«Отчаянный», отчаливай! - Гребенников Сергей Тимофеевич - Страница 41

• Предыдущая
• 41/42
• Следующая

— Эта ленточка… — Александр Игнатьевич бережно приподнял ее со стола обеими руками. — Не знаю, на чьей бескозырке развевалась она. Только доставлена она была из той самой кают-компании, где закончили свой путь матросы и командиры военного транспорта…

Снова все замолкли.

Вика Журавлева подняла руку.

— Можно, я прочту еще стихи?

И она стала читать сама, потому что, наверное, даже Коля Уствольский еще не знал этих ее стихов.

Сегодня ровно год с того дня, когда я пришел в школу. Много это или мало? Командор Гарибян говорил: «Время измеряется не тем, сколько лет прожил человек, а как он их прожил». Гарибян прав. Главное знать: с толком жил или, наоборот, без толку мучил время. Радостно было с тобой людям или скучно? Если скучно, значит время пропало даром.

…Вот о чем думаю я сейчас, сидя на палубе большого черноморского сейнера в окружении моих мальчишек и девчонок. Вы спросите, откуда взялся сейнер, как мы на него попали? Да все очень просто.

Мы спросили Александра Игнатьевича, Аниного отца: «А возможно ли нам попасть на какой-нибудь корабль, чтобы попутешествовать, подышать соленым морским воздухом?»

Он ответил, что подумает и даже постарается кое с кем поговорить. За несколько дней до конца учебного года мы получили письмо от Александра Игнатьевича. Он писал, что нас могут определить на большой рыболовецкий сейнер. В письме Александр Игнатьевич предупредил, что сейнер не туристский пароход, а судно-труженик, что здесь нам придется не только отдыхать и наблюдать за синими волнами, игрой дельфинов да полетом чаек. Надо будет потрудиться, как он писал, всласть: драить палубу, стирать рыбацкие робы, готовить для себя и для рыбаков обеды и научиться делать еще многое другое.

Александр Игнатьевич не испугал нас этим. Мы ответили ему поговоркой из нашего сборника: «Не тот отдохнул, кто рукой не пошевельнул».

Еще мы пообещали, что команду сейнера не объедим, запасы продуктов захватим с собой. Обещали, что дисциплина будет только на пять с плюсом, что черноморским рыбакам с нами не будет скучно; в часы досуга мы покажем команде наши лучшие спектакли и устроим на сейнере выставку работ Буслаева-Костельского. Словом, постараемся рекомендацию Александра Игнатьевича не посрамить.

Были сборы недолги. Несколько ребят по разным причинам не смогли отправиться с нами к Черному морю. Мне было очень жаль, что не поехал Олег Баранов. «Но что поделаешь, — сокрушался он. — Две маленькие сестренки! Отец постоянно в командировках, а маме не справиться одной с Верушкой и Надюшкой». Не поехал с нами и Вячик Громов. В этом году его попугай все-таки прокричал: «Ура! У меня путевка в Артек!» Не поехал и Парамонов.

А мы все сидим сейчас на палубе сейнера. Вот сдадут рыбаки свой улов на базу, заправятся, и мы вместе с ними уйдем в плаванье. Мои следопыты, артисты, дендрологи и математики справедливо считают, что, кроме земли обетованной, есть еще небо, недры, вселенная, моря и океаны. Так чего же терять время? Мы знаем, что нам здорово повезло. Ведь, наверное, никогда еще не было пионерского лагеря в открытом море! Ведь ни одна еще ребячья палатка не стояла на палубе плывущего сейнера, когда над головой только небо да тучи, вокруг вода, впереди вечно убегающий горизонт, а под килем — бездонная глубина!

Да, действительно, такого еще не бывало. Это понимают и наши хозяева — рыбаки. Они знают, что идут на риск, связывая свою судьбу с совсем незнакомыми ребятами. И сейчас нет-нет да кто-нибудь из моряков посмотрит в нашу сторону: интересно, мол, чего можно ждать от этой компании, пока смирно сидящей на своих чемоданах?

…Спустился со своего мостика капитан. Он пожал каждому из нас руки и сказал:

— Доброго вам плаванья на нашем судне!

Моряки преподнесли на блюде большую жареную рыбу. В ответ на это Володя Крупенин передал капитану средних размеров коробку, на которой было написано: «Не кантовать!»

— Это вашей команде от нашей команды.

Капитан вскрыл коробку и некоторое время разглядывал голубой фибровый чемоданчик.

— Надо полагать, что это транзистор?

— Нет, — ответил Володя и помог капитану открыть крышку, на которой красовались три заглавные буквы:

— Магнитофон? — удивился капитан. — А что за незнакомая марка — ДДД?

— Это наша марка, — ответил Володя. — Нажмите, пожалуйста, на эту кнопку.

Капитан нажал зеленую пластмассовую кнопку. Из динамика магнитофона послышались слова:

— Я Джинн Добрых Дел. Я невидимый, но я есть! Как бы далеко вы ни ушли в море, я всегда буду вместе с вами, потому что я Джинн Добрых Дел!

— Спасибо, ребята, что познакомили нас со своим джинном, — сказал капитан.

Я обернулся и увидел: все мои ребята надели матросские бескозырки! Где они их достали? Может быть, их подарил Александр Игнатьевич Горизонтов? Ведь он тоже приходил нас провожать, и они о чем-то долго шептались с Аней и Буслаевым-Костельским. Я гляжу на бескозырки и вижу на ленточках надпись: «Отчаянный». Нет, не забыли ребята наш первый поход! Только тогда мы шли на самодельном плоту, а сейчас мы на борту самого настоящего рыболовецкого судна! И какими мы стали за этот год, покажет наш первый в жизни трудовой рейс.

Сзади нас море, а прямо перед нами узенькая полоска залива да высокий скалистый берег.

— А что, если вон там, чуть правее ущелья, где тропинка идет в горы — видите? — если на том самом месте Андрейка простился с механиком? — тихо сказал Слава Бойченко.

И, словно отвечая на его мысли, подошел к нам Буслаев-Костельский и показал свой рисунок. На узкой тропинке, уходящей в горы, стоял мальчишка и махал рюкзаком. Возможно, Кирилл нарисовал совсем не то место, возможно, и сам Андрейка был не такой, как на рисунке. Но глаза мальчика наверняка были такими, как у Андрейки, — смелыми, смышлеными и грустными.

— Ой, как замечательно! Как замечательно! — Зина Простоквашева от восторга всплескивала руками. — Это же Андрейка! Я его сразу узнала! Нет, это потрясающе! Ты, Кирилл, просто Пикассо! Нет, ты Айвазовский!

— Да. Монументальное произведение получилось, — изрек Борис Зубило. — Андрейка словно из скалы высечен.

• Предыдущая
• 41/42
• Следующая