Жареные зеленые помидоры в кафе «Полустанок» - Флэгг Фэнни - Страница 13

• Предыдущая
• 13/68
• Следующая

— Но мне-то вроде рановато еще… — сказала Эвелин. — Мне только сорок восемь.

— Ой, нет, милочка, у многих это даже раньше начинается. Одной женщине из Джорджии было всего тридцать шесть, так она в один прекрасный день села в машину, въехала на ступени здания суда и кинула прямо в руки полицейскому голову своей матери, которую только что отрезала в кухне ножом. Потом она крикнула: «Держите, это то, что вы ищете», — и съехала обратно по ступеням. Вот что может натворить ранний климакс, если вовремя не принять меры.

— Вы действительно считаете, что причина в этом? Думаете, я поэтому такая раздражительная?

— Несомненно. Ой, это хуже карусели… вверх-вниз, вниз-вверх… Кстати, о вашем весе. Вы же не хотите быть тощей, правда? Бог мой, да вы только посмотрите на здешних старух, почти все — кожа да кости. Вам бы сходить в баптистскую больницу, в раковый корпус. Там все мечтают хоть немного поправиться и сражаются за каждый фунт веса. Так что перестаньте думать об этом и радуйтесь жизни. Единственное, что вам необходимо, — это читать Библию, и обязательно — девяностый псалом, причем каждое утро, каждое! Обязательно поможет, как и мне.

Эвелин спросила миссис Тредгуд, бывает ли у неё депрессия.

Миссис Тредгуд честно ответила:

— Нет, милочка, давно не было, я слишком занята тем, что благодарю Господа за его благодеяния — даже не счесть, сколько их было. Не поймите меня превратно, у всех свои печали, каждый несет свой крест.

— А мне показалось, что вы такая счастливая, будто у вас и забот никогда не было.

Миссис Тредгуд засмеялась:

— Ах, милочка, я стольких на своем веку похоронила и каждую могилу оплакивала не меньше предыдущей. Было время, когда я удивлялась, за что Господь наградил меня таким печальным бременем, порой казалось, ни дня больше не выдержу. Но Он дает ровно столько, сколько тебе по силам вынести, не больше. И вот что ещё я вам скажу: нельзя предаваться унынию, от этого и впрямь заболеть недолго.

Эвелин кивнула:

— Вы правы. Эд предлагал мне сходить к психотерапевту.

— Милочка, вам это абсолютно ни к чему. Когда заходите поговорить по душам, приезжайте ко мне, я вам прочищу мозги не хуже доктора, причем бесплатно и с огромным удовольствием.

— Спасибо, миссис Тредгуд. — Эвелин посмотрела на часы. — Ой, мне пора. Эд, наверное, злится уже.

Она достала из сумочки бумажную салфетку, испачканную шоколадом, и высморкалась.

— А знаете, мне как-то полегчало. Правда!

— Что ж, я рада. Буду молиться, чтобы у вас хватило сил. Вам следует почаще ходить в церковь и просить Господа облегчить вашу ношу, помочь пройти через это. Мне он столько раз помогал.

— Спасибо, — сказала Эвелин. — Ну, до следующей недели, да? — И пошла к выходу. Миссис Тредгуд крикнула ей вслед:

— И если что — принимайте успокоительное номер десять!

— Номер десять?

— Да! Именно десять.

«Бюллетень Полустанка»

8 июня 1935 г.

УСПЕШНОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ В ТЕАТРЕ

В пятницу вечером Драматический театр Полустанка давал спектакль в честь своей годовщины, и мне хочется сказать: «Отличная работа, друзья!» Пьеса называлась «Гамлет» английского драматурга мистера Уильяма Шекспира, уже знакомого жителям Полустанка по прошлогодней постановке.

Гамлета играл Эрл Эдкок-младший, а его возлюбленную — племянница доктора Хэдли, Мэри Бесс, которая специально ради этого приехала к нам из города. Кто не был на премьере, знайте, что под конец она кончает жизнь самоубийством. К сожалению, я её едва слышала, но в любом случае она, по-моему, слишком молода для таких пьес.

В роли отца Гамлета выступил преподобный Скроггинс, а мать сыграла Веста Эдкок, директор драмтеатра и, как вы знаете, настоящая мать Эрла Эдкока-младшего.

Музыку к спектаклю сочинила Эсси Ру Лаймуэй, и благодаря ей сцена дуэли на шпагах получилась ещё более захватывающей.

Кстати, Веста говорит, что на следующий год они готовят представление в живых картинах под названием «История Полустанка», текст которой пишет она сама. Так что если у вас припасены какие-нибудь забавные истории, приносите ей.

Дот Уимс

Старое шоссе Монтгомери,

Бирмингем, штат Алабама,

26 января 1986 г.

Эвелин поздоровалась со свекровью и побыла с ней ровно столько, сколько требовало приличие, а потом поспешила в зал для посетителей, где её ждала подруга.

— Ну что, милочка, как вы?

— Хорошо, миссис Тредгуд. А вы как?

— Ну, я-то нормально. Вы принимали те таблетки, что я посоветовала?

— Конечно.

— Помогло?

— По-моему, помогло, миссис Тредгуд.

— Что ж, рада слышать.

Эвелин полезла в сумку.

— Ну, что там у вас сегодня?

— Три коробки изюма в шоколаде. Куда же я их положила?

— Изюм в шоколаде? Должно быть, вкусно.

Миссис Тредгуд наблюдала, как Эвелин роется в сумке.

— Милочка, а вы не боитесь, что у вас там заведутся муравьи? Разве можно носить в сумке липкие сладости?

— Я как-то не думала об этом, — ответила Эвелин, обнаружив наконец то, что искала, и пакетик мятного драже в придачу.

— Спасибо, милочка, я просто обожаю сладкое. Когда-то я любила карамельки «Тутси», но, знаете, они прилипают к зубам, а потом отлипают, но уже вместе с зубами. Кстати, с козинаками та же история.

Вошла чернокожая медсестра по имени Джинин. Она искала мистера Данауэя, чтобы дать ему успокоительное, но в комнате, как обычно по воскресеньям, сидели только две женщины. Когда медсестра вышла, миссис Тредгуд сказала:

— Хорошо, что цветных теперь повсюду принимают на работу. Возьмем, к примеру, Онзеллу, жену Большого Джорджа. Кожа у неё была не такая уж и темная, цвета ореха, а волосы рыжие, и ещё веснушки. Знаете, она чуть матери сердце не разбила, когда вышла за Джорджа, потому что тот был жутко черным. Но она ничего не могла с собой поделать, говорила, что любит его, такого большого и черного, а Джордж действительно был самым огромным и самым черным человеком на свете. Потом Онзелла родила близнецов, и Джаспер был похож на нее, а Артис получился ужасно черным, у него даже десны были синие. Онзелла говорила: просто не верится, что из неё могло вылезти такое чернющее существо.

— Синие десны?

— Да, милочка, чернее малышей не бывает. А затем родился Билли, тот был весь в нее, светлый, с зелеными глазами. Конечно, по-настоящему его звали Чудный Советник, это имя из Библии, но мы его называли Билли.

— Чудный Советник? Что-то я не припомню такого имени. Вы уверены, что оно из Библии?

— Да! Онзелла нам показывала: «И нарекут его Чудный Советник».[13] Она была очень религиозной. Всегда говорила, что, когда расстроится, стоит ей подумать о дорогом Иисусе, и настроение сразу поднимается, прямо как её сдобное печенье. А потом появилась Озорная Птичка, вся черная, в отца, с очень смешными кудряшками, но без синих десен.

— Только не говорите, что это имя тоже из Библии.

Миссис Тредгуд засмеялась:

— Бог мой, конечно нет, милочка. Сипси всегда говорила, что эта девочка похожа на маленькую тощую птичку. Вечно прибежит в кухню, утащит пару плюшек, которые пекла её мать, потом заберется в подпол и там ест. Вот Сипси и окрестила её Озорной Птичкой. Она и впрямь чем-то напоминала черного дрозденка. Так вот они и жили — двое светленьких и двое черных детей в одной семье.

А здесь, в «Розовой террасе», цветных пациентов нет, только уборщицы и несколько медсестер. А одна из них такая умница оказалась, — получила диплом и стала старшей сестрой. Джинин её зовут, очень симпатичная, шустрая, и к каждому пациенту у неё свой подход. Она немного напоминает мне Сипси — такая же независимая.

• Предыдущая
• 13/68
• Следующая