Matador поневоле - Ривера Луис - Страница 35

• Предыдущая
• 35/37
• Следующая

Мигель пожал плечами.

— Я не знаю. Может быть, он просто потерял голову от горя. Мигель был его единственной надеждой, после того как я сбежал из дома. Не знаю… Но это неважно, Рафи. Если честно, мне чертовски жаль, что так получилось.

Они помолчали. Хозяин принес кувшин вина и налил два стакана. Мигель взял свой и отпил глоток. Рафи последовал его примеру. Вино тут же ударило в голову. Он немного захмелел. Ему снова чертовски захотелось есть. Но после этого разговора он бы скорее умер с голоду, чем взял деньги у Мигеля. Рафи одним глотком допил вино и поставил стакан на стол.

— Что с Вероникой? — спросил он.

— Не знаю. Она просто ушла. Однажды утром я проснулся, а ее не было рядом. Вот и все.

— Ты не пытался ее искать?

— Нет. Если женщина ушла, значит, она этого хотела. Какой толк искать ее? Я думаю, что она все-таки любила тебя. Но ты был слишком занят быками.

— Да. Старик мне сказал это… Да я и сам понял со временем. Ты не знаешь, где она может быть?

— Нет. Наверное, уехала со своим цирком.

— Ты же сам собирался ехать с ними?

— Мы передумали с Вероникой. Ее отец уговаривал нас, но мы решили остаться в столице.

— Понятно. Знаешь, старик сказал мне, что у нее будет от тебя ребенок.

Мигель едва заметно побледнел, но ничего не сказал.

— Тебя это не заботит? — спросил Рафи.

— Это мое дело.

— Ну да. Конечно. Ты любишь ее?

— Да, — сказал Мигель и глотнул вина. — Но это тоже тебя не касается.

— Я понимаю… Просто рыбак сказал, что…

— Неважно, что сказал рыбак, Рафи. Это мое дело, и я сам решу, как поступить. Скажи, когда ты хочешь умереть?

Рафи передернуло.

— Я вообще не хочу умирать. Может, ты все-таки одумаешься?

— Говорю же, это не зависит от моих желаний. Я просто обязан это сделать, и точка. Решай, сегодня или завтра на рассвете?

— И все же…

— Решай!

— Сегодня, — устало сказал Рафи и добавил: — К завтрашнему утру я могу умереть сам. От голода.

Мигель промолчал, думая о чем-то своем.

— И как ты хочешь отомстить за брата? — поинтересовался Рафи.

— Мы будем драться на дуэли.

— Эй, ты забыл? Я простой крестьянский парень. А ты — кабальеро. Какая может быть дуэль?

— Ничего. Мы будем драться, как два равных друг другу тореро. Ты все-таки мой друг. Так что на время забудем о неравенстве. К тому же никто ничего не узнает.

— Я не умею фехтовать.

— Это твоя забота.

— Благородно.

— Сейчас не время для шуток. Я же сказал, что мне очень не нравится то, что я должен сделать.

— Так не делай!

— Не могу. Это сильнее меня.

— Тогда черт с тобой! — не выдержал Рафи. — Черт с тобой! Пошли, покончим с этим. Но учти, я не дам просто заколоть себя, как бык на бойне.

— Не сомневаюсь, — серьезно ответил Мигель.

Они стояли на берегу реки. На том самом месте, где когда-то любил сидеть слепой Рафи и где к нему пришла в первый раз девушка по имени Мария.

Здесь ничего не изменилось. Река шумела точно так же. И ветер шелестел в кронах деревьев.

Рафи закрыл на секунду глаза. Ему показалось, что вот-вот раздадутся тихие шаги, и он услышит голос Марии.

Но вместо этого он услышал вопрос Мигеля.

— Ты готов?

Рафи со вздохом открыл глаза. Напротив него стоял его друг. В одной рубахе, с обнаженной шпагой в руке. Настоящей шпагой, а не той, которая предназначена для убийства быков. Эта была сделана, чтобы отнимать жизнь у людей. У самого Рафи была точно такая же. Он подумал, что все это смахивает на плохой сон.

— Я готов, — ответил он. — Но прошу тебя в последний раз… Не делай этого. Кто бы из нас не умер сейчас, оставшийся в живых будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

— Может быть, — сказал Мигель, задумчиво разглядывая свой клинок. — Но у меня нет выхода. Я говорил тебе это уже тысячу раз. Если бы была хоть малейшая возможность избежать этого, я не упустил бы ее. Но такой возможности нет. Я много думал об этом. Ее нет, Рафи. Лично я прощаю тебе смерть моего младшего брата. Но мой род этого простить не может.

Рафи подбросил на руке шпагу. Она была тяжелее, чем та, с которой он привык иметь дело. Он подумал, что никогда не убивал людей. И что, возможно, это будет вовсе непросто. Хотя вряд ли будет проще, если Мигель убьет его.

Рафи уже понял, что все уговоры бесполезны. Один из них должен будет остаться на берегу этой реки навсегда. Почему так случилось? — снова и снова задавал он себе вопрос. И не находил ответа. Ирония судьбы… Рок. Вот все, что приходило ему в голову.

Он вспомнил слова старика. И подумал, что независимо от того, чем закончится этот бой, в другом мире другой Рафи обязательно найдет Веронику. От этой мысли стало немного легче.

— Вставай в позицию, — сказал ему Мигель.

— Я не хочу драться с тобой. Понимаешь ты зто? Не хочу! Ты, черт возьми, мой друг и первый учитель… Как я могу сражаться с тобой?

Рафи был готов бросить шпагу.

— Не валяй дурака, — сказал Мигель. — Если мы встретились здесь… Если все так сложилось, значит, это зачем-то нужно. Просто так такие вещи не случаются. Не тешь себя мыслью, что это какая-то ошибка. У судьбы не бывает ошибок. Кто знает, может быть, именно мне суждено умереть здесь. Если так, то я готов. Это будет значить, что мое время вышло. То же самое ты должен сказать и себе. И потом… Лучше уж умереть так, в бою, от руки друга, чем от грязного рога в твоем животе, на глазах у сотен зевак.

— Мне смерть от быка не грозит. Я больше не хочу быть матадором. Не хочу убивать быков.

— Вот как?

—Да.

— Жаль. Ты был хорошим тореро. Но мы отвлеклись. Вставай в позицию. И… Прощай, Рафи.

— Прощай, Мигель, — тихо сказал Рафи, поднимая шпагу.

Схватка была короткой. Куда короче, чем бой с быком. Рафи даже толком не понял, что произошло. Только что раздавался ожесточенный звон стали, и вдруг все стихло. А его шпага торчала из тела Мигеля, войдя в него по самую рукоять. Рука, привыкшая убивать одним ударом быка, даже не почувствовала сопротивления человеческой плоти.

Мигель был мертв еще до того, как его тело тяжело рухнуло на жухлую осеннюю траву.

Лишь когда совсем стемнело, Рафи заставил себя убрать руку с холодного лба Мигеля и подняться с колен.

Он, словно во сне, добрел до своего дома. Дядя спал пьяным сном прямо на крыльце. Рафи осторожно прошел на задний двор, нашел в покосившемся сарае кирку и лопату, взвалил инструменты на плечо и вернулся на место дуэли. Он не мог оставить тело друга гнить на берегу.

Когда взошла луна, могила была готова. Рафи положил в нее Мигеля. Постоял немного, глядя на бледное лицо мертвеца, бывшего совсем недавно его другом, а потом, ни слова не говоря, быстро засыпал могилу землей.

Рассвет застал его в пути.

Он возвращался. Возвращался туда, откуда начал свой путь, в надежде на то, что ему удастся отдать долги. Возвращался, признав свое поражение. Старик был прав, ничего исправить нельзя. Он попытался, но сделал только хуже. Наверное, он, и правда, создан для одиночества. В пустыню, вот куда ему нужно было бежать с самого начала. В пустыню…

Он лишь боялся, не слишком ли поздно. После того как он увидел, что стало с дядей. После того как он убил своего друга. Не слишком ли поздно после всего этого мечтать о спасении...

Рафи спешил. Он шел днем и ночью, стараясь не останавливаться лишний раз на отдых. Он питался тем, что удавалось выпросить в придорожных трактирах или у случайных попутчиков. Спал, где придется, хотя ночи уже были холодные.

Все время его неотступно преследовали мысли о Веронике. Больше всего на свете ему хотелось увидеть ее. Но он боялся, что эта встреча принесет новые страдания ей. Мигелю такая встреча принесла смерть. Рафи даже боялся подумать, что может произойти с Вероникой— Хотя это стоило ему огромных усилий, он решил отказаться от идеи увидеть девушку.

• Предыдущая
• 35/37
• Следующая