Молчание ягнят (др. перевод) - Харрис Томас - Страница 75

• Предыдущая
• 75/79
• Следующая

Полная темнота, шипение пара и бульканье воды.

И тяжелый запах козла бьет прямо в ноздри.

Кэтрин опять причитает.

Мистер Гам стоял у стены и наблюдал за ней. Он успел уже надеть свои очки. Он не опасался, что она на него наткнется в темноте — сейчас их разделял рабочий стол. Гам осветил ее инфракрасным фонарем с ног до головы. «Она слишком тощая, — думал он, — от нее никакого проку не будет». Но тут он вспомнил ее волосы, как она стояла там, в кухне. Превосходные волосы! Много времени на это не уйдет. Он быстренько их снимет. И наденет на себя! А потом можно будет нагнуться над колодцем и крикнуть: угадай, кто пришел!

Это было здорово — наблюдать, как она крадется! Вот сейчас прижалась бедром к раковине и медленно, выставив перед собой револьвер, пробирается в том направлении, откуда доносятся крики. Было бы очень забавно поиграть с ней так подольше, поохотиться за ней в темноте. Такого еще не случалось, чтобы оно было с пистолетом. Да, это было бы очень здорово! Но времени нет. Жаль.

Стрелять прямо в лицо. Да, именно так, сейчас. Расстояние два с половиной метра. Отлично!

Он поднял пистолет, чик-чик, и ее фигура расплылась и взорвалась зеленым пламенем. Рука ощутила отдачу от выстрела, и он сильно ударился спиной о пол. Его фонарь освещал потолок.

Старлинг лежала на полу, ослепшая от вспышек и оглохшая от грохота выстрелов. Поспешно, пока оба они ничего не слышат, Старлинг опустошила барабан: открыла его, выбросила стреляные гильзы, на ощупь убедилась, что он пуст; потянулась за скорозарядным устройством, ощупала его, вставила в барабан, повернула, отбросила в сторону, закрыла револьвер. Она выпустила четыре пули. Два выстрела, затем еще два. Он выстрелил только один раз. Она нащупала на полу среди стреляных гильз два целых патрона. Куда бы их сунуть? В подсумок. Больше она не шевелилась. Может, все-таки двинуться вперед, пока он не слышит?

Звук взводимого курка не спутаешь ни с чем. Она стреляла на этот звук, не видя перед собой ничего, кроме огненных вспышек, вырывавшихся из ствола. Она надеялась, что сейчас он попробует выстрелить наугад и это даст ей возможность стрелять по его вспышке. Слух постепенно возвращался к ней, хотя в ушах еще звенело.

Что это за звук? Свист? Как чайник свистит, только прерывисто. Что это? Похоже на дыхание. Это я дышу? Нет. Ее дыхание отражалось от пола, она чувствовала его лицом. Тише, тише, тут сплошная пыль, еще чихнешь. Да, это дыхание! У него рана в груди, вот это что свистит! Ее учили, как обращаться с такими ранениями, чем и как закрывать, чтобы воздух не проходил, — кусок пластыря, полиэтиленовый пакет — и завязать поплотнее. Чтобы легкое снова наполнилось воздухом. Так, значит, она попала ему в грудь. И что теперь? Ждать! Пусть потеряет побольше крови. Ждать.

Старлинг почувствовала, как саднит щека. Она не касалась раны. Если кровь еще течет, рука будет скользкой.

Из колодца снова донеслись стоны и причитания. Кэтрин ноет и плачет. Ничего, надо ждать. Сейчас нельзя отвечать Кэтрин. Ни звука, ни движения. Ждать.

Невидимый луч фонаря освещал потолок. Мистер Гам попытался повернуть фонарь, но рука не слушалась, голова — тоже. Огромная малазийская бабочка пролетела под самым потолком, уловила инфракрасный луч и начала кругами опускаться ниже, села на фонарь. Дрожащие огромные тени от ее крыльев, трепетавшие на потолке были видны только мистеру Гаму.

И тут сквозь чавкающие и свистящие звуки вдохов и выдохов мистера Гама Старлинг услышала его потусторонний, задыхающийся голос:

— Каково… это… быть… такой… такой красивой?

Потом другие звуки — хлюпанье хрипение — и свист прекратился.

С этим Старлинг тоже была знакома. Она уже однажды слышала такое — в больнице, когда умер отец.

Она нащупала край стола и поднялась на ноги. Двигаясь на ощупь, направилась в ту сторону, откуда доносились причитания Кэтрин. Нашла лестницу и в полной темноте стала подниматься наверх.

Ей показалось, что она потратила уйму времени. В ящике она нашла свечу и с ее помощью щиток рядом с лестницей и включила свет. Она вздрогнула, когда зажглись лампы. Чтобы добраться до рубильника и выключить свет во всем доме, он, должно быть, выбрался из подвала окольным путем и потом за ее спиной спустился обратно.

Надо было удостовериться, что он действительно мертв. Старлинг подождала, пока глаза привыкнут к свету, и только тогда пошла вниз, в мастерскую. Она двигалась очень осторожно. Сначала увидела его голые ноги, торчащие из-под стола. Она не сводила глаз с его руки и с револьвера, лежавшего рядом, пока не подошла и ногой не отбросила оружие в сторону. Он был мертв. В груди, справа, пулевое отверстие. Вокруг полно крови, уже свернувшейся. Он надел на себя одно из своих изделий, видимо, успел наведаться в шкаф по пути. Долго на это смотреть она не могла.

Старлинг подошла к раковине положила свой револьвер на стол рядом, пустила холодную воду, смочила руку и вытерла ею лицо. Крови нет. Бабочки бились о сетку, прикрывавшую лампы на потолке. Ей пришлось обойти его тело, чтобы подобрать с полу «Питон».

Нагнувшись над колодцем, она сказала:

— Кэтрин, он мертв. Он тебе уже ничего не сделает. Я сейчас поднимусь наверх и позвоню…

— Нет! ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА! ВЫТАЩИ! ВЫТАЩИ! ВЫТАЩИ!

— Кэтрин, послушай! Он мертв! Смотри, вот его револьвер! Узнаешь? Я сейчас позвоню и вызову полицию. И пожарных, чтобы вытащили тебя. Я не сумею сама тебя оттуда достать: боюсь, ты сорвешься и упадешь. Сейчас я им позвоню и сразу вернусь сюда, к тебе. И мы будем ждать их вместе. Ладно? И заставь собаку замолчать. Ну вот и хорошо.

Съемочная группа с местной телестудии примчалась вслед за пожарными, чуть опередив бельведерскую полицию. Капитан пожарных, разъяренный суетой и яркими юпитерами телевизионщиков, выгнал их из подвала и велел отойти от лестницы, пока его люди готовили лебедку и прочее оборудование, чтобы вытащить Кэтрин Мартин из колодца. Крюк в потолочной балке, которым пользовался мистер Гам, показался им ненадежным. Один из пожарных сам спустился в колодец, усадил Кэтрин в спасательное кресло. И Кэтрин появилась над колодцем, прижимая к себе собаку. Она не выпускала ее из рук в «скорой помощи».

В больнице, однако, с ней церемониться не стали: собак здесь не терпели. Один из пожарных, получивший приказ по дороге завезти собаку в городской приют для животных, вместо этого забрал Прелесть к себе домой.

В вашингтонском аэропорту «Нэшнл» прибытия ночного рейса из Колумбуса, штат Огайо, ожидали около пятидесяти человек. Большинство встречали родственников; все выглядели заспанными, несколько помятыми, у многих из-под пиджаков торчали рубашки.

Стоя среди встречающих, Арделия Мэпп имела полную возможность рассмотреть Старлинг с головы до ног, пока та шла от самолета. Старлинг была ужасно бледной, под глазами — черные круги. На щеке — впившиеся в кожу сгоревшие порошинки. Старлинг заметила Мэпп, подошла. Они обнялись.

— Привет, подруга — сказала Мэпп. — Багаж есть?

Старлинг мотнула головой.

— Тогда пошли. Джефф ждет снаружи, у машины.

Выйдя из здания аэропорта они увидели на стоянке и Джека Крофорда. Его машина была припаркована за микроавтобусом Джеффа. Он всю ночь встречал родственников Беллы, приезжающих на похороны.

— Я… — Он моргнул. — Вы даже сами не представляете, что вы сделали. Ты забила решающий мяч, малыш. — Он тронул ее щеку. — А это что такое?

— Порох. Сгоревшие порошинки. Доктор сказал, через пару дней они сами выйдут — это лучше, чем выковыривать их.

Крофорд привлек ее к себе и на секунду, на одну только секунду крепко обнял. Потом отпустил и поцеловал в лоб.

— Вы даже сами не представляете, что вы сделали! — повторил он. — А сейчас отправляйтесь домой. Спать. Выспитесь хорошенько. Завтра поговорим.

Новый микроавтобус службы наружного наблюдения был весьма комфортабельным, поскольку предназначался для длительного пребывания в засаде. Старлинг и Мэпп уселись в огромные глубокие кресла в задней части салона. Крофорд уехал на своей машине, так что Джефф вел автобус с несколько большей скоростью, чем в его присутствии. Они мчались в Квонтико.

• Предыдущая
• 75/79
• Следующая