Босс - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 4

• Предыдущая
• 4/90
• Следующая

Кимберли прошла в ванную. Она не примыкала к спальне, а находилась в конце коридора. Джек знал, в чем причина. Кимберли хотела прополоскать рот. Несколько минут назад она сделала ему качественный отсос. Да, она сосала. Но Джек не собирался говорить об этом Эриху.

— Сколько времени займет у тебя разговор с папой?

— Думаю, около часа.

Кимберли, одетая в небесно-голубое платье, помогла мужу застегнуть запонки. После встречи с отцом Кимберли в баре клуба они собирались пообедать.

Выходы в свет, пожалуй, стали одной из причин, по которым Джек женился на Кимберли, а она вышла за него замуж. Она лепила из мужа джентльмена. Предлагая Кимберли руку и сердце, Джек откровенно сказал, что надеется с ее помощью стать таким человеком, каким и должен быть ее муж, поскольку пока до этого далеко. Потом Кимберли призналась, что ее заинтересовала идея реализовать на практике свой идеал. Так что идея эта сыграла не последнюю роль в решении Кимберли согласиться на брак с Джеком.

Он понимал, что были и другие, не менее веские доводы. Все-таки на его счету лежало полмиллиона долларов и он намеревался не тратить их, а приумножать. Его безмерное честолюбие не могло не произвести впечатление на Кимберли. Ей также нравились самостоятельность Джека, его твердое желание порвать со своей ужасной семьей. А уж прибор Джека, когда она добралась до него, просто поразил ее своими размерами. Кимберли настаивала, что других ей видеть не доводилось, но Джек полагал, что она с чем-то его сравнивала (может, со статуями в Музее изящных искусств), раз уж понимала, что мужское хозяйство у Джека ого-го.

Впрочем, он чувствовал, что есть и еще одна причина, по которой внимание этой утонченной девушки привлечено к нему. Только чувствовал, так как еще не знал, что обладает талантом лидера. Иной раз Джек подсознательно пускал его в ход, но еще не научился использовать в своих интересах. Людям хотелось видеть в нем только хорошее. Но Джек только учился пользоваться этим даром природы.

Короче, Кимберли с энтузиазмом откликнулась на предложение Джека превратить его в джентльмена. Иной раз он чувствовал, что за это надо платить. Вот и сегодня он не мог выйти на улицу во фраке, но без плаща, шелкового цилиндра и трости. Он знал, что именно так будут одеты отец Кимберли и другие члены клуба. Тем не менее Джек с трудом привыкал к такому наряду.

И в «Коммон-клаб» принимали зятя Харрисона Уолкотта, а не еврея из Калифорнии. Джек подозревал, что его тестю пришлось напомнить не одному из членов клуба о числящемся за ним должке, чтобы обеспечить нужный результат голосования. Безусловно, «Коммон-клаб» не входил в число самых престижных бостонских клубов, но это был клуб джентльменов, а потому прием в него являлся пропуском в высший свет.

Шагая по улицам, вымощенным старыми кирпичами, которые за долгие десятилетия кое-где позеленели и даже стали скользкими из-за покрывших их мха и лишайника, Джек заметил, что не только на нем полный джентльменский набор одежды.

В клубе он сдал в гардероб цилиндр, плащ и трость и по широкой застеленной ковром лестнице поднялся на второй этаж.

Бар переместили туда после принятия «сухого закона»[10]. В случае визита федеральных агентов кто-то на первом этаже нажал бы кнопку тревоги, и пока агенты поднимались бы по лестнице, все напитки успели бы слить в ведра, а ведра вылить в раковины. В итоге агентов встретили бы враждебные взгляды джентльменов, потягивающих имбирный эль или лимонад.

Но такого не случилось ни разу. «Сухой закон» мог почувствовать на себе простой люд Среднего Запада, но он мало что изменил в жизненном укладе «бостонских браминов»[11] и бостонских ирландцев.

Харрисон Уолкотт сидел у стойки со стаканом «Старомодного»[12].

— А, Джек! Шотландского?

Джек кивнул. Бармен заметил этот кивок и достал бутылку из шкафчика под баром.

— Как поживает будущая мама?

— Все отлично, — ответил Джек.

— Когда ждем прибавления семейства?

— Мы думаем, в середине апреля.

— То есть Кимберли еще не раздалась, — заметил Уолкотт.

— Она же миниатюрная. Так что скорее всего особо и не раздастся. Доктор не хочет, чтобы она набирала лишний вес.

— Понятно…

Харрисона Уолкотта отличали спокойствие и уверенность в себе. Этому в немалой степени способствовало то обстоятельство, что Великая депрессия практически не затронула его.

Компания Харрисона Уолкотта «Кеттеринг армс, Инкорпорейтсд» с 1914 по 1919 год работала на пределе производственных мощностей, принося громадные прибыли. Он предугадал катастрофическое падение спроса в 1919 и 1920 годах и вовремя реорганизовал производство, ограничившись изготовлением дорогого охотничьего нарезного оружия. С наступлением Великой депрессии поток заказов практически не уменьшился. Состоятельные люди ценили качество карабинов «кеттеринг» и в 1930 году покупали их столько же, сколько и в 1928-м.

К тому же Харрисон Уолкотт инвестировал прибыли только в надежные акции. Да, они тоже упали в цене, и теперь он «стоил» в два раза меньше, чем в 1929 году, но Уолкотт твердо знал, что разорение этим предприятиям не грозит, а потому не собирался продавать акции, так как был уверен, что рано или поздно цена на них вырастет.

Ему недавно исполнилось пятьдесят, но его волосы уже поседели, хотя остались такими же густыми. Он зачесывал их назад, открывая высокий лоб. Добавьте к этому красные щеки, светло-синие глаза, широкий рот и квадратный подбородок. Словом, мужчиной Харрисон Уолкотт был видным.

— Как проходят уроки бриджа? Кимберли говорила мне, что у тебя получается..

Джек широко улыбнулся:

— Я научился не перебивать карту партнера.

— Кимберли считает, что ты научился не только этому.

— Она у нас оптимистка.

— Я не спрашиваю, как идут дела на WCHS. Надеюсь, ты сам скажешь мне, когда будет что сказать.

— Между прочим, все идет очень даже неплохо. Я учусь новому для себя делу, но, как ни странно, принципы управления бизнесом, которые преподавали мне в Гарварде, вполне применимы и на радио.

— Добавь к этому ту девчушку, благодаря которой твое «Уитерина-шоу» пользуется таким успехом.

— Да, Бетти — настоящая находка. Прирожденный комик. Коверкать слова — это ее идея.

— Я иной раз умираю со смеху, слыша ее.

— Мы получили с десяток писем и полдюжины звонков с жалобами. Мол, иной раз шутки излишне фривольны.

— Меня заинтересовало твое утверждение, что у WCHS больше постоянных слушателей, чем у любой другой радиостанции. Тем более что опрос проводили Лэнгдон и Лебентал. Твои рекламодатели…

— Мы чуть передернули, — усмехнулся Джек. — Мы действительно наняли Лэнгдона и Лебентала для проведения опроса, но не просили их проанализировать результаты. Это мы сделали сами.

— Но ты приглашал рекламодателей, показывал им опросные карточки.

— По результатам выходило, что мы третьи. Поэтому мы взяли половину карточек с упоминанием других радиостанций и сожгли их в печи. И сразу стали фаворитами… Мы всегда готовы показать эти карточки тем, кто хочет на них взглянуть.

— Лэнгдон и Лебентал…

— Сделали то, за что им заплатили. Как мы и договаривались, оба принесли карточки в конце дня. Пока ни один из них не удосужился спросить, кто подсчитывал результаты.

Уолкотт нахмурился.

— Все-таки будь осмотрительнее, мой мальчик. Так можно и оступиться.

Джек улыбнулся:

— Есть старая поговорка: робостью сердце красавицы не завоюешь. В бизнесе робость тоже не принесет прибыли. Как и абсолютная честность. Кое-чему я у своего отца все же научился.

— Позаботься о том, чтобы этот секрет секретом и остался.

— Он известен только троим. И третий — вы.

Харрисон Уолкотт улыбнулся и подал бармену знак наполнить их стаканы.

• Предыдущая
• 4/90
• Следующая