Босс - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 12

• Предыдущая
• 12/90
• Следующая

Они выкурили еще по сигарете.

— Сколько тебе лет, Кончетта?

— Я не уверена, что вам захочется это знать.

— Скажи.

— Шестнадцать, — тихо ответила она.

— Ага. Как я и говорил, я сделаю для тебя все, что смогу. К примеру, дам денег.

— Нет. Я делаю это не ради денег. Я не шлюха, мистер Лир.

— Разумеется, нет. У меня этого и в мыслях не было. Но ты возьмешь, скажем, сто долларов только за то, что доставила мне куда больше удовольствия, чем я ожидал.

— Ну…

— Значит, договорились.

Она оделась.

— Мистер Лир, на что я должна соглашаться?

— Ты о чем, Кончетта?

— Один человек говорит мне, что я должна выщипать брови. Вырвать часть волос, чтобы лоб стал больше. От меня хотят, чтобы я похудела. И с такими именем и фамилией, как Кончетта Лаззара, многого не достигнешь. Мне надо сменить их.

— На что?

— Мне предлагали несколько вариантов. Один мне понравился. Конни Лейн. — Эти слова она произнесла с благоговейным трепетом, как заклинание.

— Планы меняются, — объявил Джек Микки за обедом. — Завтра ты со мной в Бостон не поедешь.

— Ты передумал?

— Нет. Я предложил тебе работу, и она твоя. Но тебе придется задержаться на неделю-другую. Пока с твоей помощью Кончетта Лаззара не получит шанса сняться в кино. Да… я все знаю. Отведи ее к Мо Моррису и скажи, что она от меня. После этого первым же поездом выезжай в Бостон.

— Что? Ладно. Понял. Наверное, я сам виноват.

— Микки, возможно, я позвоню тебе вновь и попрошу найти мне девочку. Но, пожалуйста, пойми, что у меня требования не такие, как у отца. Больше никаких шестнадцатилетних. В Калифорнии это сходит с рук, но в Массачусетсе можно угодить за решетку.

— Извини…

— Все нормально. С другой стороны, Микки, из тех, с кем мне приходилось иметь дело, она — из лучших.

— Я свяжу ее с Мо Моррисом, — пообещал Микки. — Он отличный агент. Если кто-то и сможет протолкнуть ее в кино, так это Мо.

Кимберли встретила Джека на железнодорожном вокзале. Привез ее их шофер на «дузепберге».

— Наверное, я могла бы подождать, пока мы приедем домой, но… — Она протянула Джеку газету. — Четвертая страница.

Четвертая страница открывалась скромным заголовком: «ВЛАДЕЛЕЦ РАДИОСТАНЦИИ НА ПОХОРОНАХ ОТЦА».

Под ней напечатали довольно большой фотоснимок: Эрих и два его сына на лужайке у синагоги. Ниже следовал текст:

«КАЛИФОРНИЙСКИЙ КОРОЛЬ ВТОРСЫРЬЯ ЭРИХ ЛИР И ДВА ЕГО СЫНА, КИНОПРОДЮСЕР РОБЕРТ ЛИР, ПРЕЗИДЕНТ „КАРЛТОН-ХАУЗ ПРОДАКШН“, И ДЖЕК ЛИР, ПРЕЗИДЕНТ БОСТОНСКОЙ РАДИОСТАНЦИИ WCHS, 13 ИЮНЯ НА ПОХОРОНАХ ПАТРИАРХА СЕМЬИ, ЙОХАННА ЛЕРЕРА, КОТОРЫЙ УМЕР ВО ВТОРНИК В ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ».

На фотографии все трое стояли в ермолках.

— Дерьмо, — пробормотал Джек.

— Мои слова, — кивнула Кимберли.

1935 год

Первенец Лиров, Джон, доставлял няне массу хлопот, и она прямо заявила Кимберли, что ей придется уходить с этой работы. В основном претензии Сесили состояли в том, что из-за Джона она не может уделить должного внимания маленькой девочке, Джоан-Эдит.

Она родилась через два месяца после возвращения Джека с похорон деда, и Джек и Кимберли хотели почтить память Иоханна Лерера, назвав ребенка в его честь. Жену Иоханна звали Суламифь, но Джек и не заикнулся о том, чтобы так назвали его дочь. Кимберли, однако, указала, что Йоханн — немецкий эквивалент Джона, а Джоан — женский вариант Джона. И девочка получила два имени: Джоан — в память Йоханна, и Эдит — в честь матери Кимберли.

Кимберли убедила няню остаться, пообещав, что возьмет на себя заботу о Джоан.

Джек перенес свою штаб-квартиру в другое место. Комнатушки над кинотеатром его уже не устраивали, особенно после приезда из Калифорнии Микки Салливана. Он сразу получил пост вице-президента «WCHS, Инкорпорейтед». Вице-президентом стал и Херб Моррилл.

Поскольку корпорация приобрела хартфордскую радиостанцию WHFD, Джек изменил ее название на «Лир бродкастинг, Инкорпорейтед».

Он огорчил многих жителей Хартфорда, как, впрочем, и Кимберли, перекроив эфирную сетку WHFD. И хотя классическая музыка сохранила ведущие позиции, Уэш Оливер играл по полчаса пять вечеров в неделю, по утрам, тоже пять раз неделю, шла программа «Наша маленькая семья», а днем по радио выступали местные эскулапы. На тех же условиях, что и в Бостоне: сами оплачивали эфирное время.

WHFD годами приносила одни убытки, благодаря чему Джек купил ее очень дешево, но не прошло и шести месяцев, как появилась пусть небольшая, но прибыль.

Католический архиепископ Бостона попросил выделить утренний час в воскресенье для проповедей и молитв. Джек выделил, с девяти до десяти утра. Потом с той же просьбой обратился Совет церквей, паству которого составляли протестанты. Джек ответил, что готов продать им час эфирного времени, с десяти до одиннадцати, со скидкой в двадцать пять процентов. Совет с радостью согласился и начал транслировать службы из разных церквей. Джек не сказал им, что архиепископ получил свой час бесплатно, и попросил викария не распространяться об их маленьком секрете.

После того как были улажены все формальности с наследством Йоханна Лерера, у Джека появилось еще полмиллиона долларов, которые он незамедлительно вложил в свой бизнес. Во-первых, подал прошение о внесении в лицензию WCHS изменений, позволяющих увеличить мощность сигнала, а получив искомое, приобрел новый передатчик. Во-вторых, купил радиостанцию WHPL в городе Уайт-Плейнс, штат Нью-Йорк.

Эфирная сетка радиостанции в Уайт-Плейнсе подверглась тем же изменениям, что и в Хартфорде. WHPL начала транслировать передачи, созданные для бостонской WCHS. Благодаря двум новым станциям музыку Уэша Оливера слушали вся Новая Англия и Нью-Йорк, где у него сразу появилась постоянная аудитория. По настоянию Джека Оливер ушел из борделя и теперь работал только на «Лир бродкастинг». Оливеру подобрали сопровождение: гитара, ударные и банджо. «Лир бродкастинг квартет» во главе с Уэшем Оливером играл в ресторанах и дансингах по всей Новой Англии. Люди приходили посмотреть на знаменитого джазового пианиста, которого они слышали по радио.

Одновременно домохозяек Новой Англии увлекли драматические перипетии и неуемный оптимизм «Нашей маленькой семьи». Когда актрису, исполнявшую первоначально роль Мамы, пришлось заменить, Джеку удалось подобрать другую, с точно таким же голосом и интонациями. Слушательницы и не заметили, что коронную фразу «Семейная любовь переживет все» произносит совсем другой человек.

«Братья Бронсон» вновь поменяли название. «Веселые ребята» Джеку разонравились, и три «брата» стали «Менестрелями». От услуг «Острословов» он отказался, зато создал новую развлекательную передачу с участием Бетти и «Менестрелей». Профессиональный сценарист максимально использовал те широкие возможности, которые открывало нарочитое коверканье слов. От некоторых изысков Бетти покатывалась вся Новая Англия и половина Нью-Йорка.

Кимберли не могла этого слышать. Джек тоже. Но передача «Бетти и „Менестрели“„ приносила деньги. Скоро она начала называться „Шоу-бар «Моя красавица“ с участием Бетти и «Менестрелей“«.

А вот кто такая Бетти, никто не знал. И все потому, что она была негритянкой. Приехала Бетти из Хантингтона, Западная Виргиния, но определить по голосу, что она чернокожая, не представлялось возможным. Ее передача транслировалась из отдельной комнаты, куда никого не пускали. Даже «Менестрели» не видели звезду своей передачи. Джек нанял специальную актрису, которая в определенный час приходила и уходила со студии. Бетти же появлялась в униформе служанки.

Джек всем сердцем сочувствовал Бетти, но ничего не мог поделать. Да, программа «Эмос и Энди» пользовалась колоссальным успехом, но лишь потому, что негров в ней играли белые актеры. Америка еще не соглашалась слушать черных комиков.

• Предыдущая
• 12/90
• Следующая