Босс - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 7

• Предыдущая
• 7/90
• Следующая

Джек хохотнул.

— Думаю, из глаз членов «Легиона соблюдения приличий» брызнут слезы умиления. Но я вам скажу, пусть это останется между нами, что мне насрать на «Легион соблюдения приличий».

— Сказать — это одно, но не считаться с ними — совсем другое, — возразил Херб. — У меня такое ощущение, что бэббиты[21] берут в этой стране верх.

— Не уверен, что могу согласиться с вами, — вставил Биллингсли. — Я готов поспорить, что в ближайшие два года «сухой закон» отменят.

— И что тогда ждет тебя, Шерм? — спросил Джек Бенни.

— Респектабельность, — ответил Биллингсли. — Прошу меня извинить, господа, я должен идти. Э… если вам понадобится первоклассная чистая девочка на ночь, только скажите.

Когда они уходили из «Сторк-клаб», Джек покачал головой.

— Может, мне стоило принять предложение Биллингсли. Тогда я бы хоть мог сказать себе, что съездил не зря.

В середине апреля Херб, широко улыбаясь, влетел в кабинет Джека.

— Смотри сюда, — воскликнул он и протянул Джеку свежий номер «Вэрайети»[22]. Заголовок на первой полосе гласил: «БЕННИ — ЗВЕЗДА „КАНАДСКОГО ЧАСА ТРЕЗВОСТИ“. ЕЩЕ ОДИН АРТИСТ ВОДЕВИЛЯ В МАЛЕНЬКОМ ЯЩИКЕ».

Джек нехотя просмотрел статью.

— Мне это без разницы, Херб. Я так и не понимаю, что в нем смешного. Шутки глупые, но не забавные. Это шоу провалится.

— Хочешь поспорить?

— «Забавный случай произошел со мной… по пути в театр», — напомнил Джек начало монолога Бенни. — Не смешно, Херб. Мне не нравится комик, который заранее предупреждает, что расскажет забавную историю. Я…

Его прервал телефонный звонок. Джек взял трубку, послушал, вскочил.

— Что-нибудь случилось? — обеспокоился Херб.

— Я вот-вот стану отцом. Бегу в больницу. Кимберли родила сына. Джона Уолкотта Лира.

1933 год

Джеку и Кимберли нравился их дом на Каштановой улице, но его скромные размеры налагали слишком много ограничений. Они не могли принимать много гостей, одной ванной на втором этаже и туалета на первом было явно недостаточно. Сесили, няня, заняла единственную комнату для слуг. Кимберли нанимала кухарку и горничную, но обе работали только днем. Кимберли приходилось отпускать горничную довольно рано, потому что девушка жила в Саути. Отсутствовал в доме и гараж.

Осенью 1933 года на продажу выставили значительно больший дом, расположенный на Луисбург-сквер. Джек прикинул свои финансовые возможности и решил, что может его купить. Дом на Каштановой улице он продал за шестьдесят семь с половиной тысяч долларов, получив прибыль в семь с половиной тысяч. Отказавшись иметь дело с риэлтерами, он вышел напрямую на продавца и купил новый дом за сто тридцать пять тысяч долларов.

Это жилище не отличалось такой элегантностью, как первое, зато в гораздо большей степени соответствовало их потребностям. Из холла гости попадали в гостиную или могли пройти в библиотеку. Столовая и кухня впечатляли своими размерами. Имелась на первом этаже и ванная комната для гостей.

Второй этаж занимали четыре спальни. К главной примыкали маленькая гостиная и ванная. Еще одна ванная обслуживала три оставшиеся спальни. На третьем этаже помимо трех комнат для слуг имелись общая гостиная и ванная.

В ванной комнате главной спальни стояла огромная глубокая ванна. Джек даже шутил, что боится в ней утонуть. Но главной достопримечательностью ванной, которую Джек и Кимберли показывали только самым близким друзьям, была отделанная мрамором душевая, размеры которой позволяли одновременно мыться пятерым. Поблескивающая никелем головка душа размерами не уступала Суповой тарелке и висела так высоко, что стоящий на полу человек не мог дотянуться до нее рукой. По трем стенам тянулись никелированные трубы с многочисленными миниатюрными отверстиями. Конструкция эта называлась игольчатым душем. Вырывающиеся из отверстий струйки воды действительно кололи кожу словно иголки. Специальная трубка на шарнире позволяла направить струю верх и использовалась как биде.

Поселившись в доме, Джек и Кимберли в первый же вечер вместе помылись в душе. После этого они совершенно отказались от ванны и пользовались только душем, по большем части вдвоем.

Через две недели Джек пригласил Сесили помыться с ним в душе. Она охала и ахала под струйками-иголками, но не оказала ни малейшего сопротивления, когда Джек обнял девушку сзади и вогнал в нее своего «молодца». Потом он показал ей, как подмыться с помощью биде, надеясь, что этого будет достаточно.

Выглядела Сесили как типичная англичанка: белоснежная кожа, румянец во всю щеку, большие синие глаза и рыжеватые волосы. А сложением, как шутила Кимберли, больше напоминала кормилицу, особенно внушительной грудью. Круглый, выдающийся вперед живот с обеих сторон подпирали мощные бедра.

Проучившись год с небольшим в университете неподалеку от Лондона, Сесили получила хорошее образование и говорила с оксфордским, а не ист-эндским[23] акцентом. Она считала, что в Штатах перед ней откроются более широкие перспективы, чем в Англии, и, по ее словам, намеревалась получить американское гражданство. Сесили поблагодарила Лиров за то, что те взяли ее в няни, но предупредила, что со временем надеется найти работу получше.

После того как они вместе приняли душ, Джек время от времени пользовал Сесили, где-то раз в неделю, но всегда с презервативом. Она вроде бы не возражала, соглашаясь с тем, что секс с хозяином входит в ее обязанности. Джек не мог подниматься в ее спальню или приводить Сесили в свою. Обычно, когда Кимберли не было дома, Сесили приходила в библиотеку. Иногда просто стягивала трусики, задирала платье, комбинацию и забиралась к Джеку на колени, лицом к нему.

Все проходило быстро и приятно. Тревожило Джека только одно: после того как он насаживал Сесили на свои прибор, она покрывала его лицо страстными поцелуями. И Джек никак не мог понять, что бы это значило.

Приобретение большого дома на Луисбург-сквср наглядно свидетельствовало о том, что дела у Джека шли успешно.

Уже после первого года работы WCHS начала приносить прибыль. Когда Джек Лир и Харрисон Уолкотт покупали станцию, прибыль эта была невелика. Однако после того, как руководство перешло к Джеку, она резко возросла. Прежде всего потому, что Джек (хотя он и ошибался, как случилось с Джеком Бенни), предлагая слушателям новые программы, безжалостно вышвыривал их из эфира, если они не приносили денег. За ним утвердилась репутация решительного, динамичного и жесткого бизнесмена.

Пианист Уэш Оливер умел и петь. Кто-то сказал, что точно так же поют пианисты в борделях, и попал в точку, потому что Уэш продолжал играть в борделе в Восточном Бостоне даже после того, как его получасовая передача начала выходить в эфир пять дней в неделю. Джека Лира это не волновало. Ему правился Уэш Оливер, нравилась его музыка, а остальное его не касалось.

В Саути Херб Моррилл нашел исполнителей для «Часа трилистника»[24]: Пэдди Маккланахэна, комика с неисчерпаемым запасом ирландских шуточек, ирландского тенора Денниса Каррэна, Коллин, ирландскую певицу, обходившуюся без фамилии, и квартет, который под собственный аккомпанемент исполнял ирландские баллады.

Джек слил WCHS с UBS («Универсал бродкастинг систем»). В то время радиостанции покупали программы, которые записывались в разных городах, а потом отправлялись заказчикам. Так рассылалась программа «Эмос и Энди»[25], перед тем как ее купила Эн-би-си[26]. Джек входил в число подписчиков «Эмоса и Энди», и потеря этой передачи пробила зияющую дыру в эфирной сетке WCHS.

• Предыдущая
• 7/90
• Следующая