Чужая жена - Робардс Карен - Страница 29

• Предыдущая
• 29/67
• Следующая

Есть человек, который в состоянии им помочь.

Она уверенно взглянула на Лиззи и ответила:

– С одним моим старым другом.

– Почему сам он не приехал к нам?

– Потерпи, почемучка, и ты все поймешь.

– Мам, у нас даже зубных щеток нет, – продолжала реветь девочка, – мы все вещи оставили в гостинице.

– Ничего страшного.

– Я хочу писать.

Доехав до Поупа, Марла остановилась возле местного универмага, отвела Лиззи в туалет, а сама прошла в телефонную будку на автостоянке и принялась листать телефонную книгу. Отыскав знакомое имя, она опустила двадцать пять центов в щель и набрала номер, не переставая испуганно озираться.

Про себя она повторяла: “Господи, пожалуйста, пусть он ответит”. Трубку снял мужчина.

– Джерри? – Марла не могла унять дрожь в голосе.

– Я.

– Это Марла.

– Какая Марла?

– Помнишь Марлу из Билокси? Агентство моделей?

– Боже мой, Марла, это ты? Выкладывай, зачем звонишь?

Марла облизнула губы.

– Джерри, у меня неприятности. Мне нужна помощь.

– Вчера Том наорал на меня из-за “Женского домашнего журнала”, – сообщила Tea.

Она занимала одно из двух кожаных кресел у камина, а Ронни сидела в таком же кресле за письменным столом. Эта комната на втором этаже дома в Седжли с некоторых пор превратилась из второй гостиной в рабочий кабинет Ронни. Камин окружали книжные полки, занимавшие все пространство стены до потолка в двенадцать футов высотой. Два узких окна, задернутые желтыми шторами, располагались напротив камина и выходили на задний двор.

Кабинет Ронни был оформлен в мажорных тонах, стены оклеены обоями в розовую и белую полоску; потолок, камин, подоконники и оконные рамы были окрашены в белый цвет. Восточный ковер с голубыми и розовыми узорами покрывал почти весь пол. Всякому вошедшему сразу бросался в глаза массивный письменный стол Ронни, выполненный из красного дерева. Этот стол был гордостью Льюиса в те времена, когда он стоял в кабинете Льюиса в здании сената.

Сейчас Ронни сосредоточенно, с карандашом в руках изучала план мероприятий на неделю.

– Правда? – равнодушно бросила она.

– И еще Том распорядился, чтобы я не вносила никаких изменений в планы, не проконсультировавшись с ним, – сообщила Tea.

– Вот как?

На это раз Ронни оторвалась от лежавшей перед ней бумаги.

Tea весело улыбнулась:

– Он мне нравится, когда выходит из себя.

– Помни только, что ты работаешь в моей, а не в его команде.

– Да-да, я ему так и сказала.

– И что он?

– Тогда-то Том и взбеленился. Поджал губы, прищурился. Не сомневаюсь, что он припомнил все известные ему ругательства. А потом рявкнул: “Я с тобой завтра поговорю” – и вышел. Да не вышел – выбежал. Через минуту я услышала, как он отъезжает. Рванул так, что следы от резины остались на асфальте.

Ронни хмыкнула и вновь погрузилась в лежащий перед ней машинописный лист. Ей не хотелось проявлять излишний интерес к Тому и его реакциям. Ей и вправду было безразлично.

– Тебе никогда не хотелось затащить его в постель? – спросила Tea.

Этим вопросом Tea настолько попала в точку, что Ронни невольно вскинула голову. Tea поспешила добавить:

– Ну да, ты-то замужняя женщина. А вот меня он волнует. Он разведен, ты знаешь?

– Да?

Ронни занесла карандаш, чтобы вычеркнуть из списка церемонию вручения наград победителям на конкурсе школьников штата по орфографии, но вдруг задумалась. Разумеется, эта церемония включена в план Томом. Он постоянно твердил, что непрестанное внимание к проблемам школы должно привлечь на ее сторону симпатии образованных дам. Но ей не захотелось разочаровывать детей даже ради того, чтобы разозлить Тома. Так что, поколебавшись, она оставила этот пункт в плане.

– Кенни говорил, что у Тома есть подружка, и вовсе не исключено, что они в ближайшие дни поженятся, – продолжала Tea. – Они вроде бы встречаются не первый год. – Tea усмехнулась. – Правда, Кенни – лапочка? Хоть он и не такой яркий, как Том.

– Да, мне тоже нравится Кенни, – произнесла Ронни.

У нее засосало под ложечкой при мысли о предстоящей женитьбе Тома на старой подружке.

Она сказала себе, что женитьба – это скорее всего не более чем праздный домысел. В ту незабываемую ночь Том сказал, что она, Ронни, красивее, чем его подруга. Разве мужчина может так отозваться о своей невесте?

– Кенни рассказывал, что раньше у них с Томом была очень серьезная имиджмейкерская фирма, но Том ввязался в какое-то темное дело, они погорели и обанкротились. Теперь им во что бы то ни стало нужно выкарабкаться, и для них жизненно важен успех нашей кампании.

Теперь, когда Tea увела разговор в сторону от интимной жизни Тома, Ронни решилась поднять глаза. То, о чем говорила Tea, объясняло многое: и очевидное материальное неблагополучие Тома, и отчаянный энтузиазм в работе.

– Что еще за темное дело? – вырвалось у Ронни.

Tea пожала плечами:

– Не знаю. Кенни ничего не говорил, а я не спрашивала. Может…

Внезапно на столе Ронни вдруг зазвонил телефон.

– Подойти?

Tea поднялась с места еще до того, как Ронни успела кивнуть.

– Офис миссис Ханнигер. Нет, сейчас ее нет. – Tea слушала сообщение, постукивая пальцами по столу, что обычно означало нервозность. – Завтра в девять сорок пять? Обязательно передам. Отлично. Пока, Мойра.

– Что такое? – нетерпеливо спросила Ронни.

– Это Мойра из Вашингтона, – зачем-то пояснила Tea и, поколебавшись, сказала: – Интервью для “Женского домашнего журнала” перенесено на завтра, на десять утра. Надо полагать, Том перезвонил им, сказал, что произошло недоразумение, и они согласились прислать человека. Но теперь они хотят говорить не только с тобой, но и с сенатором. С вами обоими. Мойра сказала, что сенатор не сможет сегодня быть дома, но завтра он будет ждать тебя в библиотеке в девять сорок пять. Он будет в темно-синем костюме. Голубая рубашка и желтый галстук. Подбери что-нибудь подходящее. Так сказала Мойра.

Спустившись по центральной лестнице дома в холл, Ронни увидела Тома.

Матовые стекла по обе стороны входной двери пропускали яркие лучи утреннего солнца. Хрустальная люстра сверкала, и золотые пылинки плясали в воздухе. Отделанные мрамором стены сияли чистотой, и немудрено: Селма старательно вымыла их накануне.

Оглядевшись, Ронни убедилась, что Том был один. Он стоял у входа, засунув руки в карманы. На нем был темно-серый костюм и тот же галстук, что и в понедельник. Этот галстук отлично гармонировал с цветом его манящих глаз.

При виде его Ронни ощутила новый прилив ярости. Накануне вечером она пообещала себе, что будет вести себя с Томом сдержанно и холодно, несмотря ни на что, но выполнить обещание оказалось так же невозможно, как взлететь.

– Надоедливая скотина, – пробормотала она вполголоса.

– Доброе утро, миссис Ханнигер.

Тягучее произношение, любезная улыбка и издевательское “миссис Ханнигер” немедленно вывели ее из себя.

– Как вы посмели через мою голову обратиться к моему мужу, чтобы интервью, которое я уже отменила, состоялось?

Она приближалась к нему, грозно наставив на него указательный палец. По опыту Ронни знала, что этот прием заставляет мужчин отступить, но с Томом он почему-то не сработал. Том продолжал стоять и смотреть ей в глаза.

– Вам никто не мешает отменить его вновь. Правда, на этот раз о причинах такого решения вам придется объясняться с мужем.

Он перехватил направленный на него указательный палец и задержал его в руке, теплой и твердой. Жесткая усмешка тронула его губы.

– Едва ли вы захотите выложить ему все как есть: вы захотели меня, я вас отверг, и вы в отместку готовы на что угодно, лишь бы уязвить меня. – Том помолчал, сверля ее взглядом. – Кстати, позавчера вы с вашим Майклом играли только в теннис? Или вам удалось вовлечь его в другую игру?

• Предыдущая
• 29/67
• Следующая