Медленная смерть - Хоум Стюарт - Страница 10

— Надо будет провести исследование, — вздохнула Элиот. А что насчёт итальянцев?

— Витторе Бароии, — выпалил сэр Чарльз. — Он наш человек в Средиземноморье.

— Наверно, на голландцев тоже стоит бросить взгляд! — преисполнилась энтузиазмом Карен.

— Артур Биркофф! — громыхнул Брюстер. — И я не забыл о феминистском аспекте! Здесь, конечно, ты, и ещё Евгения Винсент из Штатов. Работы Винсент великолепны. Критики должны клюнуть на идею, что эта безумная Неоистка станет топ-моделью в составе влиятельного арт-перформанеа.

— Вполне достаточно визуальных артистов для наших целей, — промычала Элиот. — Если ты пригласишь режиссера Георга Ладанн накрыть Восточную Европу!

— Естественно, — согласился руководитель ПАП. — С Ладани в кармане мы можем покинуть визуальное поле.

— Да, для глаз мы подобрали достаточно, пора перейти на писателей и теоретиков, — чирикнула Элиот. — Ну как, сложно было сделать выбор?

— Нет, никаких проблем! — воскликнул сэр Чарльз. — Я выбрал Джона Берндта из Штатов и Боба Джонса здесь в Лондоне! Надо найти издателя анархиста, чтобы переиздать их работы, тогда они получат максимум доверия, появившись якобы из андеграунда. Когда дело пойдёт, коммерческие фирмы восполнят дефицит и выпустят книги для более широкой публики.

Колёса индустрии культуры со скрипом пришли в движение. Благодаря усилиям неутомимой Карен Элиот, Неоизм скоро будет признан жизненно важной частью мирового культурного наследия.

На «Жаворонков в Парке» стабильно приходили немытые детишки из высшего среднего класса. Кто-то из них учился в институте, другие жили на содержании у родителей или тратили наследство, у кое-кого даже была работа, о чём, однако, глядя на состояние их одежды, догадаться было невозможно. «Рейдеров» не впечатлили ни волосатые паршивцы у главной сцены, ни выбор пивных палаток.

— Господи, — ругнулся Бунтыч. — Если мы серьёзно решили зачистить эту свалку, надо было брать огнемёты!

— Мерзость! — вылез Самсон. — Я отказываюсь считать этих мудаков человеческими существами, это паразиты, давить их!

— Кошмар как воняют, — пожаловался ТК. — Правительство должно снова начать забирать в армию всех моложе тридцати, кто не моется регулярно. Строевая подготовка и холодный душ быстро вправят мозги этим ублюдкам. Сейчас их нельзя назвать нормальными — но доза армейской дисциплины быстро приведёт их в чувство!

— Гляньте вон на того мудака, — сказал Джонни Махач, тыкая пальцем в пацана, который, казалось, откровенно перенюхал клея, — на нём «перри»¹ и обе пуговицы расстёгнуты.

— Это оскорбление Нации Скинхедов! — заметил Худой.

— Хуясе! — крикнул Самсон. — На ублюдке FP и брюки на подтяжках, охренительное сочетание!

— Загасим его! — заорал Ходжес.

Пять скинхедов летели со скоростью и грацией волков, приближаясь к жертве. У пацана не было ни шанса! Джонни добежал до ублюдка первым, напрягая мускулы руки, чтобы стукнуть панку в горло ударом карате. Парень задрожал, и колени у него подогнулись. Прежде, чем типчик опустился на пол, «Рейдеры» окружила пиздюка — и их ботинки принялись молотить по его распростёртому телу. Мочилово длилось едва ли минуту — но за это время скинхеды успели наставить ублюдку немало синяков и сломать пару рёбер.

— Если этот мудила собирается носить FP с расстёгнутыми пуговицами, он не заслуживает такой хорошей шмотки! — объявил Худой, стягивая спортивную куртку с тела панка.

— Эй! — крикнул Бунтыч. — Отдай мне «перри»! Она не налезет на такого жирного ублюдка, как ты!

' Имеется в виду бренд панковской одежды Fred Perry (FP).

— Я не жирный, — зарычал Худой, расстёгивая рубашку. — Я крепко сложен, a FP не настолько маленькая, чтобы я в неё не влез!

— Отдай Бунтычу «перри»! — рявкнул Джонни. — Ты в ней похож на клоуна — и ты не сможешь застегнуть её на пузе.

— Ох, ладно, — согласился Худой. — Ты только давай сбавь обороты! Это просто FP — как вы с ней носитесь, можно подумать, что это священная икона!

— Давай возьмём по пиву, — предложил Джонни, чтобы сменить тему и восстановить равновесие в своей бригаде.

Карен Элиот как раз прочитала короткую лекцию под названием «Неоизм и Авангард 1980-х» аудитории эстетов от искусства, собравшихся в ИИК, чтобы узнать о движении, которому ещё не до конца верили из-за его громадного влияния. Вопрос за вопросом летел из зала. Неоизм неожиданно приобрёл серьёзный вес в судьбах собравшихся здесь.

— Что вы считаете лучшими архивными источниками материалов по Неоистам? — спросил арт-историк.

— Здесь, в Лондоне, — ответила Элиот, — в Библиотеке Галереи Тейт и Библиотеке Национального Искусства хранятся все основные материалы. Кроме того, там же есть большая часть книг и журналов, с которыми вам стоит ознакомиться. Чтобы провести детальное исследование, вам придётся встретиться собственно с членами движения. Самое полное собрание материалов Британских Неоистов находится у Пита Хоробина и Боба Джонса.

— Можете ли вы остановиться на том, — вставил студент, — почему восьмидесятые стали десятилетием Неоистов?

— Я уже объясняла по ходу лекции, — поругалась на него Карен. — Но давайте расскажу снова. Что вам надо понять — что история^ по сути, мифологическая дисциплина, грубое упрощение сложного клубка событий, который она пытается объяснить. Если мы посмотрим на ранний период — тот, что является предысторией Неоизма — мы увидим, что ситуационизм вошёл в конфликт с весьма многими аспектами андеграунда шестидесятых. Часто пишут, что ситуациоиисты влияли на панк-рок — очевидно, что подобное заявление — полная чушь, если всё, чего добивается его автор — это используя слово на «С», подтвердить теорию Дебора и Ванейгема¹. Однако если вы отнесёте к контркультурным движениям Мазерфакеров, голландских провос, йиппи, диггеров, Белых Пантер и так далее, тогда в утверждении, что ситуациоиисты влияли на панк, появляется зерно истины. Пока пор всё понятно?

— Да! — подтвердил студент в микрофон, при этом кивая.

— Хорошо, — сказала Элиот, — так что, несмотря на риторику антишестидесятников, панк явственно был развитием тёмной стороны контркультуры. Панк теперь относят к ситуационистам, потому что историки не способны обработать сложность молодёжных движений шестидесятых. Восьмидесятые были в этом плане ничуть не проще — всевозможные течения развивались независимо от Неоизма. Но историкам необходимо низвести культурную историю до нескольких обобщающих выражений — и в результате многие дви- ¹⁶

жения, до сих пор не имевшие ничего общего с Неоиз-мом, постепенно идентифицируются как Неоисты.

Я хотела бы развить некоторые идеи, невысказанные в нашей дискуссии, — крикнула Пенни Эпплгейт. — Мы здесь с Доном Пембертоном, и вместе мы составляем теоретически согласованную арт-группу «Эстетика и Сопротивление». По существу, мы сегодня говорим о способе производства арт-движений. Основная суть полемики, видимо, в том, что Неоизм был основным развитием традиций футуризма/дадаизма/ сюрреализма/ситуационизма, потому что фокусировал наше внимание на весьма искусственном процессе культурной легализации. О чём бы я хотела сказать, что «Эстетика и Сопротивление» пошли куда дальше Неоистов в изучении совместной культурной работы. «Эстетика и Сопротивление» уменьшили арт-группу до полного минимума — всего два человека. Экспериментируя с составными частями более широких культурных движений, «Эстетика и Сопротивление» достигли поистине глубокого понимания творческого процесса. '

— Ага, — выдал Пембертон, — вы все будете слышать имена «Эстетики и Сопротивления» раз за разом, и снова, и снова, потому что мы с Пенни самые значительные художники на поверхности этой планеты за последние два миллиона лет! Пенни чертовски умна, а я самая творческая личность за всю историю мира!

Из зала понеслись стоны, в основном тех, кто не понаслышке был знаком с тем, как Пенни и Дон привлекают к себе внимание. Карен Элиот не собиралась продолжать дискуссию, в колёса которой «Эстетика й Сопротивление» сунули свою палку. Было объявлено, что лекция закончена, и большая часть присутствующих повалила в шикарный бар ИИК, где было выпито немало стаканов минеральной воды.