Риск - мое призвание (сборник) - Крэйг (Крейг) Джонатан - Страница 20

На другом конце провода сняли трубку и мужской голос произнес по-испански:

— Alo?

Да Силва подался вперед и заговорил четко и тихо:

— Здравствуйте, я бы хотел поговорить с сеньором Хуаном Доркасом.

— De parte de quiem?

— Капитан Да Силва, бразильская полиция.

Его невидимый собеседник, очевидно, испытал некоторое замешательство.

— Мне очень жаль, капитан. Сеньор Доркас только что приехал и он сейчас отдыхает. Он просил не подзывать его к телефону. — Говорящий не сделал даже символической попытки придать своему голосу извиняющегося тона.

— Мне тоже жаль, сеньор, — сказал да Силва преувеличенно вежливо, — но боюсь, это дело чрезвычайной важности и не терпит отлагательств. Я настаиваю, чтобы вы соединили меня с сеньором Доркасом.

Интонации голоса на другом конце провода не изменились.

— Мне ещё больше жаль, сеньор. Однако если вы хотите настаивать, то вам следует обратиться в аргентинское посольство. И тут же в трубке раздались короткие гудки.

Да Силва, помедлив, положил трубку на рычаг. Он встал, надел пиджак. Лицо его посуровело. Похоже, сотрудник сеньора Хуана Доркаса не совсем понял значение употребленного капитаном да Силвой слова "настаиваю", а сейчас был как раз тот момент, когда да Силва не мог допустить недопонимания. Он двинулся к двери, остановился и вернулся к телефону.

— Сержант? Это да Силва. Я ухожу из кабинета. Если меня будут спрашивать, я в отеле "Глория". В номере сеньора Хуана Доркаса, члена аргентинской делегации…

Насио Мадейре Мендесу неделя, прошедшая с момента возвращения в его любимую Бразилию, показалась бесконечной. Хотя он уже давно выработал в себе терпение, необходимое в его професии, он никогда не был терпелив сверх меры. Насио мог ждать только тогда, когда это ожидание имело некую цель, а в нынешней ситуации он не был убежден в этом. И каждый проведенный в бездействии день убеждал его, что весь этот пере усложненный план ни к чему и что его "клиент" — кто бы он ни был — уже давно был бы "оформлен", предоставь ему Себастьян возможность действовать его отработанными методами.

Томительные часы Насио проводил в полной тоске, ибо хотя он и не испытывал восторга относительно данных ему инструкций, он не имел намерения рисковать своим гонораром, нарушая эти инструкции. Вдобавок ко всему он не исключал, что Себастьян приставил к нему хвост, дабы удостовериться, что Насио аккуратно выполняет данные ему указания. Вечерами и в ночное время он находился под пристальным наблюдением девчонки Себастьяна. В итоге жизнь в Рио была скучна и томительна. В зоопарке, где он он уже побывал несколько раз, наверное, не было обитателя более беспокойного, чем он, и с большим отчаянием рвущегося из своей клетки.

И даже часы, проведенные им в "Серрадоре", никоим образом не облегчали его участи. Хотя Насио от природы обладал сильной волей и умел контролировать свои чувства, в том числе и страсти, когда для этого имелась веская причина, ему было просто невыносимо находиться долгое время рядом с молодой женщиной и спать с ней в одной комнате. Однако любые игривые поползновения, возникавшие у него наедине с Ирасемой, сурово пресекались ею самой и, хотя она регулярно оставляла свой полупрозрачный пеньюар на крючке в ванной, чтобы его там могла обнаружить горничная, на самом деле она спала в грубых полотняных штанах и плотной блузке, и её ночной наряд увенчивал ужасного вида длинный халат, который вкупе с недвусмысленно суровым и несколько презрительным взглядом её темных глаз, успешно ограждал её от возможных посягательств похотливого напарника.

Много раз в эти дни — и даже ещё чаще в долгие бессонные ночи — Насио подумывал нарушить инструкции и наведаться в "Малока де Тижука" на пляже. В лучшие времена он провел там немало приятных часов и, кажется, впервые в жизни начал по достоинству оценивать эту счастливую пору. Конечно, какая беда случится, если он пропустит там стаканчик, да и девчонки из задних комнат не представляют опасности, ведь они часто меняются и навряд ли какая-нибудь из "стареньких" все ещё работает там и узнает его. И все же риск был велик, и всякий раз когда такая мысль закрадывалась в его голову, он её отметал. У него ещё будет время на эти развлечения — вот только выполнит работу, получит бабки. Хотя, конечно, ужасно жалко…

Вечером в понедельник, накануне рокового проезда кортежа по улицам Рио-де-Жанейро, Насио сидел в кресле перед телевизором, пытаясь следить за развитием сюжета старой испанской мелодрамы, который уже в момент её появления на экранах тридцать лет назад был маловразумительным и ничуть не улучшился после дублирования картины на португальский. Бред какой-то! Он наклонился вперед и стал крутить ручку переключателя каналов: он попал на женщину, то ли объяснявшую, то ли рекомендовавшую какой-то кулинарный рецепт, потом на грудастую и голосистую певицу, которую ничуть не не смущал оператор, протягивающий телевизионный кабель между её ног, и наконец на мужчину, лихорадочно шарящего в ворохе бумажек в поисках последнего сообщения.

Нет, хватит! Он выключил телевизор, вскочил на ноги и беспокойно пробежался по номеру. Слава Богу, завтра конец этой бессмысленной отсидке в гостинице. На комоде лежали его очки в золотой оправе и дурацкие подкладки под щеки. Он не снимал усов и резиновых перчаток и теперь стал яростно чесать верхнюю губу, как обычно раздражаясь зуду от засохшего на коже гуммиарабика и ещё более раздражаясь оттого, что в перчатках-то и почесаться как следует невозможно.

Он бросил взгляд на часы. Где же эта чертова Ирасема? Она обычно так не задерживалась. Вообще-то говоря, возвращаясь с ужина, Насио обычно находил её в постели. Может быть, с ней что-то случилось? Может быть, весь план полетел к черту? В этом случае его недельное безделье в Рио — это просто какая-то насмешка…Он злобно помотал головой. Нет, если уж что-то в их плане и могло сорваться, то это должно было произойти раньше. И он не был бы на свободе. Нет, с планом все в порядке. Их легенда устоялась, в отеле к ним уже привыкли: несколько раз бывало, что когда они возвращались вместе, клерк за стойкой отдавал им ключ, не спрашивая даже, из какого они номера, а лифтеры довозили их до нужного этажа без лишних вопросов. Если они и проезжали мимо своего этажа, то лишь по причине того, что мальчишка-лифтер, заглядевшись на Ирасему, нажимал не на ту кнопку.

В дверь тихо постучали, а через несколько секунд в замке повернулся ключ. Он торопливо нацепил очки, вложил в рот обе защечные подкладки и развернулся к двери лицом, сунув облаченные в резиновые перчатки ладони в карманы халата. Дверь открылась и вошла Ирасема, одарив его приветливой улыбкой, но Насио знал, что улыбка предназначается для мальчишки-лифтера, с обожанием взиравшего на неё из-за спины. У него в руках были свертки с наклейками "Месблы" — крупнейшего универмага столицы. Мальчик положил свою ношу на кровать, с благодарным кивком принял от женщины мелочь и, зардевшись, шмыгнул прочь из номера, закрыв за собой дверь. Насио снял очки и метнул свирепый взгляд на напарницу, раздраженный тем, что её улыбка растаяла как только закрылась дверь за мальчишкой.

— Ну? — грубо спросил он. — И где же ты была? По магазинам ходила? Разве ты этим должна заниматься? Тебе же было сказано…

Ее вздернутая рука оборвала поток его претензий. Она подошла к телевизору, включила его и, когда голоса с экрана зазвучали достаточно громко, чтобы заглушить их разговор, выпрямилась и холодно взглянула на Насио.

— В чем дело?

Насио машинально проглотил клокотавшую в нем ярость и заставил себя говорить спокойно.

— Тебе надо было принести сегодня ружье.

Она кивнула в сторону кровати.

— Ружье в этих свертках. — От её саркастического замечания у него даже лицо зарделось. — Не могла же я маршировать через гостиничный вестибюль с ружьем за плечом.