколько не смущало, — добавил Джек.

Мэри кивнула.

— Да… так вот, маленькая девочка теперь выросла. И она в тюрьме. Отбывает срок — ей дали от пяти до десяти, в зависимости от поведения, — в федеральной женской тюрьме в Олдерсоне, в Западной Виргинии. Раз в месяц я летаю к ней.

— Господи! Как так вышло?

— Наверное, причина в том, что я оказалась плохой матерью. Держала ее на слишком коротком поводке. Вот она и сорвалась. Убежала из дому. Пристрастилась к героину. Стала революционеркой, вступила в подпольную организацию. Она — ужасный скелет в шкафу твоего возможного исполнительного вице-президента.

Джек покачал головой.

— Ты мне ничего не говорила, Мэри. Я ничего не слышал, — заверил он ее. — Разумеется, если эта история когда-нибудь выплывет наружу, я скажу, что все знал и тем не менее назначил тебя на этот пост.

— Спасибо тебе, Джек.

1972 год

В пятницу вечером, 10 ноября 1972 года, во время обеда с Мэри Карсон в «Лутеке», у Джека случился инфаркт. Он потерял сознание, и его увезли в Колумбийскую пресвитерианскую больницу.

Первые двадцать четыре часа врачи не могли поручиться за то, что Джек выживет. Мэри Карсон послала принадлежащий компании «Лир джет» в Лос-Анджелес за Джони и Сарой, а «бичкрафт» — в Бостон за Лиз. Эль-Джей прислал телеграмму, сообщив, что прилетит в Нью-Йорк после воскресной игры.

Два дня Джек лежал на кровати, без единой кровинки в лице, накачанный лекарствами, вдыхая кислород из вставленных в ноздри трубок. Только в воскресенье он узнал Джони и сжал ее руку.

В понедельник, 11 декабря, машина «скорой помощи» привезла его в Гринвич. У его кровати круглосуточно дежурили медицинские сестры. Вновь прилетели все дети, за исключением Эль-Джея: «Дельфины» продолжали беспроигрышную серию.

Верная Присцилла поставила две рождественские елки, одну — в гостиной, вторую — у бассейна. Она проследила и за тем, чтобы подогреть воду в бассейне, кардиолог Джека рекомендовал ему купание в спасательном жилете и легкие физические упражнения.

Джек теперь большую часть времени проводил у бассейна, наблюдая, как плещется в воде маленькая Мишель. Пятнадцатилетняя дочь Линды, Нелли, принесла к бассейну свою виолончель и наигрывала дедушке рождественские мелодии.

Джек потерял двадцать фунтов, превратившись в скелет, обтянутый кожей воскового цвета. Но доктор Филин Хагэн, нью-йоркский кардиолог, настаивал на том, что процесс выздоровления проходит нормально. За неделю до Рождества доктор Хагэн отвез Джека в Гринвичскую больницу, чтобы провести всестороннее обследование. Местные кардиологи подтвердили, что все идет хорошо и необратимые изменения сердечной мышцы довольно незначительны.

Мэри Карсон, присев у шезлонга, в котором полулежал Джек, поцеловала его ладонь.

— Слава Богу, время еще не пришло! — прошептала она. — Я хочу занять твое место, но еще рано!

• Предыдущая
• 83/90
• Следующая