Рассказы о привидениях (антология) - Баррэдж Альфред Маклелланд - Страница 12

— Он очень стар, да? — осмелился спросить я.

— Стар? Да, пожалуй, он потихоньку сдает, но работа у нас не требует от него больших усилий. Он честный, порядочный человек. Не могу представить, чтобы он занимался какими-то тайными делами. Боюсь, в последнее время мы слишком небрежно относились к составлению каталогов. Может, он тайком продает всякую мелочь? О нет, не могу в это поверить! Кстати, вы не помните, где стояла лягушка?

Я показал полку, с которой антиквар снял нефритовое сокровище.

— А, значит, она стояла среди вещей, которые я на днях купила за бесценок. Я еще не успела их рассортировать и оценить. Не помню никакой лягушки. Ну и дела!

В этот момент раздался звонок телефона. Она сняла трубку.

— Алло? Алло? Да, говорит мисс Уилсон. Да, миссис Холмс, что случилось?

Через несколько секунд потрясенного молчания она воскликнула:

— Умер? Умер? Но как? Почему? О, мне очень жаль! Она произнесла еще несколько слов, потом положила трубку и повернулась к нам с глазами, полными слез.

— О, Бесси, — всхлипывала она. — Бедный старый Холмс умер. Вчера, вернувшись домой, он пожаловался на плохое самочувствие, а ночью умер — у него остановилось сердце. Никому и в голову не приходило, что он болен. Бедная миссис Холмс! Что теперь делать? Мы должны немедленно пойти к ней!

Обе девушки были так расстроены, что я предпочел удалиться.

Необычный старик произвел на меня сильное впечатление, и меня глубоко тронуло известие о его внезапной кончине. Как странно, что кроме его жены, я был последним человеком, который с ним разговаривал. Несомненно, боль настигла его как раз во время моего визита. Вот почему он так внезапно исчез, не сказав мне ни слова. Может, в тот момент смерть уже коснулась его своим крылом? А эта удивительная, необъяснимая улыбка? Может, она была началом успокоения, с которым приходит понимание бренности нашего существования?

На следующий день я подробно рассказал мисс Уилсон и ее сестре о невероятном приобретении лягушки и протянул им чек. Но встретил неожиданное сопротивление. Сестры наотрез отказались принять от меня деньги. Они принадлежат мне, говорили они. Кроме того, деньги им не нужны.

— Видите ли, — объяснила мисс Уилсон, — мой отец обладал удивительным чутьем в бизнесе, у него был своего рода талант. Ему удалось сколотить довольно крупное состояние. Когда он состарился и отошел от дел, мы не стали закрывать магазин — отчасти из сентиментальности, отчасти ради того, чтобы хоть чем-то заниматься. Но доходы нас не волнуют.

В конце концов, я убедил их принять деньги, которые они, если захотят, могут потратить на благотворительность.

Я испытал огромное облегчение, когда они все-таки сдались.

Поразительная история с нефритовой лягушкой сблизила нас, и вскоре мы стали друзьями. Я теперь частенько заглядывал к ним в магазин и знал, что всегда могу рассчитывать на их дружескую поддержку.

Я не мог забыть старика, он произвел на меня неизгладимое впечатление, и я часто расспрашивал сестер о несчастном антикваре, однако они не могли рассказать мне ничего интересного. Они говорили о нем как о „милом старике“, который долгие годы служил у их отца. История с продажей лягушки так и осталась загадкой — по понятным причинам сестры не хотели расспрашивать об этом его вдову.

Однажды вечером я пил чай в дальней комнате вместе со старшей сестрой и заметил альбом с фотографиями. Рассматривая его, я наткнулся на снимок человека, который имел явное сходство со стариком. Перед моими глазами предстало то же самое поразительное, странное лицо; хотя, судя по всему, фотография была сделана за много лет до нашей встречи — более округлое лицо человека на фотографии еще не приобрело того бесконечно усталого вида, который остался в моей памяти. Но какие выразительные глаза! В нем определенно было нечто неординарное.

— Какая чудесная фотография старого Холмса! — заметил я.

— Фотография Холмса? Я и не знала, что она здесь есть. Дайте-ка посмотреть.

Я передал ей альбом, и в эту минуту в комнату заглянула младшая сестра, Бесси.

— Я иду в кино, — сообщила она. — Только что звонил отец. Он зайдет через несколько минут, чтобы взглянуть на тот буфет в стиле „шератон“.

— Хорошо, Бесси, я буду здесь и с удовольствием выслушаю его мнение, — ответила мисс Уилсон, забирая альбом из моих рук.

— Я не вижу фотографии старика Холмса, — сказала она.

Я показал на снимок в верхней части страницы.

— Это? — воскликнула она. — Но это мой отец! — Ваш отец! — задохнулся от изумления я.

— Да, и более непохожих людей трудно представить. Наверное, в темноте вы просто не рассмотрели Холмса!

— Да, да, скорее всего, — быстро согласился я. Мне требовалось время, чтобы все обдумать, — ее слова меня озадачили. Какая бы ни была темнота, так ошибиться невозможно. Я ни на секунду не сомневался, что человек на фотографии и тот, кого я принял за старика-антиквара, — одно и то же лицо. Что за чудеса?

Ее отец? С какой стати он явился в магазин втайне от своих дочерей? По какой причине скрыл продажу лягушки? И почему, когда узнал ее истинную стоимость, позволил девушкам думать, что ее продал Холмс?

Ему было стыдно признаться в собственной оплошности? Или девушки скрыли от него тот факт, что продажа имела удивительное продолжение? Возможно ли такое? Что, если они не хотят ставить его в известность о своей неожиданной прибыли? Похоже, я оказался втянут в странную семейную тайну. Но кто бы из них ни скрытничал, меня это не касается. Я не собираюсь никого выдавать. Нет, буду держать язык за зубами.

По словам младшей сестры, отец вот-вот придет. Узнает ли он во мне своего покупателя? Если да, то возникнет довольно неловкая ситуация.

— У него изумительное лицо, — осторожно произнес я.

— Вы так думаете? — с готовностью откликнулась она. — Такое умное и волевое, правда? Я помню, когда был сделан этот снимок. Незадолго до того, как он увлекся религией. — Последние слова она произнесла так, словно говорила о тяжелой болезни.

— Он внезапно стал очень набожным?

— Да, — с неохотой ответила она. — Бедный отец! Он подружился с одним священником и сильно изменился. Стал совершенно другим человеком.

Голос девушки дрогнул, и я почему-то подумал, что у ее отца, наверно, помутился рассудок. Может быть, в этом кроется разгадка всей истории? Находился ли он в здравом уме во время наших встреч с ним?

— Вера принесла ему несчастье? — осмелился спросить я, потому что мне страшно хотелось побольше разузнать об этом странном человеке, прежде чем вновь встретиться с ним.

— Да, он ужасно страдал. — Глаза девушки наполнились слезами. — Понимаете… — она замялась, но взглянув на меня, решила продолжать: — Вам я могу рассказать. Я вижу в вас настоящего друга. Мой несчастный отец начал думать, что совершал очень плохие поступки. Он никак не мог успокоить свою совесть. Помните, я говорила вам о его необыкновенном чутье? Так вот, он скопил свой капитал в результате трех удивительно удачных сделок. Понимаете, ему повезло так же, как и вам, — вот почему я решилась вам рассказать. Такое странное совпадение.

Она замолчала.

— Пожалуйста, продолжайте, — попросил я.

— В его жизни было три случая, когда ему удалось всего за несколько шиллингов купить необычайно ценные вещи, Только в отличие от вас он знал, что покупал. Баснословная прибыль от их продажи не стала для него неожиданностью. В отличие от вас он не посчитал своим долгом выплатить компенсацию людям, которые даже понятия не имели, что отдали за бесценок настоящее сокровище. В конце концов, большинство коммерсантов тоже не стали бы об этом задумываться, не так ли? — оборонительно спросила она. — Итак, отец становился все богаче и богаче… Несколько лет спустя он познакомился с тем священником, и в нем стала развиваться своего рода… э-э-э… болезнь. Он стал думать, что в основе нашего состояния лежат сделки, которые ничуть не лучше воровства. Горько раскаивался в том, что воспользовался неосведомленностью тех троих людей. К несчастью, ему удалось выяснить, что в дальнейшем произошло с каждым из тех, кого он называл своими „жертвами“. Как это ни ужасно, но все трое умерли в нищете. Это открытие повергло его в страшную печаль. Двое умерли, не оставив после себя детей, поэтому отец не смог исправить положение, поскольку не нашел никаких родственников.