Замок целителей - Хенли Виктория - Страница 6

• Предыдущая
• 6/68
• Следующая

— Орло, почему ты немедленно не донес мне о том, что Маэва и Девин не вышли на работу? — потребовал ответа лорд Индол.

— Я слышал, что их продали, мой господин. И подумал, что их забрал новый хозяин.

— Значит, сплетни, которыми тешат себя рабы, ты принял за правду? Ты не исполнил свой долг передо мной, — упрекнул Орло лорд Индол.

Орло подумал: жаль, что ему от рождения не досталось более отважное сердце. Иначе бы он крикнул, что ничего другого слушать не желает и никто более и слова не посмеет ему сказать. Но он только тихо произнес:

— Простите меня, милорд. Я не мог знать. — Колени Орло заныли. Баня нуждалась в его присмотре. Но более всего ему хотелось забиться в уголок и помолиться о Маэве, рабыне, которую он любил как собственную дочь.

Лорд Морлен указал на скрючившуюся Джилл:

— Эта матрона сказала, что девица была в красивом шелковом платье. Откуда рабыня могла раздобыть его?

Узкое лицо лорда Индола сделалось похожим на пересушенный на солнце ломтик яблока.

— Ее мать была швеей. Должно быть, она сшила платье украдкой.

— Какая расхлябанность! На лицах ваших матрон, лорд Индол, шрамов гораздо меньше, чем положено. За швейками-рабынями никто не присматривает… Как можно незаметно сшить платье! И проклятье, еще и умерла некстати!

Лорд Индол кашлянул.

— Не случись этого, вы все равно не сумели бы вырвать у нее ни слова.

— Чтобы начать поиски Маэвы, мне не нужна сила, — возразил лорд Морлен. — Достаточно одной лишь ночи… и гостя, который посетит ее сны.

От этих слов сердце Орло бешено застучало, он даже побоялся, вдруг лорд Морлен услышит это. Так, значит, правду рассказывают.

А лорд Индол будто язык проглотил.

— Ничего. — Страх, написанный на лице хозяина замка, как будто доставлял удовольствие лорду Морлену. — Сегодня я посещу сны самой Маэвы. А до тех пор распоряжусь, чтобы солдаты императора Долена запретили хождение диланов и обыскали город. Если к ночи ее не найдут, завтра утром я буду знать, где ее искать.

Когда Яспер Терновая Ветвь вывел свою колымагу на ночной маршрут старого Тома, первый его пассажир оказался человеком благородным, и к тому же изрядно нагрузившимся вином — ему нужно было попасть в один из богатых кварталов. Яспер проводил пьянчугу взглядом до самой двери и только потом отъехал.

Уличные фонари осветили женскую фигуру. Охваченный любопытством, Яспер ехал неторопливо, гадая, что за причина могла после полуночи выгнать из дома знатную даму.

Когда Яспер поравнялся с ней, она окликнула его. Яспер остановился. Оказалось, женщина была не одна: на руках ее спал мальчик. Освещенное фонарем повозки, лицо ее оказалось юным и гладким. Лицо мальчика прикрывали повязки. Порезы свежие, однако она держит его с нежностью. Богатая. Никогда нельзя понять, что у них на уме.

Едва слышным голосом, со всеми интонациями высокородной особы, она приказала Ясперу отвезти ее к владению лорда Эринга, добавив при этом, что покажет, где ей нужно сойти. Ехать надо было далеко. А это означало, что других клиентов этой ночью у него не будет, так он и сказал.

— Я заплачу. — Голос ее был столь же приятен, как и ее облик.

Ясперу захотелось, чтобы она сказала что-нибудь еще, но девушка молчала, дожидаясь ответа.

Озадаченный Яспер посмотрел на нее внимательнее. Ему приходилось видеть много разных нарядов, но только не такое платье, какое было на ней, — словно сшитое из множества обрезков наилучшего синего шелка. Платок на ее плечах выглядел поношенным. Вне сомнения, если он донесет на нее, то добьется благосклонности кого-нибудь из лордов.

Однако Яспер не нуждался в их благосклонности. Он доволен уже тем, что в свои восемнадцать лет умудрился не попасть в рабы. С тех пор как он осиротел в двенадцать, никто из лордов так и не захотел взять его к себе. А это стоило особого умения — изобразить отсутствие всякого ума. Приятно было осознавать эту свою свободу. Даже если он и располагает какой-либо интересной для лордов информацией, от него им этого никогда не узнать.

— Садись, — сказал он. И с удивлением заметил, что под длинной и пышной юбкой мелькнули босые ноги. Ноги, не привыкшие к туфлям.

Девин проснулся от боли. Голова его покоилась на коленях красивой дамы — ею была Маэва, но одетая в нарядное платье и с высокой прической.

— Ты не спишь? — шепотом спросила она.

Девин медленно сел, ощупывая повязку на лице, и только тут услышал грохот колес. Значит, они в повозке?

— Куда мы едем? — шепнул он в ответ.

— Мы бежали.

— От этого плохого лорда?

— Да. Он купил нас. Поэтому нам пришлось убежать.

Девин кивнул. Бежать было необходимо — их купил очень плохой человек.

— А откуда у тебя золото? — спросил он. Он знал: чтобы нанять повозку и купить хорошую одежду, нужно иметь золото.

— Человек этот собрался украсть наши жизни. Поэтому я отобрала у него золото.

— Как тебе удалось? — Девин с благоговением посмотрел на Маэву. — Он такой сильный.

Мальчик не забыл, что рука скверного лорда отшвырнула его как перышко.

— Просто повезло, Девин.

— Лицо болит.

— Мне очень жаль. — Казалось, что Маэва старается не расплакаться, и Девин решил более не упоминать о своей боли. Он осторожно прислонился к ее плечу — так, чтобы раненая щека не давала о себе знать.

— Не засыпай, — сказала она. — И следи за тем, чтобы и я не уснула.

Когда повозка подъехала к владению лорда Эринга, Яспер потянулся и выставил ноги вперед. Девушка надеялась добраться до места еще до рассвета. Но было слишком далеко, и Яспер не смог выполнить ее просьбу.

Солнце уже встало. На дороге появились другие повозки и одиночные всадники. Как его и просили, Яспер проехал мимо имения Эринга. Высунув голову из окошка, девушка показала в сторону узкой и заросшей дороги. Когда повозка поравнялась с замшелой скалой, напомнившей Ясперу огромную кошку, она приказала остановиться. Яспер соскочил с козел, чтобы помочь сойти пассажирам.

Девушка стояла перед ним в пыли, держа за руку своего раба, словно была ему сестрой; разница меж ними только в цвете волос и в тех свежих шрамах на лице мальчика, которые теперь прикрывали повязки. Усталые глаза ее излучали необычайный оттенок, напомнивший Ясперу темно-синие стеклянные флаконы, в которых продают на рынке духи, золотистая кожа и золотые волосы только подчеркивали этот цвет. Красавица, подумал он, редкая красавица.

— И ты хочешь, чтобы я оставил тебя здесь? — Он указал на пыль, сорные травы и молодые деревья возле дороги.

Она кивнула. Платье девушки теребил ветерок.

— А где здесь север?

Он указал. Девушка повернулась в ту сторону, словно пытаясь запомнить. А потом вновь посмотрела на него:

— А какое дерево называется дубом?

— Ты хочешь сказать, что никогда не видела дуба?

— Иначе я бы не спрашивала.

Возле тропы среди молодых кленов и буков росло много юных дубков. Сорвав листок с одного из них, Яспер протянул его ей.

— У всех дубов листья такие же, как у этого. Поняла?

— Спасибо. — Порывшись в своем поношенном платке, она извлекла толстую монету.

— Дилан! Это слишком много. У меня не найдется достаточно бесает, чтобы дать тебе сдачу.

— Бери. У меня нет мелких денег.

— За такую сумму ты могла бы нанять меня на год, — возразил он.

— Это так много? — На лице ее появилось сомнение.

— Так много. Я подожду тебя за поворотом и отвезу назад, если хочешь.

— Мне не придется возвращаться. — Она вскинула голову.

Яспер задумался. Ему нужно успеть вернуть экипаж Тому и поставить бедную животину отдохнуть. Что ему до этой босоногой богачки! Скорее всего, она поссорилась с родными и убежала из дома — как многие до нее. Может быть, даже из-под венца — у всех этих девиц всегда полна голова глупостей, когда речь идет о свадьбе.

Получив целый дилан, он сможет обновить колеса для повозки Тома и купить коня с таратайкой себе. За прожитые восемнадцать лет он только и мог что выжить — не более. Теперь ему предоставлялась возможность выбиться наверх. И спорить он не намеревался.

• Предыдущая
• 6/68
• Следующая