Футбольные истории - Юрбини Макс - Страница 9

— Что? — воскликнул Валентино. — Это я не люблю молодых?..

— Докажите!

— Хорошо! Сейчас… Обождите пару минут.

Маццола вернулся в холл и предупредил своих товарищей, что ему надо сбегать в магазин, это займет минут пятнадцать, не больше. Затем он присоединился к своим бесцеремонным поклонникам, ожидавшим его на улице.

— Ну, пошли! Где ваш стадион?

Ребята не верили своим ушам. Маццола принял их предложение… Вся небольшая ватага села в трамвай и через сорок пять минут оказалась на стадионе Сен-Жилль, в другом конце города.

Урок длился уже несколько часов, а Валентино все продолжал объяснять и показывать…

— Когда партнер достаточно близко, пас нужно давать внутренней частью ступни. Вот так… Если он находится дальше, используйте внешнюю часть ступни. Вот так…

Вопросы, естественно, сыпались со всех сторон. Вокруг Валентино собрались не только те ребята, которые приехали вместе с ним из отеля, но и все члены клуба, моментально узнавшие о прибытии такого знаменитого преподавателя. Демонстрировались удары по неподвижному мячу, с полулета и с лёта. Немало времени забрала серия пенальти. А затем один из ребят вдруг предложил как нечто само собой разумеющееся:

— Может, сыграем?

— Об этом и думать нечего, — ответил Маццола. — Уже поздно, смотрите, через полчаса уже будет темно. И потом меня ждут…

— На полчаса больше, на полчаса меньше, что это для вас значит? А мы вас больше никогда не увидим, синьор Маццола…

И Валентино сдался… Он составил две команды и попеременно играл то в одной, то в другой, чтобы восстанавливать равновесие, моментально нарушавшееся его присутствием. То, что он показывал, было потрясающе. Можно было подумать, что ему хотелось в короткое время продемонстрировать весь футбол. Футбол изумительный, предназначенный не для публики, которая платит деньги и имеет право выражать свои чувства как ей угодно, а для будущих футболистов, и притом анонимно. Все, как по волшебству, объединялось вокруг дирижера, который руководил своим маленьким оркестром. Адажио, модерато, аллегро, виваче, престиссимо… Настоящий фестиваль!

Закончили в сумерках, и Маццола с триумфом покидал поле, несомый своими учениками мимо пустых скамеек стадиона, почти утонувшего в темноте.

В гостинице все друг у друга спрашивали: куда это мог запропаститься Маццола. Слышались всевозможные шутки. Но за ними пряталась тревога. Маццола был дисциплинированным футболистом и всегда служил примером для других. В Турине он всегда первым приходил на тренировки, был душою занятий, подстегивал всех. Он часто оставался на поле и без устали работал с мячом. «Футболист — это все равно что музыкант, — часто повторял Маццола. — Он должен ежедневно упражняться, чтобы всегда быть в форме». Со стадиона он шел прямо домой и вел безукоризненный образ жизни. А в поездках! Он следил за другими так же, как за собой. Словом, не было более добросовестного, более педантичного футболиста, который к тому же всегда, при любых обстоятельствах сохранял на лице улыбку.

Итак, куда же мог деваться в этот вечер безупречный Валентино? Вопрос оставался без ответа в продолжение всего ужина. Около двадцати одного часа президент клуба сказал:

— Нужно позвонить в полицию, может быть, с ним что-нибудь случилось…

Едва он закончил фразу, как в столовой появился Маццола, встреченный всеобщим «а!». И сразу же посыпались намеки:

— Ну как, Валентино, все-таки она тебя отпустила?

— Мы и не знали, что у тебя в Брюсселе есть подружка…

— Тебе следовало бы представить ее нам…

— Да, Валентино умеет жить…

Были намеки и менее безобидные. Валентино принимал реплики друзей, заговорщически подмигивая. Но все же он должен был объяснить заинтригованным руководителям свое загадочное исчезновение.

— Не волнуйтесь, — сказал он им, — я иду не с тайного свидания. Просто я провел вторую половину дня с ребятами на пригородном стадионе.

— Вы что, с ними играли? — спросил президент «Торино».

— Конечно…

— Но, Валентино, это же неразумно! Разве можно так глупо, ни за что ни про что рисковать собой?!

— Вы ошибаетесь, господа! Это вовсе не глупо и вовсе не бесполезно! Ребята — великолепные партнеры. Они все делают без задней мысли и многому могут научить. С ними вы словно пьете из родника. Да, это удивительно! Начинаешь постигать, что футбол — это, во-первых, самая естественная игра, а уж потом самая лучшая на свете. Ты его видишь в первозданной форме, со всей той простотой приемов, которой так не хватает в нашем деле.

— Вы невозможны, Валентино! Если я правильно вас понял, — в выигрыше во всей этой истории оказались вы?

— Без всякого сомнения.

Спустя несколько недель, 4 мая 1949 года, в авиационной катастрофе трагически погибла вся команда «Торино», возвращавшаяся из победного турне по Португалии и Испании.

В тот вечер, на окраине Брюсселя, десяток-другой мальчишек поняли, что потеряли друга, большого итальянского друга, которому они говорили на стадионе Сен-Жилль: «На полчаса больше, на полчаса меньше, что это для вас значит? А мы вас больше никогда не увидим, синьор Маццола…»

— Авиньон… стоянка три минуты… Пересадка на поезд, следующий в Кавайон…

Скорый поезд Париж — Марсель только что подошел к вокзалу. В углу, возле окна купе первого класса, дремали два пассажира: швед и швейцарец. День на скамье поезда тянется бесконечно. Все газеты прочитаны и перечитаны. Даже обворожительное лицо кинозвезды на журнальной обложке кажется банальным, если смотришь на него часами.

Шведу было 22 года. На вид такой, что того и гляди живым в рай попадет. А между тем он вчера покинул Гётеборг, чтобы быстренько заработать несколько миллионов. Да, да, небольшое состояние, причем всего-навсего одним способом — быстрым ударом прямо в цель. А на это он был большой мастер! Ему посчастливилось учиться у настоящего виртуоза по имени Грен, человека, наводившего страх на всю Италию.

Грен был патроном, мыслителем и безупречным стратегом. Если удар подготавливал он, больше не о чем было заботиться: забить мяч мог бы и восьмилетний мальчишка.

— Противник действует хитро, но в любых условиях наступает момент, когда противник ослабил бдительность. Это неизбежно. Главное состоит в том, чтобы мгновенно этим воспользоваться и тут же среагировать, куда и как бить.

Эту формулу Грен целыми днями повторял своим ученикам. Те, кто ее усвоил, действовали уже самостоятельно и успели сколотить довольно приличное состояние. И для этого потребовалось всего-навсего работать несколько часов в неделю, пожертвовать воскресными и праздничными днями и — невероятно, но факт — уйти в отставку в 35 лет.

Эта радужная перспектива читалась в мечтательных глазах молодого шведа. Жизнь хороша, когда ты ждешь, что вот-вот на твою долю выпадет солидный выигрыш… Но до тех пор, пока не положишь его в карман, всегда возможны осложнения. Швейцарцу все это было знакомо. Не один раз удача ускользала у него из рук, причем из-за ерунды, из-за ничтожной промашки, неосторожно сказанного слова, из-за отсутствия билета на поезд или опоздания самолета. Так что этот искушенный в делах пятидесятилетний седеющий скептик уже давно привык верить только своим собственным глазам и никак не был уверен, что он смог заменить в этой истории своего босса.

— Пассажиров, едущих в Марсель, просят занять места! Двери закрываются!

Еще несколько секунд, и все будет в порядке. Скорый поезд не останавливается до самого Сен-Шарля! А в Сен-Шарле… Но внезапно дверь открывается, и в купе входят двое неизвестных.

— Возьмите свои вещи и следуйте за нами! — приказывает один из них.

— Позвольте, с какой стати?.. — начал быстро швейцарец дрогнувшим голосом.