Черная Леди - Резник Майкл (Майк) Даймонд - Страница 40

• Предыдущая
• 40/57
• Следующая

— Миллион кредитов, мистер Хит, — сказал Венциа, не сводя глаз с собеседника.

— Миллион кредитов всего за пять минут? — усомнился Хит.

— Точно так.

— Очень многие провели с ней значительно больше пяти минут, — сказал Хит. — Спорю, что она ни одному не сказала то, что вы хотите услышать.

— Они не знали, кто она, — ответил Венциа. — А я знаю. Вероятно, никто из них не задал правильный вопрос.

Он сделал паузу.

— В этом мое преимущество.

— Если предположить, что она вообще вам ответит, как вы узнаете, что она скажет вам правду?

— Я узнаю, — уверенно сказал Венциа.

— Простите, — вставил я, — но я в самом деле не понимаю, о чем вы говорите.

У Хита был довольный вид.

— Он хочет спросить ее о чем-то важном, Леонардо.

— О чем?

— Что ждет нас дальше? — напряженно ответил Венциа. — Одна она это знает.

— Не святотатством ли будет узнать об этом? — осторожно заметил я.

— Глупостью будет не узнать, если есть такая возможность, — ответил Венциа. — Существует ли истинная религия? Какому алтарю я должен поклониться? От каких черт и привычек отказаться? Что мне делать, чтобы попасть в Рай? Или, если за этой жизнью ничего нет, можно быть свободным и делать, что хочу?

— Вы и сейчас свободны, — подчеркнул Хит.

— Только потому, что не представляю последствий своих поступков, — сказал Венциа. — А тогда я буду знать.

Хит усмехнулся.

— Небесный страховой полис.

— Если угодно.

— Вы многого хотите за ваши деньги, мистер Венциа, — сказал Хит.

— Я намерен получить это, — серьезно ответил Венциа.

Венциа провел ночь в шале, а утром было решено, что мы все трое отправимся с Граустарка на Дальний Лондон.

Меня ждала не только моя работа: теперь, вновь потеряв Черную Леди, Венциа был уверен, что рано или поздно снова появится новый ее портрет.

Пока он хотел вернуться с нами на Дальний Лондон, где намеревался держать со мной связь, следить за подходящими героями и трюкачами по видео и запрограммировать свой компьютер на изучение необъятного количества доступных печатных и электронных материалов.

Что касается Хита, то я не думаю, что он до конца поверил, что Черная Леди — именно та, кем считали ее мы с Венциа. Однако он нимало не возражал лететь с нами на Дальний Лондон, потому что там он мог найти Малькольма Аберкромби.

Венциа ушел из шале на час раньше нас, так как должен был найти свои сани и вернуть их в прокатное агентство. Мы договорились встретиться у корабля Хита; Венциа прилетел на Граустарк на космическом лайнере, а не на своем корабле.

— Будет тесновато, — заметил Венциа, втащив свой багаж через входной люк.

— Он не рассчитан на троих пассажиров, — ответил Хит.

— Вижу, — сказал Венциа и обернулся ко мне.

— Вот, — сказал он, протягивая квадратную коробку, где-то двенадцати дюймов в ширину, и высотой дюймов восемь.

— Что это?

Он пожал плечами.

— Не имею ни малейшего понятия. Тай Чонг просила передать это вам.

— Подарок от Тай Чонг? — радостно предположил я, принимая коробку.

— У меня такое впечатление, что это прислали с Бъйорнна, а она держала у себя для вас, — ответил Венциа.

— С Бенитара II, — вежливо поправил я. — Бъйорнны — это раса, а планета — Бенитар.

— Как скажете, — произнес Венциа, теряя интерес. Он повернулся к Хиту.

— Я голоден. Как тут чего-нибудь поесть?

Хит кивнул.

— Просто пойдите в камбуз и закажите там, что хотите. Он управляется голосом.

— Где найти меню?

— Он приготовит все, что закажете, если не имеете ничего против соепродуктов.

— Спасибо, — Венциа удалился на камбуз, а Хит обернулся ко мне.

— Ну?

— Что ну, друг Валентин?

— Что в посылке?

— Я не знаю.

— Вы не собираетесь открывать?

— Я собирался открыть в уединении, у себя в каюте, — ответил я.

— У вас в каюте уединения не будет, — ответил Хит, улыбаясь. — Вы делите ее с Венциа.

— Тогда открою здесь, сейчас.

— Превосходная мысль.

Я поставил посылку на гладкую поверхность и замер, глядя на нее.

— В чем дело? — спросил Хит.

— Я боюсь, — ответил я.

— Думаете, кто-то прислал вам бомбу? — Хит усмехнулся. — Не волнуйтесь, Леонардо. Сенсоры моего корабля обнаружили бы опасность.

— Это не бомба, — сказал я.

— А что это?

Я вздохнул.

— Мне известно, что это может быть. Но я не знаю, что это на самом деле.

— Вы говорите вздор, Леонардо, — сказал Хит и замолчал. — Давайте я вам ее открою.

— Нет, — сказал я. — Я сам хочу открыть.

— О чем спор? — спросил Венциа, появляясь из камбуза с тарелкой.

Хит пожал плечами.

— Спросите у него, — сказал он, мотнув головой в мою сторону.

— Я не хотел никого из вас беспокоить, — извинился я.

— Отлично, — сказал Венциа. — Тогда откройте эту коробку и будем взлетать.

Я повернулся к Хиту.

— Может быть, вы хотите сначала взлететь? — сказал я. — Посылка подождет.

— Это я не могу ждать, — ответил он. — Вы развели вокруг нее такую таинственность, что я с месте не сдвинусь, пока не откроете.

Я вздохнул и стал разворачивать коробку. Чтобы выполнить эту задачу, мне пришлось принести с камбуза режущее оружие, но наконец, осталось только снять крышку.

— Ну, давайте, — поторопил Хит.

— Сейчас, сейчас, — ответил я.

Я помедлил еще немного, глубоко вздохнул и — открыл коробку. В ту же секунду с моих губ слетел возглас облегчения.

— С вами все в порядке? — спросил Хит.

— Да, друг Валентин, — я был счастлив. — Теперь со мной все в порядке.

Он заглянул в коробку.

— Что происходит? — спросил он. — Здесь всего лишь земля.

— Это от моей Матери Узора, — ответил я.

— Зачем ей присылать вам грязь?

— Это почва со священного поля Дома Крстхъонн, — сказал я.

Венциа утратил интерес к происходящему, и с тарелкой ушел в каюту, которую мы с ним делили.

— Я так полагаю, что это добрый знак? — заметил Хит.

— Да, — ответил я. — Я боялся, что в пакете окажется что-нибудь другое.

— Что, например?

— Что угодно, но не это, — я помолчал. — Каждый бъйорнн празднует два священных дня, друг Валентин: день, когда был основан его Дом, и день, когда его собственный Узор был принят Домом. Первый праздник отмечался, когда мы летели сюда с Ахерона, второй для меня наступит через тридцать два дня. Теперь вы понимаете?

— Не совсем, — ответил Хит. — Когда у нас праздник, мы дарим друг другу подарки, а не грязь.

— Это не грязь. Это священная земля с места, где родилась Первая Мать Дома Крстхъонн, та, что дала начало потомству с ее точным Узором.

— Вроде святой воды для католика, — заметил Хит.

— Святая вода — просто символ, — ответил я. — Это настоящая земля.

— Что вы собираетесь с ней сделать? — спросил Хит.

— Сначала снова позаимствую у вас режущее оружие.

— Зачем?

— Я пущу себе кровь, чтобы моя плоть слилась со священной землей в знак моей преданности Дому Крстхъонн.

— Вы уверены, что говорите не о самоубийстве? — с подозрением спросил он.

— Нет, друг Валентин, — ответил я. — Это религиозный ритуал.

— Мне казалось, что самоубийство — тоже религиозный ритуал.

— Этот важнее.

— Ладно, — сказал он. — А потом что?

— Потом я покрою свое тело этой землей.

— Предполагаю, что в этом тоже есть какой-то смысл, — сухо сказал он.

— Это следующий символ моего соединения с первой Матерью, — ответил я. — И кроме того, я должен спеть три молитвы: одну — к ней, одну — к Дому, и одну — к Матери Всего Сущего.

— И это все?

— Потом я соберу землю и мы ее атомизируем.

— Мне кажется несколько расточительным выбрасывать ее, если уж она такая святая, — предположил Хит.

— Но я оскверню ее прикосновением, — объяснил я. — Поэтому она уже будет не святая, а мирская. Счищая ее с себя, я очищусь на год вперед.

• Предыдущая
• 40/57
• Следующая